Civil.ge побеседовал с исследователем программ России и Евразии Королевского института международных отношений Лилией Шевцовой о внутренней и внешней политике Российской Федерации и намечающихся президентских выборах. Шевцова, которая ранее возглавляла Программу Евразии и Восточной Европы Исследовательского совета социальных наук, является членом Редакционной коллегии журнала «Американ Интерест» (American Interest), который работает по темам демократии и новой Восточной Европы.
Civil.ge: Давайте, начнем с внутренней политики России. После того, как Избирательная комиссия отказала Алексею Навальному в участии в президентских выборах 18 марта, его сторонники заявили о планах бойкотировать выборы и провести акции протеста. В этом контексте, какое политическое развитие ожидаете вы в России в краткосрочной перспективе?
Лилия Шевцова: Оппозиционный сегмент российского общества расколот и не знает, бойкотировать выборы или нет. Печальная ирония заключается в том, что, когда массовый бойкот менее вероятен, бойкот меньшинства может только увеличить долю голосов Владимира Путина. Поэтому российское общество, в некоторой степени, оказалось в запертым в ловушке: если настроенные оппозиционно избиратели проголосуют за тех кандидатов, которые считаются оппозицией Путина, это придаст действующему президенту избирательной легитимности, а бойкот выборов увеличит электоральную поддержку Путина. Это, конечно, серьезная дилемма.
Проходящие во главе с Навальным акции протеста до сих пор не смогли создать массовый политический импульс — другими словами, эти акции были весьма незначительными. Хотя Навальному и удалось создать сеть в масштабах всей страны, которой можно будет мобилизовать в случае усиления волнений, но никто не может предсказать, когда это может произойти. На данном этапе очевидно, что Путин завоюет убедительную победу даже в том случае, если крупные города, такие как Москва, его не поддержат. Проблема Кремля не в победе на выборах, а в том, что будет после них — повестка дня поствыборного развития.
— Как бы вы оценили Алексея Навального, в целом, как политического лидера?
— На ваш взгляд, какая конкретно причина может в будущем повлечь смену режима в России — социально-экономические трудности населения, провал во внешней политике, деятельность оппозиции, совокупность всех этих факторов или что-либо иное?
— Смену режима в России может вызвать комбинация различных факторов, среди которых нищета и высокомерие властей могут стать основными факторами перемен. Однако это не тот вопрос, о котором нам следует думать сейчас. Более важно то, принесет ли будущая (и необратимая) смена режима системные перемены в нынешней персонифицированной власти и во внешней политике Москвы. По моему мнению, вовсе не обязательно, чтобы события развивались в таком направлении. Напротив, смена режима может спасти систему, приведя нового спасителя в Кремль. Это ожидаемый результат, если будем учитывать склонность России к традиционным ценностям и старому менталитету, а также деморализацию общества и отсутствие либеральной альтернативы.
— Как вы считаете, как повлияют введенные санкции на Россию в краткосрочной и долгосрочной перспективе?
— Западные санкции (список Магнитского, санкции за оккупацию Крыма, за войну Донбассе и за вмешательство в выборах в США) уже начали действовать и еще больше углубили рецессию России, что повлекло снижение уровня жизни и еще больше осложнило экономическую модернизацию. Можно сделать вывод, что режим санкций вынудил Кремль быть более осторожным и подтолкнул правящую команду России к отказу, возможно, временному, от прежней агрессивности на международной арене. Однако, как и другие санкции, санкции не заставили Кремль фундаментально изменить свою внешнюю политику. На местном уровне, российские респонденты вновь заявляют, что Кремль не должен отступать в своей политике, а элита, похоже, не собирается отмежеваться от Владимира Путина.
Продолжение режима санкций наряду с внутренними проблемами, в конечном итоге, начнет влиять на внутреннюю ситуацию. Но на данный момент я не вижу единства Запада (особенно, в Европе), что превратило бы санкции в разрушительное оружие. Напротив, «кремлевский доклад», (который Администрация Трампа представила в Конгресс в конце января в соответствии с Актом санкций, и который включает список политических фигур и олигархов из 210 человек, близких к Путину — прим. ред.), многие эксперты приняли за шутку. Этот доклад может только убедить российский политический истеблишмент в том, что Администрация Трампа не готова к серьезным санкцрям в отношении России. В результате, российская элита попытается найти дыры в ограничительных мерах Запада (как это происходило в предыдущие годы). Однако следует также сказать, что угроза введения санкций может быть более разрушительной, чем реальные санкции. В этом действительно есть определенная логика, которую мы не оцениваем должным образом.
— Как вы думаете, предпримет ли Россия в ближайшее время новые агрессивные политические и/или военные шаги в своем соседстве?
— Политика Кремля является результатом тех непредсказуемых личностных решений, которые основаны на настроениях одного человека и отражают его представления о силе и слабости в политике, а также, в целом, о мире. Его мысли читать сложно, но сегодня почерк Кремля отражает стремление Путина установить мир с Западом. Хотя в то же Кремль вряд ли откажется от запугивания своих соседей. Традиционная российская тактика — «эскалация с целью эскалации», или принуждение к «дружбе» — вновь остается на повестке дня. Поэтому мы должны быть готовы к любому варианту развития.
— По вашему мнению, является ли нынешняя политика Америки и Европы достаточно твердой, чтобы противодействовать внешней политике России? Должны ли Соединенные Штаты и Европейский союз сделать больше в этом отношении?
— Я не верю в эффективность «конфронтации» Запада с Россией, особенно, тогда, когда глобализированная экономика дает возможность для глубокой интеграции российской элиты и российского бизнеса на Западе. Западные институты, естественно, начали ужесточать правила, но эти ужесточения легко можно обойти с помощью тех западных лоббистских организаций, которые защищают интересы российской элиты (а также Китая, Казахстана и других клипократий).
Новая доктрина безопасности США и ее позиция в связи с ядерным оружием позволят нам сделать вывод, что Вашингтон готов увеличить военное сдерживание в отношении России, что требует от Кремля усиленного вооружения, и, в конечном итоге, уничтожит ее экономику. Однако есть и признаки того, что ни Соединенные Штаты, ни «коллективный Запад» не готовы к таким шагам, которые загонят Москву в угол. Кроме того, есть очевидные признаки того, что западное истеблишмент предпочитает не провоцировать Кремль. Запад в меньшей степени желает смены режима или разрушении системы в России — разрушение ядерной державы в меньшей степени входит планы Запада. Так что, политика сдерживания Запада имеет свои определенные пределы.
— Как видно на сегодняшний день, оккупации территорий Грузии со стороны России обращается меньше внимания со стороны международного сообщества, чем действиям России на Украине. На ваш взгляд, какова основная причина этой тенденции?
— Запад уделяет гораздо меньше внимания и Украине. У этого есть разные причины: западное сообщество занято своими проблемами, и западный истеблишмент устал от головоломок, которые невозможно решить немедленно. В то же время, Запад не желает провоцировать Кремль: Европа не стремится к вовлеченность в процессе урегулирования конфликта, а трамповская Америка не очень интересуется этим регионом.
