Россия продолжает оставаться серьезной интеллектуальной загадкой: она не такая слабая, какой мы хотели бы ее видеть, но она и не такая сильная, какой мы боимся ее увидеть.
Каким же образом мы можем классифицировать Россию как силу на международной арене? Она не является реинкарнацией Советского Союза, поэтому ее нельзя назвать возрожденным контрапунктом для американского глобального превосходства. Да она и не собирается им быть. Однако она продолжает оставаться главным стратегическим противником американских амбиций по сохранению основанного на правилах глобального порядка.
Москва пытается укрепить свои отношения с одинаково настроенными крупными державами. Китай — один из товарищей по оружию России, хотя формально он не ее союзник. Китай и Россия не занимаются созданием какого-то антизападного или антиамериканского альянса — у обеих этих великих держав имеются собственные национальные повестки.
В течение последних десяти лет Россия и Китай создали очень прочные военные связи, однако их экономические отношения продолжают оставаться неравными, а их взаимодействие по общей стратегической повестке находится на довольно низком уровне. Они де-факто вовлечены в мягкое соперничество по всей Азии, а также в азиатско-тихоокеанском регионе.
Однако их намерения изменить статус-кво для поддержки своих амбиций совпадает с их повестками в области безопасности и стратегических интересов — по крайне мере пока. Как и Китай, Россия пытается максимизировать свою стратегическую автономность, и в этих целях она агрессивно реагирует на любые реальные или мнимые вызовы своим национальным интересам или суверенитету.
Время для этого весьма подходит. Американский президент Дональд Трамп продолжает ставить в тупик союзников своими действиями, направленными на отказ от важных политических решений предыдущих администраций, тогда как приоритетным для него является более внимательный подход к управлению своей собственной страной. И, кроме того, он — не достойный соперник Владимира Путина с точки зрения опыта, популярности внутри страны и глобального влияния.
Проведите простой эксперимент: попробуйте найти какую-нибудь статью о России, опубликованную в австралийских средствах массовой информации, в которой не будет упоминаться Путин. Мы видим в Путине проявление амбиций России, ее политические, военные, экономические и даже спортивные успехи и поражения, защиту традиционных ценностей, а также критику западного образа жизни.
Путин хочет, чтобы Россия получила «место под солнцем», то есть господство над своими непосредственными соседями вместе с признанным за Россией правом иметь интересы в других частях мира. Но возникает большой вопрос: обладает ли Россия всем тем, что делает страну глобальной супердержавой? Реальность не дает определенного ответа на этот вопрос.
С одной стороны, Россия обладает ключевым для сверхдержавы элементом — она самодостаточна, когда речь заходит о природных ресурсах, и она является энергетической сверхдержавой; она является космической державой с накопленными суверенными возможностями; она обладает первоклассными научным потенциалом; она является второй по размеру военной сверхдержавой в мире после Соединенных Штатов. И, наконец, она имеет глобальные амбиции и глобальную повестку.
С другой стороны, Россия, как и Китай, не имеет цивилизационной повестки, то есть конкурентоспособной политической модели, которая может послужить альтернативой западной либерализму, основанному на экономике свободного рынка. В конечном итоге холодная война была столкновением соперничающих между собой социально-экономических систем, поддержанных геополитическим и военно-стратегическим соревнованием. Ничего этого сегодня нет.
Во-вторых, Россия не обладает экономической мощью Китая, а ее экономика не имеет экономического взаимодействия с Соединенными Штатами. Российская экономика сильно пострадала от жесткого санкционного режима, введенного после украинского кризиса, и она только начинает показывать признаки выздоровления.
Это не означает, что Россия утратила те экономические средства, которые необходимы ей для поддержки самой себя и своих глобальных амбиций. За последние два года она добилась значительного прорыва в экспорте зерновых и других сельскохозяйственных товаров, и это направление заняло третье место среди источников поступлений иностранной валюты. В 2017 году Россия заработала около 20,5 миллиардов долларов за счет экспорта продуктов сельского хозяйства.
Российский энергетический экспорт тоже остается на высоком уровне. В 2017 году российский энергетический гигант Газпром получил общую прибыль в размере 103,6 миллиарда долларов. В этом году, как ожидается, его доходы достигнут 108 миллиардов долларов. Только в Европе Газпром контролирует 34,7% энергетического рынка, что делает его важным элементом российской региональной геоэкономики.
Российский оборонный сектор играет традиционную роль как в области получения столь нужной валюты, так и в продвижении российской геополитической повестки. В 2017 году российский экспорт вооружений составил 17 миллиардов долларов, тогда как весь портфель иностранных заказов на российские вооружения и военное оборудование составляет примерно 45 миллиардов долларов, обеспечивая таким образом Москве вторую позицию в глобальной торговле оружием.
Тем не менее Россия не обладает средствами глобального экономического экспансионизма. Она отчаянно ищет новые экономические возможности и партнерство с другими странами, которые не хотят того, чтобы все влияние было сфокусировано на Соединенных Штатах. Это обеспечивает Китаю стратегическое первенство из-за ее масштабного и дифференцированного экономического партнерства с Соединенными Штатами, Европой и Азией.
Тем не менее было бы преждевременным короновать Китай как единственную сверхдержаву среди соперников Соединенных Штатов. В отличие от России, Китаю явно не хватает политического и дипломатического опыта — способности играть в сложные игры на глобальной шахматной доске.
Будучи восходящей сверхдержавой с глобальными амбициями, но с ограниченным опытом в области проводимой великими державами политики, Китай внимательно изучает советский и российский опыт и предоставляет России возможность вести главные сражения на международных форумах. Северная Корея и Южно-Китайское море находятся среди немногих исключений, в отношении которых китайцы демонстрируют свой стратегический активизм.
Помимо значительного дипломатического опыта, Китаю нужна также стратегическая ядерная мощь России, а также ее возможности в области обычных вооружений.
Во время правления Путина российским военным удалось ликвидировать отставание от наиболее продвинутых вооруженных сил Запада, и Россия превратила свою большую по численности, плохо оснащенную и недоукомплектованную армию в эффективную, высоко мотивированную и закаленную в боях военную силу. Путин оказал когда-то лишенной необходимого финансирования военной машине огромную финансовую поддержку — и, что более важно, полную политическую поддержку.
В период с 2013 года по 2017 год Россия поднялась на третье место в мире по расходам на оборону, уступая только Соединенным Штатам и Китаю. В Европе Россия остается единственной страной, которая тратит значительные средства на оборону в целом, а также на закупку основных боевых систем.
С 2012 года по начало 2017 года российские военные получили 30 тысяч новых и модернизированных единиц вооружений и тяжелой военной техники. Сирийская кампания, а также способность России демонстрировать свои стратегические возможности при поддержке активной дипломатии стали одним из ключевых факторов успешной реализации национальной стратегической повестки.
Короче говоря, Россия — важная глобальная сила по своим взглядам и масштабам деятельности, и она втянута в основанную на ценностях конфронтацию с Западом. Но ей по-прежнему не хватает элементов, присущих развитой сверхдержаве.
Однако есть одна роль, которую она выполняет наиболее эффективно — она выступает в роли игрока, способного смешать карты любого стратегического соперника. И все это происходит в тот период, когда мир постепенно признает новую международную конфигурацию с участием существующих и появляющихся великих держав, которые будут определять будущий мировой порядок.
Алексей Муравьев — доцент кафедры национальной безопасности и стратегических исследований австралийского Университета Кертина (Curtin University).
