За последние два с половиной десятка лет «перезагрузка» в польско-российских отношениях еще никогда не казалась настолько возможной, как сегодня. Существуют опасения, что Владимир Путин предложит выстроить их заново на новых принципах, а одновременно — еще более серьезное опасение, что председатель партии «Право и Справедливость» (PiS) Ярослав Качиньский (Jarosław Kaczyński) примет это предложение. Последствия такого шага окажутся для Польши катастрофическими.
Когда Советский Союз распался, и появилась его преемница, Российская Федерация, все польские правящие команды начали (впрочем, справедливо) видеть в ней главную проблему или даже угрозу для существования независимой Польши. Векторы нашей внешней политики были переориентированы на интеграцию с Западом: мы старались как можно быстрее отдалиться от Востока, считая его сферой нестабильности. Усилия увенчались успехом: мы вступили в НАТО и ЕС, оказались в совершенно ином геополитическом положении, чем, например, Украина или Белоруссия.
Каждое очередное правительство по-разному относилось к вопросу, насколько сильно нам следует отдалиться от России, но политики всегда понимали, что нам выгоднее укрепиться на Западе, чем заключать союз с Москвой (противоположного мнения придерживались лишь маргинальные образования). Разумеется, каждая правящая команда была уверена, что ей удастся заново выстроить отношения с РФ, а левые силы даже пытались заигрывать с Кремлем, но после 1991 года власти всегда осознавали одно: с постсоветского пространства Польше нужно бежать.
Наша страна с каждым шагом все больше отдалялась от России и пускала корни на Западе, а все здравомыслящие польские политики понимали, что это в наших интересах. Так было до недавнего времени. Сейчас Варшава испортила отношения с большинством своих западных союзников. О причинах этого процесса и том, кто виноват в сложившейся ситуации, можно спорить, но факт остается фактом: за весь период начиная с 1991 года наши отношения с союзниками еще никогда не бывали такими напряженными. Дипломатическая война с Израилем, конфликт с США, явная антинемецкая направленность политики МИД, срыв диалога с Украиной и Литвой, взаимные уколы, которыми обмениваются Париж и Варшава, и, наконец, правовой спор с Европейской комиссией — все это не выдумки, а жестокая реальность.
Я не буду вдаваться в статье в размышления, что это: результат вставания Польши с колен и укрепления ее позиции или, наоборот, свидетельство полного дипломатического провала правительства «Права и Справедливости». Здесь важен сам факт того, что наши отношения с Западом радикально ухудшились.
Россия получила идеальный шанс начать с Польшей новую игру. Если российская дипломатия на самом деле так хороша, как о ней рассказывают, в ближайшее время Варшава, вполне вероятно, получит предложение о нормализации отношений с Москвой. Перспектива открытия новой главы в контактах с Востоком в ситуации, когда отношения с Западом зашли в тупик, может показаться правительству «Права и Справедливости» вполне привлекательной. Качиньскому не придется оправдываться перед Путиным за нарушение законов, ограничение свободы СМИ и судов. Они смогут вместе противостоять якобы возрождающемуся на Украине «бандеризму», строить «суверенную демократию», поднимать знамена культурной контрреволюции и бороться с вседозволенностью, гей-пропагандой или воинствующим атеизмом, которые представляют такую огромную угрозу для единства народа и традиций предков. В плане идеологии у лидера «Права и Справедливости» и российского президента больше точек соприкосновения, чем расхождений. Их мировоззренческие позиции, фобии, навязчивые идеи практически идентичны.
На пути к польско-российской перезагрузке стоит сейчас только одно: Смоленск. Если сам Качиньский и большое количество его сторонников считают, что катастрофа, произошедшая 10 апреля 2010 года, — это результат действий Кремля, ни о какой нормализации речи быть не может. Но что будет, если россияне вернут обломки самолета и поместят на них «улики», указывающие не на Россию, а на Дональда Туска (Donald Tusk), если они проявят сочувствие к боли и страданиям председателя польской правящей партии? Польская сторона, в свою очередь, могла бы отказаться от однозначных заявлений о теракте, согласиться, что полную правду узнать невозможно, а работа комиссии Антония Мачеревича (Antony Macierewicz) могла бы не завершиться какими-то окончательными выводами (к чему сейчас идет дело). В таком случае путь к масштабной «перезагрузке» будет открыт.
Если Путин умен, он в обозримом будущем поднимет тему возвращения обломков самолета и протянет Качиньскому руку, а тем самым поможет ему в игре с Западом, избавит от многих имиджевых проблем и снабдит аргументами, которые можно использовать против врагов внутри страны и за рубежом.
Сделка будет взаимовыгодной: польские власти получат инструмент для войны с ЕС, США, Израилем и Германией. Ведь те увидят, что у Польши есть альтернатива, что она может, как Турция, изменить векторы своей внешней политики и показать язык тем, кто считает, будто мы не можем без них обойтись. Качиньский сможет забыть о наверняка порядком ему надоевших обвинений в том, что он попирает верховенство права и строит в Польше «гибридную диктатуру». Он сможет править, как захочет, и не объясняться по этому поводу с умниками из Брюсселя, Вашингтона или Берлина. Так выглядят плюсы с его точки зрения.
А что получит Путин? Гарантию, что «Право и Справедливость» останется у власти еще как минимум на один срок, в чем чрезвычайно заинтересована Москва. Ни одна другая правящая команда в нашей стране не претворяла в жизнь российские интересы настолько активно, как нынешняя, которая расшатывает и разрушает европейские структуры, изолирует Польшу, а также последовательно «украинизирует» польскую внутреннюю политику. Так что дальнейшее пребывание «Права и Справедливости» у власти ценно для Кремля само по себе, и он будет готов приложить усилия к тому, чтобы сохранить такое положение дел.
Разумеется, «перезагрузка» (если она произойдет), станет ловушкой. Польстившись на иллюзорные выгоды, мы рискуем утратить суверенитет. Но это не значит, что Качиньский в эту ловушку не попадется. Так вистовать может позволить себе только он, и только ему простит эту игру значительная часть электората. Если бы на подобный шаг решился кто-то другой, председатель «Права и Справедливости» был бы первым, кто назвал такого человека предателем и ренегатом. Но он сам представит дело как очередную победу польской дипломатии, щелчок по носу Меркель, Макрону и европейским бюрократам, гениальный шаг гениального стратега. Все это выглядит как готовый сценарий к национальной катастрофе. Не первый, но, возможно, последний.
