42-летний Александр Данилюк занимает пост министра финансов Украины с апреля 2016 года. Он пришел во власть из частного сектора и относится к лагерю либеральных реформаторов, чье влияние в Киеве в последнее время идет на спад. Он рассказывает «Монд» о встающих на его пути трудностях.
«Монд»: Ваша предшественница Наталья Яресько выступала с резкой критикой свободы маневра и реформаторских планов власти. Каковы ваши шансы на то, чтобы добиться результатов?
Александр Данилюк: Результаты уже есть. Как мне кажется, самая важная реформа моей команды касается механизма возврата НДС. Старая система определенно была главным источником коррупции для предпринимателей. Сегодня же новая система гарантирует полную прозрачность и совершенно непроницаема для коррупции. В бюджетной сфере мы ввели трехлетнее планирование, которое позволяет открыть перспективы для экономических деятелей и наших партнеров.
Обстановка, в которой работала Наталья Яресько, не слишком отличается от той, в которой работаю я. Я не боюсь ни конфликтов, ни работы с парламентом. Или против парламента, при необходимости. Когда депутаты пытались заблокировать нашу реформу налоговой полиции, известной своей коррумпированностью, я пошел в парламент и добился своего. Старую систему не победить партизанской войной. Выставить конфликт на всеобщее обозрение — это способ получить результаты, заставить противников отступить.
— Каким грузом лежит война на украинском бюджете?
— На безопасность уходит 5% нашего бюджета. Оккупация Крыма и части Донбасса означает потерю 20% нашего промышленного потенциала. С 2014 года доля России в нашей внешней торговле сократилась до 10%, хотя раньше она была главным торговым партнером [почти 35% в 2014 году, прим.ред.]. Мы уже больше двух лет не покупаем российский газ.
— Европейский союз приостановил выделение 600 миллионов финансовой помощи, поскольку Киев не выполнил все поставленные условия, в частности по реформам для утверждения прозрачности… Вы не боитесь, что ваши западные союзники могут от этого устать?
— Мы выполнили 19 из 21 условия, которые были поставлены для выделения этого транша. Эта приостановка — разумеется, не лучший сигнал, но мы сохраняем самые доверительные отношения с ЕС. Брюссель дал согласие на новый план помощи на ближайшие два года, чьи объемы сравнимы с предыдущим [1,8 миллиарда евро].
Мы понимаем, что у Европы есть собственные проблемы, но мы все еще нуждаемся в вашей помощи, причем не только финансовой. Опыт ЕС жизненно важен для проведения некоторых реформ, например, масштабной реформы здравоохранения, которую мы сейчас реализуем. Как бы то ни было, мы знаем, что в конечном итоге должны сами продвигаться вперед и выбирать свой путь.
— Такое давление со стороны Брюсселя и МВФ зачастую были единственным способом добиться полной реализации реформ. С кем и чем, по-вашему, связано это сопротивление?
— Последние 25 лет Украина строилась и развивалась с опорой на коррумпированную и нездоровую систему. Чем дальше мы продвигаемся в борьбе с этой системой, чем ближе приближаемся к ее центру, тем сложнее все становится. Мы проигрываем одни битвы, выигрываем другие. Мне кажется, что такое сопротивление системы — признак того, что она ощущает угрозу со стороны реформ.
Представители этой системы — повсюду. Как на нижних уровнях администрации, так и среди высокопоставленных чиновников. Как в спецслужбах, так и в парламенте. Причем, это зависит не только от поколения. Даже среди молодых есть те, кто прекрасно находят себе место в старой системе. Отчасти проблема в том, что мы не в силах предложить им достойные зарплаты. Нам нужен специальный антикоррупционный суд, чтобы более эффективно наводить порядок.
— По-вашему, преследование бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили, который сейчас стал оппозиционером и выступает с резкой критикой коррупции, отражает эту борьбу старой и новой системы?
— Я считаю, что речь идет о политической борьбе. У Михаила Саакашвили есть свои собственные планы. Я не в том положении, чтобы комментировать эту ситуацию.
— НАБУ могло допускать ошибки, но оно все равно является самой эффективной и независимой антикоррупционной организацией в стране. Когда я работал в президентской администрации, то был одним из тех, кто готовил этот проект. Мы знали, что ему необходимо предоставить все возможные средства защиты. Его роль крайне важна, оно становится угрозой для всей системы. Именно поэтому оно становится целью.
Последнее наступление на бюро шло через парламент посредством поправок в законодательство. Оно потерпело неудачу лишь благодаря вмешательству наших западных партнеров [угроза перекрыть все предназначенное Киеву финансирование]. Это неприемлемо, но главное — это победа.
— Только вот часть этих нападок исходит с самых верхов государственной власти. Среди друзей и союзников президента есть ярые противники НАБУ.
— Старый менталитет может сохраниться и в самых верхах.
— Уже давно упоминавшееся решение о том, как обезопасить целые отрасли экономики от коррупции, это приватизация. В этой работе тоже накопилось большое опоздание.
— В этом заключается один из главных приоритетов правительства. Не только бороться с коррупцией, но и придать экономике динамизм и привлечь инвесторов. Процесс приватизации начнется с будущего года под эгидой Министерства экономики и должен будет по большей части подойти к концу в 2019 году. Он охватит сотни предприятий разных размеров.
— Одно из последствий политики, которую вы проводите в том числе по требованию МВФ, заключается в обеднении населения. Коммунальные тарифы и цены на газ выросли просто в огромных пропорциях… Получится ли у вас придерживаться ее в долгосрочной перспективе?
Как бы то ни было, нам нужно быть честными с согражданами: перемены в стране будут долгими и болезненными. Популисты сулят чудеса, подъем уровня жизни за четыре месяца, тогда как мы стремимся к глубинным реформам. И мы проводим их в стране, ведущей войну, когда экономика переживает ремиссию.
— Каковы перспективы украинской экономики? Российский рынок для вас практически закрыт. Предоставило ли соглашение об ассоциации с ЕС достаточную альтернативу?
— Соглашение об ассоциации уже сейчас помогает нам и формирует обнадеживающую динамику. Оно позволяет привлечь инвесторов, причем не только из Европы. Мы наблюдаем в частности рост инвестиций из Японии, для которой Украина — удобная дверь в Европу. Потеря российского рынка стала серьезным ударом, однако она открывает новые возможности. Она заставляет нас быть более конкурентоспособными и открывает для нас более предсказуемые рынки, которые не зависят от перемен в политике. Ряд отраслей уже заявили о себе: это касается в первую очередь сельского хозяйства, высоких технологий и легкой промышленности.
