Подарок оказался ловушкой, а партнеры — мятежниками

Несколько месяцев назад журналист мог услышать фразы, которые можно отнести к разряду «реалистических»: «на практике в Сирии нет решения, кроме российского»; «российская Сирия лучше для региона, чем иранская». В течение какого-то периода времени казалось, что «российская Сирия» имеет американское, европейское, региональное и арабское признание. Очевидно, эти страны рассчитывали, что Россия выработает политическое решение, которое уменьшило бы влияние Ирана в Сирии. Так, некоторые полагали, что любое решение, в основе которого лежит перераспределение полномочий в Сирии обязательно поможет избежать создания «иранской Сирии».

Путин не стеснялся успокаивать тех, кого принимал в России или тех, с кем встречался за пределами своей страны. Несмотря на обычную осторожность в словах, он щедро всех в чем-то уверял. Лица, посетившие Россию, возвращались обратно, будучи довольными тем, что хозяин Кремля понял их опасения и требования. Страх перед «Исламским государством» (запрещена в РФ — прим. ред.), жестокостью этой террористической организации и возможностью расширения ее влияния подтолкнули всех к тому, чтобы предпочесть российское решение, особенно после того, как стала очевидна неспособность Вашингтона использовать свою военную мощь для свержения сирийского режима или принуждения его к «политическому переходу».

Однако после того как «Исламскому государству» было нанесено поражение, стало сложно ожидать решения, основанного на идее «российской Сирии». Недавнее израильско-иранское столкновение на сирийской арене это подтвердило, равно как и военная операция турецкой армии в Африне.

Несколько недель назад стало очевидно, что все меньше стран склоняются к решению конфликта на российских условиях, а также то, что способность российских истребителей совершать бомбардировки в Сирии намного превышает способность Сергея Лаврова найти решение сирийской проблемы. Предполагается, что это решение должно учесть позиции не только сирийского режима и оппозиционеров, но также мнение американцев, европейцев, израильтян, иранцев, турок и арабов. Если бы вариант «российской Сирии» был решающим в урегулировании сирийского конфликта, то его участники не вели бы себя так, как действуют в настоящее время. Они вышли за рамки так называемых «красных линий», с нарушением которых Россия не согласится. Так, Иран направил беспилотник в воздушное пространство Израиля. А Израиль ответил на это тем, что нанёс удар по сирийской территории и впервые объявил о том, что атаковал иранские позиции в Сирии. Сирийская армия и вовсе использовала свой ракетный арсенал, чтобы сбить израильский самолет, чего раньше избегала.

Проблема решения Лаврова заключается в том, что Кремль пытается найти пересечение между конфликтующими интересами, противоположными политическими линиями и игроками, ушедшими далеко в своих страхах и расчётах. Кремль хочет гарантировать, что решение «готовится на медленном огне», и все необходимые для его разработки «ингредиенты» будут сохранены.

Кремль также хочет учесть требования Израиля, который настаивает на необходимости удерживать Иран и его союзников как можно дальше от своих границ, не вызвав при этом раскола с Тегераном. Нет сомнений в том, что иранцы делают ставку на временной фактор, чтобы показать, что «иранская Сирия» предпочтительнее, чем предполагают сторонники «российской Сирии». Тегеран не желает поддерживать решение, которое ослабит сирийское звено в шиитском полумесяце, создания которого она не так давно добилась.

 

​

Если Тегеран однажды и проявит гибкость в отношении своих ракетных заводов или ополченцев, находящихся поблизости от израильской границы, то он предпочтет использовать этот «козырь» для взаимодействия с Америкой, которая готовится наложить болезненные санкции на иранскую экономику.

Иран — не единственный трудный партнер. Сирийский режим, спасённый в ходе российского вмешательства, также может оказаться сложным партнером. Если в дни своей слабости режим отвергал любые попытки достичь «политического перехода», то как обстоят дела после того, как опасная стадия миновала? Убеждение, что сирийская армия в конечном итоге предпочтет положиться на российское присутствие, чтобы ограничить контроль со стороны Ирана, может оказаться неверным, поскольку не учитывает, что присутствие Ирана в Сирии не ново и он имеет опыт работы с правящим режимом.

Реджеп Тайип Эрдоган, который готовится принять президентов России и Ирана в Стамбуле, также не является ни для кого легким партнером. Присутствие его армии в курдском регионе Сирии дает ему право сесть за стол переговоров позже и, возможно, требовать, чтобы вопрос о выводе его армии из Сирии рассматривался только в связи с выводом армий других стран, особенно в случае улучшения отношений по линии Анкара — Вашингтон. Одержимость демонтажем курдского пояса на сирийской стороне границы — не единственный вопрос, который заботит Турцию, поскольку она понимает, что «иранская Сирия» будет означать усиление влияния Ирана в Ираке. Участие Турции в качестве спонсора переговоров в Сочи заставляет Москву учитывать требования Анкары, тем более что Турция является для России важным экономическим партнером.

Не следует также недооценивать то значение, которое Путин придаёт сохранению хороших отношений с Израилем. Дело не только в том, что большое количество евреев эмигрировало из России в Израиль. Речь также идет о том, что Путин понимает, что Израиль имеет большое значение для снижения напряженности в отношениях с Америкой. Соединённые Штаты рассматривают Россию как человека, который ждет неприятностей для тех, кто, по его мнению, добился беспрецедентной победы. Америка ждет на восточном берегу Евфрата со своими солдатами и советниками, надеется на процветание этого региона и видит его в качестве модели. Она считает, что Россия не сможет начать реконструкцию Сирии, поскольку не может разработать убедительное решение для всех стран, и полагает, что партнеры Москвы вскоре станут для нее бременем.

Вариант «иранской Сирии» неприемлем. Вариант с «российской Сирией» сложен и ещё не готов. А вариант «сирийской Сирии» ещё не выдвигался за столом переговоров. Путин попытается добиться прекращения боевых действий между конкурирующими странами на сирийской арене. Однако решение конфликта пока не предвидится, и страдания сирийцев, вероятно, продолжатся. Однажды Барак Обама перед своими советниками преуменьшил значение победы Путина в Сирии. Он исключил возможность того, что президент Сирии будет способен примирить все противоречия внутри Сирии и вокруг нее. Не исключено, что Кремль с опозданием обнаружит, что сирийский подарок — это ловушка. В Сирии много трудностей. Подарок оказывается ловушкой, а партнеры — мятежниками.