Британские власти, а вслед за ними и руководители других стран, возложили вину за это преступление на Россию. Как известно, в Великобритании действует прецедентное право, а такой громкий прецедент уже был — в 2006 году в этой стране радиоактивным полонием был отравлен другой российский перебежчик, Александр Литвиненко. Офицер ФСБ Андрей Луговой, которого британская прокуратура считает отравителем Литвиненко, впоследствии стал депутатом Госдумы и был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством». Поэтому подозрения в весьма похожем отравлении автоматически падают на Россию.
Однако, с точки зрения обычной логики, совершенно непонятно — зачем российским спецслужбам было нужно отравление Скрипаля? Кроме того, совершенное таким откровенным и демонстративным способом. В отличие от отравления Литвиненко, когда полоний удалось обнаружить совершенно случайно, нервно-паралитический газ «Новичок» производился на военных заводах только в бывшем СССР и затем в России.
Журнал Newsweek делает предположение, что это отравление могло быть осуществлено по самостоятельной инициативе некоего «отряда ликвидаторов», над которым Путин утратил контроль. Эта версия представляется не вполне убедительной. Путин, вероятно, вполне контролирует подобные группировки, только этот контроль осуществляется «неформальными» методами, по принципу многоступенчатых личных связей.
Российский президент еще в 2010 году прямо угрожал различным «предателям и перебежчикам». Однако Скрипаль, вместе с рядом других лиц, работавших за западные разведки, был в том же году обменян на группу российских шпионов в США. По неписаным правилам разведок, лица, прошедшие через обмен, впоследствии пользуются иммунитетом. Инвестор Уильям Браудер (в фонде которого работал Сергей Магнитский, убитый позже в российской тюрьме), комментирует эту ситуацию более резко: «Холодная война была гораздо более цивилизованной. Сейчас речь идет о мафии, для которой нет правил».
Кремлевские представители утверждают, что теракт в Солсбери был им «совсем невыгоден», поскольку состоялся накануне президентских выборов в России. Однако здесь можно увидеть как раз обратную логику — это отравление и стало «предвыборной акцией».
Загнав Россию в мировую изоляцию, Путин сам оказался заложником собственной агрессивной политики. Он сегодня уже не может пойти на примирение с Западом, поскольку в самой России это будет расценено как «слабость». Возможно, и само его выдвижение на четвертый срок связано с опасениями, что его преемники «сдадут позиции».
Поэтому у него остается единственная, но крайне опасная линия — шантажировать западные страны, принуждая их вести диалог с Путиным на его собственных условиях. Еще в 2000-е годы он жаловался на то, что Запад больше не хочет признавать Россию «великой державой». Теперь, «новый» Путин четвертого срока пытается запугать Запад неким неприемлемым для него ущербом, если тот не ослабит свою санкционную удавку.
Известный российский культуролог Михаил Эпштейн, давно проживающий в США, проводит интересную параллель нервно-паралитического газа «Новичок» с нынешним поведением Путина в мировой политике. Его уже не заботит, что многие российские инициативы и операции стали признаваться в мире заведомо «токсичными» — он по-своему даже рад этому.
Путин является «новичком» в том смысле, что окружающие цивилизованные страны просто не ожидали такого поведения от президента ядерной державы, и до сих пор не вполне понимают — как на это реагировать? Нынешняя политика Путина «нервирует и парализует весь мир».
