Что вам это напоминает? «После того, как попытки захватить Грозный в ходе наземных операций закончились неудачей, Ельцин прибегнул… к бомбежке города с воздуха. В результате ударов по столице погибли тысячи мирных жителей. За два года ужасных боев [в Чечне] погибли десятки тысяч мирных жителей и, предположительно, 15 тысяч российских солдат. Путин… закрепил свой приход к власти, начав новую военную кампанию, которая была столь же кровавой, но в конечном итоге позволила вернуть территорию под контроль Москвы. Он постоянно делал в эфире жесткие заявления, обещая найти и уничтожить чеченских бандитов…. Боевые действия чеченцев изображали как борьбу террористов против законного российского государства. Отчасти это так и было — чеченцы начали использовать террор в качестве оружия».
Звучит знакомо? Я позаимствовал приведенную выше цитату из книги Шона Уокера (Shaun Walker) «Долгое похмелье: Новая путинская Россия и призраки прошлого» (The Long Hangover: Putin's New Russia and the Ghosts of the Past), в которой он переосмысливает годы правления Путина. Но это еще не все.
В начале 2000 года в одном из своих первых интервью Путин сказал чеченцам, что на них Россия не нападает — она берет их под свою «защиту». Как заявил Путин, чеченцы — не побежденный народ. «Это освобожденный народ». И все это, по словам Уокера — при том, что истребители Путина «бомбили Грозный, подвергая еще большим бедам и страданиям город, который, казалось, уже и так полностью разрушен».
Сам Уокер, являющийся представителем традиционной консервативной журналистики, предпочитает не разглагольствовать, сидя в Москве, а ходить по разбитым тротуарам и своими глазами осматривать разрушенные здания. Он работал в газете Independent, после чего перешел, как принято говорить, «в другую газету» и тщательно следит за чеченской историей. Он был свидетелем восхождения к власти верного Ахмада Кадырова, а затем — после убийства последнего — его столь же верного (и жестокого) сына Рамзана.
Их враги были ликвидированы. К тому времени, когда Уокер приехал в Грозный в 2009 году, «город был неузнаваем и совершенно не был похож на развалины на жутких фотографиях, напоминавших Сталинград… Аккуратные, усаженные деревьями проспекты, новые многоквартирные дома и симпатичные кафе… целая улица, на которой развалины жилых домов в окружении деревьев заменили абсолютно новыми многоквартирными домами и деревьями. Пустые площади с многочисленными правительственными зданиями — будто из белого мрамора. И в довершение всего — Грозный-Сити, комплекс 32-этажных зданий, в котором расположен пятизвездочный отель с рестораном на крыше, тренажерным залом и шикарными номерами, а в них —туалетные принадлежности класса люкс».
Полную параллель здесь проводить не следует. Путин пытался восстановить российский суверенитет в Чечне. А в Гуте — или в Алеппо — он пытался и пытается восстановить суверенитет Сирии. Чеченские «бандиты» и «террористы» были настоящими. И поэтому мы сами медленно и с трудом — на фоне массовых убийств мирных жителей — начинаем признавать, что в Гуте есть настоящие исламисты из «Аль-Каиды» (террористической организации, запрещенной в РФ, — прим. ред.) и их единомышленники.
Однако есть и другие маленькие чеченские призраки, витающие над Сирией. Многие чеченские исламисты, бежавшие из чеченских лесов после победы России, прибыли в Сирию, чтобы нанести удар по режиму.
Один из самых сокрушительных ударов по сирийской армии был нанесен на вершине горы к югу от турецкой границы, когда чеченский джихадист-смертник взорвал военную базу, въехав на ее территорию на захваченном бронеавтомобиле. В результате все сирийские защитники погибли. Взрыв был настолько сильным, что очевидец, находившийся на вершине соседнего холма, рассказал мне, что видел, как огонь, взметнулся до облаков, а потом еще выше — далеко в небо за облаками.
Русские точно знают, с кем воюют в Сирии, поэтому российский летчик Роман Филипов подорвал себя собственной гранатой, чтобы только не попасть в плен к исламистам. По мнению Путина, те чеченцы, которые выступали против его огневой мощи на территории России, просто продолжают борьбу на территории страны-союзника России, расположенной южнее.
Необходимо ликвидировать их, считает Путин, а затем уже мириться со своими бывшими врагами. Этой политики в некоторой степени придерживается Дамаск. Предыдущая осада пригорода Дамаска Дарайа закончилась тем, чтобы было создано несколько рабочих групп по «примирению», и прозвучали обещания о двустороннем прекращении огня.
Расстояние между Грозным и Дамаском составляет менее полутора тысяч километров. Для обитателей Кремля минареты Дамаска находятся не на «Ближнем Востоке», а просто на юге. Российская власть не заканчивается у ее собственных границ — как не заканчивалась и в сталинские времена. В 1945 году сталинская Красная Армия не остановилась на границе СССР. Она преследовала «фашистского зверя» до самого его логова в Берлине. И Чечня сегодня глубоко засела в сознании Путина.
Когда он решил провести в России Всемирную исламскую конференцию, он принимал на ней делегатов из числа представителей духовенства Египта, Сирии и других мусульманских стран, в основном, суннитских, где салафизм (ваххабизм), а также все его писания и проявления на практике подвергаются осуждению. Саудовская Аравия практически была исключена из числа суннитов.
То, что конференция официально проводилась при содействии «ужасного» Рамзана Кадырова, делегатам было безразлично. Так или иначе, большинство из них живут под властью правителей, подобных Кадырову. Путин высказал свою точку зрения.
Точно так же он устроил так, чтобы чеченцы помогли в восстановлении (и финансировании реставрационных работ) минарета XI века Великой мечети Омейядов в Алеппо, разрушенный в ходе боев в 2013 году (в чем обе стороны, как и следовало ожидать, обвиняют друг друга). В Сирию для совершения молитвы в мечети приезжала группа представителей духовенства из Чечни.
Даже в Пальмире, захваченной боевиками ИГИЛ (террористической организации, запрещенной в РФ, — прим. ред.), отвоеванной сирийским правительством, потом вновь захваченной ИГИЛ (что привело Путина в ярость), а затем отвоеванной еще раз, присутствие России имеет «чеченскую составляющую». Сформированный Москвой пеший патруль, действующий в городе, часто состоит из российских солдат — из Чечни.
Это не означает, что Путин каким-то образом воссоздает в Сирии войны, которые когда-то вела Россия. На самом деле это означает, что Путин сделал выводы из чеченской войны и не забыл ее уроков, среди которых — и безжалостность, и хитрость.
Для него сегодняшние враги Асада когда-то были врагами России в Чечне (в некоторых случаях это те же самые люди). И как бы мы ни ужасались по поводу возмутительного убийства мирных жителей, мы не должны удивляться. Как только сверхдержавы начинают участвовать в ближневосточных войнах, «правила и условия» перестают действовать. Пока все не закончится. Разве кто-нибудь упоминает Ирак?
