Последствия новой сексуальной контрреволюции? Никакого секса

В нашем отношении к сексу происходят колоссальные изменения. Если хотите, это сексуальная контрреволюция. В 1960-х годах мы увидели, как секс становится более свободным, как он раздвигает свои границы. А сегодня эта контрреволюция превращает сексуальную свободу в сексуальной страх, а почти все сексуальные возможности в правовое минное поле.

Сегодня пересматриваются правила секса, и при этом мало кто думает о том, где пройдут границы этой новой сексуальной утопии, и будет ли в конечном итоге вообще разрешен секс.

Отчасти данные перемены подстегиваются тем обстоятельством, что каждый эпизод этой революции обладает мрачным очарованием, и у каждого есть свои внутренние движущие силы. Например, вряд ли кто-то за пределами Голливуда пожалеет перехваленного и опозорившегося мерзавца, которого слишком долго окружали очень привлекательные люди. После постыдного падения Харви Вайнштейна всем очень понравилось, как всю фабрику грез охватила эпидемия проверок на ДНК, которая разоблачила ее прогнивший либеральный фасад и ханжеские нравоучения.

После этого социальные сети, ставшие освежающим и мощным оружием, стали двигать эту историю в непредсказуемом направлении. Журналиста из журнала «Джи-кью» (GQ) выставили за дверь, когда это известное своей чопорностью и строгими нравами издание узнало, что он несколько лет тому назад не самым галантным образом приставал к женщине, которая не была его женой. С каким ликованием и злорадством противники и конкуренты этого наемного писаки потирали руки! Примерно в то же время выяснилось, что нравоучительный литературный поденщик с левого вебсайта весьма некрасиво вел себя с женщинами, и люди, опьяневшие от высоконравственного негодования, бездумно растоптали его карьеру.

На этой неделе зуд очищения общества от извращенцев распространился по обеим палатам парламента, и истории о «Вайнштейнах из Вестминстера» переместились из блогосферы на страницы газет. Пока все внимание приковано к списку с 27 фамилиями депутатов парламента, которые якобы вели себя ненадлежащим образом с женщинами, и с 13 фамилиями тех, кто продемонстрировал неподобающее поведение по отношению к мужчинам. Пошли разговоры о расследованиях и отставках. Однако следует помнить, что это не список людей, предположительно совершивших преступления. Это люди, о которых кто-то слышал, что они как-то не очень хорошо себя вели по отношению к каким-то мужчинам и женщинам.

На этом фоне появились истории, которые требуют к себе внимания не только общества, но и правоохранительных органов. Некоторые ставшие публичными обвинения потребуют проведения полицейских расследований. Возможно, даже будут выдвинуты обвинения. Если разоблачение и посрамление сексуальных хищников станет толчком и стимулом для других жертв реальных преступлений, которые расскажут о случившемся с ними, то это пойдет только на пользу.

Но настоящая революция происходит вдалеке от закона. Она связана с движением под лозунгом «И я тоже» (#MeToo), которое возникло после грехопадения Вайнштейна. Обвинения в совершении настоящих и чудовищных правонарушений смешались с новостями о том, как член кабинета министров много лет тому назад потрогал женщину за коленку. На этой неделе актриса Клэр Фой, играющая королеву Елизавету II в сериале «Корона», была вынуждена сделать заявление и сказать, что ничуть не обиделась, когда актер Адам Сэндлер дважды потрогал ее за колено на «Шоу Грэма Нортона». Она поступила так после того, как на это указали разгневанные пользователи Твиттера.

​Если поступки так опасны, то что можно сказать о словах? К сожалению, не все мужчины идеально подбирают выражения и время для своих высказываний. Кто-то допускает бестактность и грубость, кто-то совершенно неисправим в своей неучтивости. Журналистка Би-Би-Си недавно поведала историю о том, как несколько лет тому назад ее коллега мужского пола признался ей в ресторане: «Ты кажешься мне невероятно привлекательной и сексуальной. Я постоянно думаю о тебе». По словам журналистки, коллега был вдвое старше ее. Она заявила: «Я и раньше встречалась с проявлениями половой дискриминации на работе, но не в такой открытой форме». Но неужели это действительно половая дискриминация или сексизм, как ее еще называют?

Новое поколение призывают перекраивать границы допустимого, однако это зашло слишком далеко. То, что раньше было бестактностью, сегодня стало неприемлемым поведением. А за неприемлемое поведение сегодня уже могут уволить. А там недалеко и до обвинений в совершении преступления. Вот такой длинный путь мы прошли за очень короткий срок.

Когда в 1960-х годах началась сексуальная революция, она переосмыслила сексуальность, сделав ее более свободной и раскрепощенной. Но несмотря на все те блага, которые она принесла, разве нам не кажется, что ее следовало лучше продумать?

Самой экстремистской формой этого движения стали группировки, отстаивающие педофилию. Они встали в один ряд с борцами за права геев и женщин. Это нанесло им серьезный ущерб и продемонстрировало, насколько трудно отделить добро от зла в этой массовой давке. Точно так же в сегодняшних событиях присутствует много такого, к чему следует относиться с большим подозрением.

Устраивает ли нас идея о том, что всякий раз, когда выражается сексуальный интерес, в случае отказа это должно быть чревато полной катастрофой для проявившего такой интерес человека? Мы рассчитываем на то, что люди в обществе будут хорошо себя вести; но уверены ли мы в том, что желаем создать ситуацию, в которой все без исключения должны быть моногамны или целомудренны (пусть даже условно)? Понравятся ли обществу последствия такой высокой нравственности? У сексуальной революции определенно были свои последствия, и поэтому можно быть уверенным в том, что будут они и у контрреволюции.

Но за этими предположениями и сигналами скрывается нечто намного худшее. Не в последнюю очередь это нагнетание страха и ненависти между полами. Такая ненависть знакома студентам мужского пола, на которых сегодня смотрят так, будто они только того и ждут, как бы кого-нибудь изнасиловать.

Главной движущей силой всего этого стала определенная форма современного феминизма, которая на самом деле является плохо скрываемым мужененавистничеством. Возьмем в качестве примера очерк профессора социологии Лайзы Уэйд (Lisa Wade), которая утверждает: «Мы должны напрямую атаковать мужское начало. Я не говорю о том, что мы должны восстановить типично мужские ценности, заставив мужчин солидаризироваться с их более мягкой и кроткой версией. Я имею в виду, что нам следует отвергнуть идею о физической потребности мужчин отличаться от женщин, чтобы понравиться самим себе и испытывать к себе добрые чувства». А еще Лара Прендергаст (Lara Prendergast) заметила в этом номере, что журналистки решили выдать мужчинам строгие инструкции о том, как они должны себя вести. Такой «феминизм» не помогает мужчинам. Он порождает манифесты о том, как их мучить.

Если нам суждено попасть в эту новую и очень странную пуританскую эпоху, то давайте, по крайней мере, не будем делать это молча. Давайте признаем, что многие женщины, равно как и мужчины, с готовностью и радостью пользуются своей внешностью и уловками, если они дают им преимущества. Это не всегда стремление обвинить во всем жертву, это просто констатация факта, состоящая в том, что симпатичные люди привлекают к себе большое внимание, и что далеко не все видят в этом недостаток. Об этом знают актеры и модели обоих полов, а также помощники парламентских депутатов и все остальные люди. И если мы не решим, что секс позволителен только суперклассу самых красивых людей, нам необходимо будет признать, что люди менее привлекательные тоже имеют право на периодические романы.

Это отнюдь не оправдывает власть имущих и не дает им права вести себя по-свински со своими подчиненными и коллегами. Но половой этикет — не наука. Это импровизация, которая разыгрывается на далеком от совершенства поле боя. А закон получает право голоса только в самых крайних случаях. Во всем остальном мы должны вести речь о манерах. Да, в настоящее время мы пересматриваем эти манеры. Но давайте не будем опускаться до нравственной паники, не будем стремиться к контрреволюционному возмездию. А если это все-таки необходимо, то нам надо задуматься о том, к чему нас приведет эта массовая паника.