Украинское правительство уже не первый год с гордостью отчитывается об успехе реформ в сфере децентрализации и в некоторой степени имеет на это право. Киев более десяти лет подряд говорит о необходимости объединения (или укрупнения) городов, поселков и сел. Каждый раз это вызывало протесты, находились те, кто выводил людей на улицы, и реформа останавливалась, так и не начавшись.
В 2014 году этот процесс все же стартовал, и прогресс стоит того, чтобы Киев гордился изменениями. Хотя до его завершения пока еще очень далеко.
Когда в Украине говорят о «европейском опыте админреформы», то обычно вспоминают о Польше, и только о ней. Это довольно странно, ведь ситуация в этой стране была принципиально иной, там не было потребности в массовом объединении городов и сел. Но есть другие европейские примеры, на которых нам стоит поучиться.
В последние 10-20 лет по Европе прокатилась настоящая «эпидемия» объединения общин.
Эти изменения коснулись не менее полутора десятков стран — от юга до крайнего севера, от Восточной Европы до Западной, и в ЕС, и за его пределами.
Используя свежий отчет Совета Европы, «Европейская правда» выбрала 10 примеров стран, опыт которых Украине стоит изучить, чтобы избежать чужих ошибок и перенять рецепты успеха.
Украина, Грузия, Латвия, Эстония — эти страны объединяет не только желание отойти подальше от так называемого «старшего брата». В этих четырех государствах поняли, что советское административное деление просто несовместимо с новой реальностью.
Проще всего сделали в Грузии.
Каким бы ни было сейчас отношение к Саакашвили, какие бы политические ошибки он ни совершал в Украине, нельзя отрицать тот факт, что после 2003 года его команда построила новую Грузию — вопреки всем стереотипам и ожиданиям.
Грузинское правительство не стало «заморачиваться» общественными консультациями, добровольными объединениями. В 2006 году тут произошла быстрая директивная реформа, которая просто ликвидировала самый низкий уровень самоуправления — сельский и поселковый. То есть сами села остались, а вот депутатов и сельского главу там теперь не выбирают.
65 бывших районов Грузии, по сути, превратились в 65 крупных муниципалитетов и стали базовым звеном местного самоуправления.
Пример Латвии — еще более неожиданный и неоднозначный. «Европейская правда» подробно писала о «странной» латвийской административно-территориальной реформе и ее недостатках в статье «Как не стоит проводить админреформу, или Повторит ли Украина ошибки Латвии?».
Но даже несмотря на критику и недостатки латвийского подхода, следует признать: в конце концов, страна больше выиграла от реформы, чем проиграла. До 2009 года здесь было более 500 муниципалитетов. Небольшая балтийская страна просто не могла существовать дальше с таким количеством местных властей.
После реформы в Латвии остались 118 общин, то есть объединение произошло в пропорции примерно 1 к 5. А еще во время реформы были ликвидированы районы и приравненные к районам города — в них просто исчезла потребность, их полномочия перешли «вниз», к общинам.
Среди стран Балтии есть и более позитивный пример админтерреформы. Это — пример Эстонии. Он, к слову, будет во многом полезен для Украины.
Эстония долгое время «проталкивала» добровольное объединение общин. Но за 18 лет (с 1996 по 2014) количество муниципалитетов сократилось лишь на 16%, с 254 до 213. Но недавно там решились на добровольно-принудительную реформу. В итоге за год число общин сократилось до 79. Районы здесь также ликвидируют — в следующем году. Большинство их функций перейдет «вниз», и только отдельные услуги (прежде всего, связанные со здравоохранением) будут управляться на уровне государства.
Для тех, кто хочет разобраться в эстонском опыте, советуем наши статьи: «Как уволить большинство мэров, не разрушив государство», а также «Интернет-управление и украинские реалии: возможно ли повторить образцовую эстонскую реформу».
Зачем все это?
«Эпидемия» слияния общин, которая прошла в разных странах, не удивительна.
В Совете Европы отмечают, что это не первая большая волна муниципальных объединений в Европе. Была еще одна, в 1960-70 годах; тогда она затронула преимущественно североевропейские страны.
В комментарии «Европейской правде» Даниэль Попеску, бывший спецсоветник правительства Украины по вопросам децентрализации, а ныне — руководитель профильного департамента (по вопросам демократического управления) в Генеральном секретариате Совета Европы, назвал несколько причин.
По сути, старые общины оказались слишком малы для новых реалий. Игнорировать это Украина не имеет права.
«Снизилось значение традиционной сельскохозяйственной экономики, для которой нужны небольшие села с быстрым доступом к окружающим полям; сельские жители, которые когда-то жили обособленно от мира, теперь рассчитывают получать государственные услуги наравне с теми, кто живет в городах, кроме того, государственное управление становится все сложнее как технически, так и юридически», — перечислил эксперт.
«Современная волна объединений была обусловлена главным образом финансовым и экономическим кризисами», — подчеркнул он.
Невозможно эффективно управлять финансами и обеспечивать качественные услуги в поселке на 1000 жителей — конечно, если речь не идет о сверхбогатых государствах, которые не считают свои расходы.
Поэтому неудивительно, что «эпидемия объединений» больше всего затронула Восточную и Южную Европу, где порой не хватает денег на неотложные нужды — а значит, приходится искать скрытые резервы.
Опыт Балкан
Пожалуй, наиболее радикальное уменьшение количества муниципалитетов произошло в Греции. После кризиса 2008-2009 годов эта страна испытывала острую потребность в экономии средств.
Хотя реформа здесь началась еще в «богатые времена». Ведь маленькие деревни как самостоятельные единицы не только экономически невыгодны, но и просто неэффективны.
На первом этапе реформы, в 1999 году, количество муниципалитетов сократилось в пять раз, с 5825 до 1033. Второй этап продолжил сокращение: число муниципалитетов уменьшилось с 1033 до 325, а регионов — с 50 до 13. Некоторые функции, которые ранее осуществлялись на региональном уровне, были переданы укрупненным муниципалитетам.
Масштаб реформы действительно впечатляет: в два этапа количество местных общин сократилось почти в 18 раз, с 5825 до 325.
Греция, конечно, стала не единственной страной Балкан, которую зацепила «мода» на укрупнение общин. В 2015 году в Албании произошло радикальное объединение муниципалитетов, их количество сократилось с 380 до 61.
Интересен также пример Македонии. В начале 1990-х годов эта страна решила идти «против течения». В то время как государства Западной и Северной Европы работали над слиянием общин, здесь решили разделить их. Вместо 34 муниципалитетов здесь создали 123, почти в четыре раза увеличив количество органов местного самоуправления… Но через 10 лет страна была вынуждена признать ошибку.
Разрозненные общины пришлось заново объединять. После реформы 2002 года здесь осталось 80 муниципалитетов.
Конечно же, «старая Европа» не осталась в стороне от этого процесса. Наоборот — здесь реформа началась раньше.
Мы уже упоминали, что первая волна объединений прошла еще в 60-70-х годах прошлого столетия, но кое-где этот процесс продолжается. Например, в Норвегии, где недавно начался амбициозный процесс объединения муниципалитетов.
В Ирландии (которая, к слову, тоже сложно пережила финансовый кризис) муниципалитеты уже были достаточно большими, по украинским меркам, но их дополнительно сократили — с 85 муниципальных единиц до 31. Дания в 2006 году уменьшила количество муниципалитетов с 271 до 98, а 19 областей заменила пятью регионами.
Не все государства решились на принудительное объединение регионов.
В Финляндии продолжается постепенная реформа, в результате которой количество муниципалитетов сократилось с 460 в 1990 году до 320 в 2014 году. Нидерланды также длительное время постепенно сокращали их количество — с 672 в 1990-м до 403 в 2014 году.
Но, конечно же, эти масштабы объединения несопоставимы со «странами-лидерами».
«Все государства, которые достигли успеха в объединении общин, прошли через этап их обязательного слияния. Исключением являются разве что страны, которые за 20-25 лет уменьшили количество муниципалитетов на 20-25%, как Нидерланды», — объясняет Даниэль Попеску.
Решится ли Киев на добровольно-принудительный этап (например, как в Эстонии)? Вопрос остается открытым. Следует подчеркнуть, что Совет Европы не требует от нас выбрать тот или иной сценарий.
К тому же Украина может с гордостью говорить, что по темпам добровольного объединения мы уже стали лидерами в Европе. С 2015 года в Украине создано почти 700 ОТГ, то есть почти 30% сел, поселков и городов за три года договорились о слиянии.
Но как уговорить присоединиться к ним остальные 60%?
Ни одному государству Европы не удалось довести добровольный процесс до завершения.
«Если Украина на чисто добровольной основе завершит широкомасштабное объединение общин за короткий срок, она может стать первой страной в мире, которая достигнет этого», — говорит Попеску, один из ключевых экспертов Совета Европы по этому вопросу.
Что ж, посмотрим. Возможно, Украина действительно будет первой.
Или, возможно, мы все-таки выберем испытанный путь, и одно из следующих правительств объявит принудительную реформу.
Сейчас можно утверждать одно: для Украины эта реформа неизбежна, и рано или поздно она произойдет. И на этом пути опыт других стран (соседей и не только их) очень важен. Тем более что приведенные 10 примеров (Грузия, Латвия, Эстония, Греция, Македония, Албания, Ирландия, Дания, Нидерланды и Финляндия) — это не исчерпывающий перечень стран, которые проводили подобную реформу.
Изучать и учитывать их опыт нужно прежде всего нам самим.
Сергей Сидоренко — редактор «Европейской правды».
