Турции Реджеп Тайип Эрдоган, как и его российский коллега, ищет исторический образец для подражания, способный помочь ему оправдать наделение поста президента королевскими атрибутами. Более того, как и Владимир Путин, Эрдоган тоже проигнорировал революционную и республиканскую эпохи, сосредоточив внимание на позднем имперском периоде.
Для Путина новым образцом, похоже, стал царь Александр III, правивший в 1881-1894 годах, а для Эрдогана — султан Абдулхамид II, стоявший во главе империи в 1876-1909 годах.
В сентябре 2016 года, выступая на симпозиуме, посвященном годовщине дня рождения Абдулхамида II, Исмаил Кахраман, высокопоставленный член правящей Партии справедливости и развития и спикер турецкого парламента, назвал правление султана «компасом для Турции, указывающим нам направление движения в будущем».
Есть основания полагать, что Абдулхамид II был одним из самых противоречивых правителей из всех 36 турецких султанов. Турецкие исламисты почитают его как Улу Хакана (Великого хана) — благочестивого самодержца, который управлял огромной империей железной рукой, оказывая сопротивление неверным и сохраняя единство османских владений путем умелого развертывания панисламистской идеологии. Между тем, для турецких секуляристов и западников Абдулхамид II — Кизил Султан (Красный султан), осуждаемый за тиранию, обскурантизм и кровавое подавление армян в Османской империи.
Как и Путин, явно идентифицирующий себя с Александром III, Эрдоган, похоже, стремится подчеркнуть сходство своей политики с линией, проводившейся Абдулхамидом II на рубеже ХХ века. Говоря о популярном сериале Payitaht-Abdulhamid (Права на престол — Абдулхамид), повествующем о последних годах султана на троне, Эрдоган отметил, что «те же самые схемы осуществляются сегодня точно таким же образом. Запад точно так же действует против нас. Отличаются только эпоха и игроки».
Прославление Абдулхамида II государственными чиновниками является одним из результатов многолетнего процесса переписывания истории исламистскими авторами в Турции. Наиболее заметным из них был Неджип Фазил Кисакурек (1904-1983), антисемитский поэт, романист и исламистский мыслитель, стремившийся заменить кемалистское светское видение государственного строительства исламистским.
Кисакурек считал Абдулхамида II своим «историческим другом», который, будучи халифом, боролся за сохранение целостности империи. Одновременно, Кисакурек плохо относился к секуляристским республиканцам, которые, по его мнению, смирились с утратой империи, упразднили халифат и подавляли благочестивых мусульман в рамках развернутой ими жестокой программы социальной перестройки. Кисакурек утверждал, что «понимание Абдулхамида является ключом к пониманию всего остального». Подразумевается, что отношение человека к покойному османскому султану является ключевым фактором, определяющим политическую и религиозную ориентацию этого человека.
Судя по всему, труды Кисакурека — в частности, его интерпретация правления Абдулхамида — оказали глубокое влияние на Эрдогана. Некоторые аналитики даже называют Кисакурека «музой Эрдогана». Президент Турции, встречавшийся с Кисакуреком при жизни и присутствовавший на его похоронах на заре своей политической карьеры, сам признал интеллектуальное влияние этого исламистского поэта на формирование его личных взглядов. Выступая по случаю 30-летней годовщины смерти Кисакурека в 2013 году, Эрдоган назвал его жизнь и труды «путеводителем для меня и будущих поколений», добавив, что писатель «как никто другой помог нам понять историю и современность».
Как путинская Россия, так и Турция Эрдогана, по-видимому, особенно внимательно относятся к вопросам, относящимся к тому, что можно назвать «священной географией» империи. После аннексии в 2014 году Крым стал одним из важнейших объектов символической географии России. Он был обозначен как святое место, где произошло крещение Руси, когда ее правитель принял свет православного христианства у Византии. Херсонес на окраине Севастополя отодвинул на второй план Киев и Днепр, которые поколения историков ранее называли местом крещения России. Открытый недавно памятник Александру III в Ливадии призван привлечь внимание к связи династии Романовых с полуостровом и еще более подчеркнуть символичность Крыма для России.
Точно так же невозможно понять интерес Эрдогана к Сирии (и особенно к ее столице Дамаску), если не принять во внимание распространенные среди турецкого руководства неоосманские идеи и почитание им Абдулхамида II, который относился к Дамаску особенно сентиментально как к символически важной транзитной точке на пути паломников в Мекку.
Нет ничего необычного в том, что современные лидеры выискивают в прошлом своих наций «золотой век», а затем используют его в качестве шаблона и/или своего рода аллегории современности. Также вполне понятно, почему Путин и Эрдоган обратили внимание на поздний имперский период в истории своих стран. Учитывая авторитарные тенденции обоих лидеров, они считают весьма привлекательным то, что, по их мнению, является наиболее характерными чертами царствования их образцов для подражания — Александра III и Абдулхамида II, а именно, бесспорную власть автократического суверена, трансформацию многонациональной державы в «национальную империю», и гордый национализм с ярко выраженными антизападными нотками.
Но подобный взгляд на прошлое России и Турции является слишком упрощенным. Самодержцы из династии Романовых и османские правители не смогли приспособиться к меняющимся временам и происходившим в их странах переменам. Исторический ревизионизм, сопряженный с созданием идеализированных образов позднего имперского периода, вряд ли поможет этим двум странам справиться с вызовами XXI века.
Игорь Торбаков является старшим научным сотрудником университета Упсалы (Uppsala University) и Шведского института международных отношений (Swedish Institute of International Affairs) в Стокгольме.
