Gazeta Polska: Скоро Рождество, православные празднуют его на две недели позже — в начале января. Как выглядит подготовка к этому празднику в далекой Сибири?
Петр Лапа: Большинство жителей нашего региона — атеисты или православные. Как и в Европе, этот праздник коммерциализировался. Гонка за елками, подарками, карпом… Люди чувствуют себя уставшими, потому что никто, например, не помог им вымыть окна. А потом через две недели все встречаются и говорят друг другу: «Были праздники и прошли». Здесь все похоже.
— Довольно грустно.
— К счастью, это только одна сторона медали. С другой, на улицах видно, что мы вступаем в праздничный период. Это елки, Новый год, который здесь отмечают особенно торжественно. Конечно, будут встречи в семейном кругу. В семье католиков обязательно есть православные, так что они отмечают Рождество дважды в теплой атмосфере: сначала по старому польскому обычаю с 12 блюдами на столе, а потом все вместе в соответствии с православной традицией.
— Сколько католиков находится под вашей опекой?
— Я служу викарием в Алтайском крае. В Барнауле на воскресную службу приходит около 70 человек, в Новоалтайске и Бийске — 30.
— Для города с населением в 700 000 жителей это мало.
— По российским меркам это много. Хотя в праздники народа бывает в два-три раза больше. По статистике, католиками считают себя сотни людей, однако, 70 лет коммунизма наложили свой отпечаток.
— Люди отходят от Церкви?
— Религия остается важной для пожилых, а молодые люди часто называют себя «православными атеистами».
— Абсурдное словосочетание.
— Так себя называет, например, Александр Лукашенко. Это аналог нашего «верующего, но не практикующего» или человека, «который верит в Бога, но не верит в Церковь». С другой стороны, наша община настолько мала, что если кто-то называет себя католиком, то он совершает сознательный духовный шаг и даже акт протеста.
— Что это значит?
— Большинство людей здесь относят себя к атеистам или православным. Некоторые до сих пор считают нас сектой, в их сердцах остаются предубеждения или страх. Это отголоски прошлого. Но, на счастье, что-то меняется и к лучшему. У нас сложились хорошие отношения со многими служителями Православной церкви, недавно мы провели в Бийске прекрасную встречу с православным епископом. Это человек с большим сердцем, положительно относящийся к экуменизму.
— Я знаю, что ваша будничная жизнь связана с поездками по большой территории. Это, наверное, нелегко. Сегодня минус 19, а зима на самом деле еще даже не начиналась.
— Сейчас я поеду к одной семье провести обряд причащения. Через несколько дней я отправлюсь в Бийск, это примерно в 200 километрах от Барнаула. В местном приходе нет своего священника, там служат монахини из Кореи. Мы проведем для 15-30 прихожан Литургию слова и рождественские чтения. Потом у нас всегда остается время на чаепитие: мы знакомимся друг с другом, делимся опытом веры.
— Прихожане ждут таких встреч?
— Они привыкли, что я к ним регулярно приезжаю. Я знаю, что они меня ждут. Если мне приходится отменить поездку, они собираются, читают вместе молитву и расходятся по домам. Но обычно я стараюсь поехать, хотя усталость, погода мне, конечно, иногда мешают. Но это нормально.
— Насколько открыты эти люди? Вы рассказывали, что проблем много: алкоголизм, наркомания, высокие цены.
— Мы вспоминаем традиции, поем колядки, стараемся вернуть людям душевное равновесие. Рождество — дата условная: одни отмечают его 25-26 декабря, другие — двумя неделями позже. Мы напоминаем, что на самом деле Иисус Христос рождается в наших сердцах, а праздник Рождества — время для обращения к Богу. Это испытание, во время которого мы должны спросить себя: смогу ли я собраться с духом и постучать в дверь соседу, которого я считаю слегка сумасшедшим? Помогу ли я ему навести порядок и сделать покупки? Прекратятся ли судебные разбирательства и просто споры между соседями? И, наконец, попросим ли мы друг у друга прощения?
— Чувствуется ли там польский дух?
— Конечно. Мы встречаемся с потомками поляков. Старшее поколение привыкло, что Сибирь — это их земля, их дом, они не жалуются. Однако часто можно услышать, что о них забыли.
— Польша забыла?
— После того как рухнул коммунизм и исчезли лагеря, они думали, что обретут свободу. Они видели, как идет репатриация немцев из Казахстана и Сибири, как действует Израиль. А поляки остались. У кого получилось, тот уехал, но таких людей на самом деле очень мало. Многие сейчас уже утратили свои корни, потому что остались без поддержки. Пожилые еще чувствуют эту связь с Польшей, но знают, что их потомки не продолжат католическую традицию и будут воспитывать детей в православии. Некоторые говорят о том, что хотели бы вернуться, умереть на польской земле, но лучше всего они чувствуют себя все же здесь.
— В чем вы видите свою миссию?
— Нести благую весть следует в том числе неверующим и православным. Я не пытаюсь «перетянуть кого-то на нашу сторону», мы стараемся свидетельствовать о Христе самой нашей жизнью, призываем прощать друг друга, установить мир в семье. Это самое важное. Мы не делим людей на православных и протестантов, нам важен человек, его жизнь, проблемы, то, что он любит и хочет быть любимым. Ему мы посвящаем свою жизнь. Я сам продолжаю свой путь к Богу, и эта земля, которую я так полюбил, — его дар мне.
Пользуясь случаем, я хочу попросить помолиться за нас. Мы надеялись, что 1 ноября мы получим ключи от нашего храма, расположенного в Барнауле на улице Ленина. В последние 80 лет там находилась аптека. Мы до сих пор не теряем надежды и верим, что сможем встретить следующее Рождество в отреставрированном храме, который 100 лет тому назад возвели наши соотечественники.
