Первую часть рассказа о «женских автобусах» в Северной Швеции читайте здесь.
Многие парни на всю жизнь оставались со своими родителями, если только не отправлялись в Финляндию, где «брали себе» женщину. Так Ханс Ойя (Hans Oja), 68 лет, описывает жизнь мужчин в Паяле в то время, когда он рос.
Сам он встретил русскую девушку Елену — благодаря «женским автобусам».
Шесть лет назад более чем в половине коммун Швеции уже был переизбыток мужчин. Сегодня он значительно вырос: примерно в 190 из 290 коммун — преимущественно мужское население.
Это беспокоит исследователей, так как общества, где слишком много мужчин, склонны быть более агрессивными и менее равноправными.
В Паяле уже привыкли. В Норботтене так было всегда. Идея с «женскими автобусами», возможно, была неоднозначной и, пожалуй, вылилась в журналистский спектакль, но все же трудно найти более творческий способ привлечь внимание к вопиющей нехватке женщин. И, что важнее всего, здесь есть искреннее желание что-то изменить. Так все это видит Ханс Ойя.
Все живут у реки
На часах — 10 утра, Паяла просыпается. Три мигающих снегоуборочных машины разгребают выпавший за ночь снег. Молодая женщина с детской коляской направляется к детскому саду, откуда доносится детский смех. Мы выезжаем из поселка и едем в Юнасторп, где живут Ханс и Елена.
Ханс рассказывает, что он вырос в районе Тэрендё в Паяльской коммуне. Сейчас Тэрендё — это по большей части деревушка при церкви. «Многие оттуда уехали».
Когда мы на месте, он торопится показать нам реку. Сейчас река не бурлит. Слишком холодно.
От дома Ханса Ойи и Елены открывается практически сказочный вид на реку. Ханс рассказывает про лето, когда солнце вообще не заходит. Он показывает нам дымовую сауну (или савусауну — особый тип финской сауны без дымохода — прим. перев.), смеется и говорит, там внутри все эти годы им бывало очень весело. Небо все еще темно-синее, а подход к дому расчищался всего пару часов назад. Но это не помогает. Снег повсюду.
Елена, которая встречает нас в прихожей, скоро поедет на смену: она — оператор станка.
Но до этого мы успеем выпить по чашечке кофе.
Искали «блеска и гламура»
Ханс и Елена встретились в январе 1992 года, что стало счастливым следствием истории с «женскими автобусами». Но сама Елена никогда не ездила на этих автобусах. Это ее мама отправилась годом раньше на автобусе из русского Мурманска в Паялу.
Ханс Ойя, который тогда был разведен и активно участвовал во всем, что касалось Паялы, стал заниматься организацией фестиваля Рёмппя и гостями.
«Я помню тех русских. К нам ведь до этого приезжали и другие, из Канады, Голландии и Англии. Но у этих русских была какая-то серая одежда, и они выглядели старыми. Одна из них, очень старая, постоянно меня преследовала».
В 1991 году никаких постоянных пар так и не образовалось. Возможно, кто-то с кем-то спал, размышляет Ханс. Он точно не помнит. Много лет прошло. Он полагает, что русские, которые приезжали в Паялу, в первую очередь искали «блеска и гламура».
Тем не менее Ханс и несколько других холостяков годом позже отправились в Мурманск навестить женщин. И тогда он повстречал Елену.
Я спрашиваю Елену об их первой встрече.
Aftonbladet: Как вы познакомились, как все происходило?
Елена: Я увидела его на новогоднем празднике в Мурманске. Помню, он просто сидел там и выглядел очень печальным и одиноким. Поэтому я подошла и взяла его за руку. Потом мы танцевали.
— Но вы не могли разговаривать друг с другом?
«Нет, совсем нет, боже мой, — отвечает Ханс со смехом. — Но когда я садился на автобус обратно в Паялу, Елена пришла нам помахать. Я получил объятие и бумажку с номером ее телефона».
Месяцем позже Ханс опять проехал 60 с лишним миль (шведская миля равна примерно 10 км — прим. перев.) до Мурманска, чтобы снова увидеться с Еленой. С собой у него были два подарка: пара традиционных вязаных варежек из поселка Ловикка и керамическая кружка с надписью «Лена».
25 лет спустя они сидят в доме у реки и вспоминают.
Мы следим за их совместным путешествием по фотографиям в старом альбоме. На многих из них есть и их дочка Александра, которая сейчас уже выросла. По словам Елены, ее сразу удивило, насколько Ханс отличался от мужчин в Мурманске.
— Мне казалось странным, что он говорит еду и может так хорошо заботиться об Александре. В России мужчины были не такие. Там все занятия были разделены. Может, сегодня все по-другому, я не знаю.
— Вам хорошо в Паяле?
— Да, мне здесь хорошо. С годами все лучше и лучше. Я ценю покой и близость к природе. И климат мне тоже нравится. Здесь так же холодно, как в Мурманске.
Но сначала все было по-другому.
— Тогда мне казалось, что жизнь в Паяле такая медленная. Дома в России было больше движения, больше людей. Но сейчас я и представить себе не могу, чтобы переехать обратно. Паяла — мой дом. И я очень люблю эту реку.
