По сравнению с более старшим поколением молодые женщины, кажется, более готовы вслух говорить о пережитом опыте столкновения с сексуальными домогательствами, и формируют новый набор ожиданий от своих сексуальных отношений. Поколенческий раскол существует также и в подходе к отношениям на стадии свиданий, и в ожиданиях, что, если они заявят о своих опасениях относительно нарушения кодекса сексуального поведения во всеуслышание, то не столкнутся с негативными последствиями.
Женщины, родившиеся в эру бэби-бума, «воспринимали как должное, что мужчины к ним не прислушаются» (особенно, в ситуациях, относящихся к сексуальной сфере), — говорит Эми Линч (Amy Lynch), консультант из Нэшвилла, помогающая работодателям налаживать отношения между представителями разных поколений на работе. Женщины, родившиеся на рубеже конца 1990-х и 2000-х (которым сейчас по 20-30 лет) чаще всего выросли в окружении, поддерживающем понятие равенства полов, с ожиданием — которое не всегда оправдывается — что к ним в подобных обстоятельствах будут внимательно прислушиваться.
«Я порой шутила, что мое поколение — это Франкенштейны феминизма, — говорит 38-летняя писательница и блоггер Кортни Мартин (Courtney Martin). — Наши матери растили нас в убеждении, что мы заслуживаем сексуального равенства, а теперь, когда мы его требуем, им это кажется чрезмерными запросами и избыточной чувствительностью».
Дебра Катц (Debra Katz), адвокат из Вашингтона, специализирующаяся на делах о сексуальных домогательствах и сексуальной дискриминации, говорит, что более молодые женщины — это основная масса клиентов, обращающихся со своими жалобами в ее фирму.
«Раньше женщины считали, что они немедленно потеряют работу, если подадут жалобу на сексуальные домогательства, — говорит Катц. — Представители более молодого поколения не считают должным молча страдать… Сейчас им советуют не сидеть сложа руки и подавать жалобы».
Различия в понимании этой проблемы разными поколениями проявились в двух получивших широкую огласку ответвлениях движения #MeToo ранее в январе.
Во Франции женщины младшего поколения выступили с активной критикой открытого письма, подписанного 74-летней кинозвездой Катрин Денев (Catherine Deneuve) и десятками других женщин, где говорилось о несправедливости нападок на мужчин в связи с подозрениями в сексуальных домогательствах. В числе критиков Денев была 37-летняя феминистка Каролин Де Хаас (Caroline De Haas) и госсекретарь Франции по вопросам равенства полов Марлен Скьяппа (Marlene Schiappa).
В США можно было наблюдать конфликт поколений на примере подробного рассказа женщины по имени «Грейс» о ее встрече с комиком Азизом Ансари (Aziz Ansari), во время которой он, по ее словам, пренебрег ею и унизил ее. Среди женщин старшего поколения звучали предположения, что Грейс следовало громче и четче выразить свое недовольство тем, что в сущности можно было назвать неудачным свиданием. Среди женщин более молодого поколения в адрес Ансари звучали обвинения, что он оказывал на Грейс давление, не обращая внимания на ее слова и жесты.
Мужчины поколения миллениалов, как Ансари — которому 34 года — сталкиваются с культурным диссонансом, считает социолог У. Брэдфорд Уилкокс (W. Bradford Wilcox), директор Национального проекта по вопросам брака в Университете Вирджинии.
«В обществе все больше распространяются идеи равенства и феминизма», — говорит он, но зачастую это не касается личного отношения мужчин к сексуальным отношениям.
Что касается женщин поколения миллениалов, говорит Уилкокс, «существует зона напряжения в том, что они ожидают от мужчин большего понимания равенства полов, а, оказавшись с ними наедине, выясняют, что положение вещей не соответствует их ожиданиям».
В заполненном посетителями кафе в Санкт-Петербурге, штат Флорида, 20-летняя Лорен Каплингер (Lauren Caplinger) говорит, что сейчас наступило «захватывающее» и «двойственное» время для обоих полов в сфере гендерных отношений.
«Установленные правила и рамки, то, что нам преподносилось как правила, рушатся, все границы размываются», — говорит Каплингер, студентка факультета связей с общественностью Университета Южной Флориды.
С одной стороны, она совершенно непринужденно может подойти в клубе к молодому человеку и угостить его выпивкой (за что ее упрекает мать), а, с другой, с любопытством относится к некоторым старым ритуалам свиданий, о которых говорят ее мать и бабушка.
«Меня не приглашали на свидания, наверное… никогда, — говорит она. — Я всегда хотела, чтобы у меня был вариант на случай, если мне захочется уйти».
Через несколько столов от нас 28-летняя Келси Стивенсон (Kelsey Stephenson) говорит о том, как она представляет себе расхождения между женщинами младшего и старшего поколений в движении #MeToo.
Женщины старшего поколения, глядя на некоторые неприятные эпизоды, считают: «Таковы уж мужчины, и нам придется с этим смириться, — говорит Стивенсон. — Женщины младшего поколения владеют лексикой и инструментарием для того, чтобы рассказать об этом… Эти разговоры неудобны, но они важны для улучшения нашего общества».
Женщины поколения миллениалов «считают, что мужчины должны быть более настроены на женскую точку зрения в разных вопросах, — говорит Николь Слотер (Nicole Slaughter), 31-летняя журналистка-фрилансер. — Культура столь существенно и столь стремительно изменилась, что мы до сих пор нащупываем, где должна существовать грань в такого рода поведении».
Бывший председатель Национальной организации женщин (National Organization for Women) Ким Кэнди (Kim Gandy) радуется, что женщины младшего поколения все чаще готовы говорить о случаях сексуального домогательства на работе. Она вспомнила, как работала в 1970-е годы в телефонной компании в Луизиане, где менеджер округа сохранял свою должность еще долго после того, как распространились слухи о его агрессивном поведении в отношении сотрудниц.
«Повсеместно считалось, что непристойное поведение — это нечто само собой разумеющееся, — говорит Ганди. — Сегодня реакция наступила бы гораздо быстрее».
Однако Ганди с осторожностью относится к прогнозам о глубинных поколенческих изменениях. Сейчас она занимает должность генерального директора Национальной организации по борьбе с домашним насилием (National Network to End Domestic Violence) и отмечает, что возрастная группа от 18 до 24 лет чаще всего сталкивается с насилием при встречах с мужчинами и с домашним насилием.
39-летний Джереми Фишбах (Jeremy Fischbach), предприниматель из Нового Орлеана, писавший о «переформулировании понятия мужественности», говорит, что хотел бы надеяться на будущее гендерных отношений, но видит бездействие со стороны мужчин, которое вызывает беспокойство.
«Кому представители младшего поколения должны подражать, чьему примеру следовать?— задается он вопросом. — Где хорошие идеи? Где хорошие мужчины? Как наставить молодых людей на этот путь, чтобы они хвастали не о том, с каким количеством женщин и девушек переспали, а скольким они оказали помощь и поддержку?»
