Эрик Эсли (Eric Hoesli) впервые познакомился с Россией, когда он еще был ребенком, а Россия была красной. Полвека спустя многое изменилось: синий цвет и белый составили компанию красному, не говоря уже об бесчисленных оттенках зеленого степей и тундры. Он руководит газетой (кстати, именно он основал газету «Время») и читает лекции студентам, однако его настоящая жизнь не здесь, а в его горной берлоге, где он пишет в окружении гор книг, половина из которых на русском языке. Или же в летящем в Москву самолете, в кабине грузовика на Камчатке, на палубе спускающегося по Амуру корабля, в духоте Иркутской библиотеки или где-то за полярным кругом с покрасневшим от мороза носом. 12 лет назад эта страсть к путешествиям легла в основу большой и пропитанной реализмом книги о завоевании Кавказа. Новая работа Эсли еще объемнее и масштабнее: неудивительно, если учесть, что она посвящена бескрайним сибирским просторам до самой Калифорнии.
Сначала была загадка. Как так получилось, что в XVI веке европейцы уже картографировали Новый Свет и высадились на его земли, но им не было известно практически ничего о соседней Сибири? Климат, конечно, сыграл свою роль, но он не так уж бескомпромиссно суров. Российская элита была в первую очередь европейской и куда охотнее смотрела на своих родственников на западе, чем на востоке, где очень далеко за горизонтом находился Китай с первой преградой в лице воинственных племен. Помимо этой проблемы существовала и другая: народные массы были прикованы к земле крепостным правом.
Охотники и торговцы
По правде говоря, первые попытки пойти на восток были связаны с Китаем: говорили, что до него можно добраться, если плыть на судне вдоль северного побережья. Отважившиеся на такой путь суда застревали во льдах. На суше открытие новых земель началось только в конце века. Его главными движущими силами были соль и пушнина. Солеторговцы с западной стороны Урала перебрались через горы именно ради того, чтобы расширить свой промысел. После этого рубежа завоевание пошло полным ходом: за 60 лет оно проделало путь в 6 000 километров и добралось до Охотского моря, то есть Тихого океана. Но можно ли назвать это завоеванием? Первопроходцами были охотники, которые стремились в первую очередь добыть пушнину, шедший на вес золота соболий мех. За ними шли люди царя. Они строили остроги и взимали ясак, а охотники продвигались дальше.
Читая Эрика Эсли, с удивлением узнаешь, что это продвижение вглубь территории шло главным образом по воде. По возможности, северными морями, но чаще всего по рекам. На краю континента, на восточном берегу Камчатки возникло естественное желание двинуться дальше. Как бы то ни было, на этом пути возникли… сдерживающие факторы.
Завоевание и продажа Аляски
До Америки было рукой подать, они знали об этом. Два судна под командованием Витуса Беринга отправились в экспедицию и побывали у побережья Аляски, однако по возвращении их ждала не лучшая судьба. На дворе был 1741 год. По-настоящему закрепиться там удалось лишь в конце века со строительством Новоархангельска, столицы русской Америки, где никогда не было больше 1 000 поселенцев. Аляска находилась очень далеко от Санкт-Петербурга, а расходы превышали прибыль. Влиятельный губернатор Западной Сибири Николай Муравьев сам советовал отказаться от нее.
В 1866 году царь и министры в одночасье приняли решение продать Аляску едва успевшим оправиться после гражданской войны США. Россияне довольствовались суммой в 7 миллионов долларов и даже были вынуждены дать взятки строптивым конгрессменам, чтобы обеспечить себе их голоса. Губернатор Муравьев не стремился в Америку, поскольку понимал уязвимость своей огромной и слабозаселенной территории. В стремлении укрепить южный фланг в условиях демографического давления Китая он заполучил хитростью и силой бассейн реки Амур и, наконец, всю Манчжурию. Так было до 1904 года, когда Япония заставила Россию поплатиться за смелость: произошел геополитический сдвиг.
«Самая большая тюрьма в мире»
О депортированных начали говорить еще до октябрьской революции 1917 года. Толчком тому послужили слова американца Джорджа Кеннана (George Kennan, нет, речь идет не об известном дипломате). После странствий по Сибири он стал защитником России от предрассудков, которые подпитывала та же самая тень депортации. Хорошее отношение открыло ему путь во все места ссылки и заключения, когда он вновь приехал в Сибирь для расследования. Его привело в ужас то, что он увидел собственными глазами и услышал от заключенных. В результате он превратился из защитника (царской) России в ее обвинителя, успешно ездил с выступлениями по городам. Эрик Эсли считает, что Кеннан сыграл решающую роль в изменении американского общественного мнения, причем, как выяснилось, репортер сгущал краски и вольно обращался с фактами, описывая события, свидетелем которых не был.
Одиссея «Челюскина»
Что характерно для книги, Эрик Эсли не скрывает ничего об этой концентрационной вселенной, однако считает, что мы слепы, если не видим ничего, кроме нее. В его рассказе Сибирь дает не меньше, чем забирает. В частности это проявляется в его повествовании о невероятной одиссее парохода «Челюскин» в середине 1930-х годов. Этому судну под командованием будущего «правительственного комиссара» севера Отто Шмидта было поручено доказать возможность плавания из Мурманска через Берингов пролив. Эта необычайная эпопея подошла к концу недалеко от финишной черты, когда корабль утонул из-за айсбергов. Спасение сотни пассажиров, в том числе женщин и детей, на несколько недель приковало к себе внимание советской общественности, и красиво обставленная катастрофа превратилась в триумф. Герой Шмидт стал символом завоевания полярных регионов, но его начинания рухнули в годы террора (1936-1938) из-за волны подозрений, арестов и расстрелов.
Две стороны одной медали (оптимизм и изоляция) прослеживаются и строительстве Транссибирской магистрали, а также открытии в бассейне Оби месторождений нефти и газа, которые стали одновременно благословением и проклятием для страны. СССР и Россия стали державами-экспортерами, но оказались в зависимости от нефти, которая пагубно отражается на всей экономике.
Эта великолепная эпопея читается как приключенческий роман с периодически проскакивающими нотками невероятно эрудированного журналистского расследования. В итоге складывается ощущение, что возникшие в Москве после распада коммунизма мрачные рассуждения об унижении и окружении страны тесно связаны с величиной и пустотой Сибири. Огромная Россия боится стать маленькой.
