Дружковка, Украина — Владимир Семистяга просматривал документы в архивах Луганского университета, когда его чтение прервал топот сапог. Несколько пророссийских сепаратистов сбили его с ног, натянули мешок на голову и вытащили из здания.
Это было в июне 2014 года, бои между вооруженными силами Украины и пророссийскими сепаратистами на востоке Украины усиливались. Сепаратисты заявили о своей независимости, создав так называемые Луганскую и Донецкую народные республики. И пока соседи выступали друг против друга, участились случаи исчезновения людей.
Насилие началось после того, как через два часа Семистягу перевели в соседнюю камеру. «Я слышал, как девочки кричали, когда охранники насиловали их, — рассказывает он. — Это происходило периодически каждую ночь на протяжении следующих трех недель, с вечера и до утра».
В ходе этого забытого конфликта, который продолжается совсем рядом с Европой и начался ровно четыре года назад, погибло более 10 тысяч человек, и еще два миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. Украинская армия продолжает бороться с пророссийскими сепаратистами за эту ничейную территорию, и конца этому конфликту не видно.
Наиболее заметными признаками продолжающейся войны являются обстрелы и взрывы. Однако свидетельства Семистяги и многих других указывают на существование невидимого насилия в отношении тех, кто оказался втянутым в этот конфликт. В восточных районах Украины, в которых царит беззаконие, мирные жители подвергаются сексуальному насилию со стороны представителей пророссийских сил и военнослужащих ВСУ, поскольку обе стороны пытаются подавить инакомыслие.
Здесь царят насилие и издевательства, однако из-за коррупции, безнаказанности и несовершенных законов пострадавшие лишены возможности добиться справедливости в суде. По словам наблюдателей ООН по правам человека, учитывая распространенность этих инцидентов на востоке Украины, их можно приравнять к военным преступлениями, и это свидетельствует о «существующей безнаказанности за нарушения прав человека и насилие».
«Отчасти это связано с тем, что конфликт продолжается, а часть территории Украины остается под контролем вооруженных формирований, — говорится в докладе Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ). — Безнаказанность также отражает существовавшие десятилетиями системные проблемы обеспечения подотчетности и контроля, а также неспособность привлечь к ответственности виновных из своих собственных рядов».
***
Поскольку в те первые дни войны начались серьезные проблемы с законностью и порядком, сексуальные надругательства стали весьма реальной угрозой на военных контрольно-пропускных пунктах, где гражданские лица становятся легкой мишенью для сексуальной эксплуатации.
Эта проблема существует на протяжении всего конфликта. В сентябре 2016 года одна женщина остановилась на блокпосту ВСУ, где солдат сказал ей, что с ее документами не все в порядке. По ее словам, он приказал ей зайти в контейнер, в котором находился его временный кабинет, затем зашел туда сам и запер дверь. Он потребовал, чтобы она поехала с ним в гостиницу, иначе ее похитят и похоронят заживо.
«Затем он заставил ее сесть к нему на колени, трогал, обнюхивал и облизывал все ее тело. Она плакала и умоляла его отпустить ее», — говорится в письменном показании. Через полтора часа он якобы согласился отпустить ее при условии, что она вернется к блокпосту, угрожая ей шантажом и физическим насилием.
Летом 2014 года проукраинская активистка Ирина Кирикова, которой уже за 50, возила продукты — хлеб, колбасу и овощи — находившимся под Славянском солдатам ВСУ, у которых были проблемы со снабжением продовольствием. Она рассказывает, что, когда она возвращалась домой в Дружковку, на блокпосту ее машину остановил пророссийский солдат-чеченец и приказал ей отвезти двух солдат в Краматорск.
В ответ на это требование Кирикова занервничала и попыталась отшутиться, сказав, что ее муж будет ревновать. В ответ солдат приставил к ее шее дуло своего «калашникова» и прошипел: «Я сказал, отвези,… Она молча кивнула. Два боевика сели в машину, но так как были пьяными, вскоре «отключились».
После этого муж уговаривал ее, чтобы она больше не ездила туда, но она продолжала возить продукты, правда, тайно и уже не так часто. В следующем месяце, в июне, Кирикову остановили на блокпосту. К ней важной походкой подошел солдат-чеченец и, не выпуская сигареты изо рта, сказал, что «хочет русскую женщину». По ее словам, он вытащил ее из машины и потащил в сторону кладбища.
Один из местных жителей увидел, что она сопротивляется. Он попросил чеченца отпустить Кирикову, сказав, что найдет ему проститутку. Кирикова помнит, как этот человек шепнул ей: «Беги отсюда, и побыстрее».
На правосудие она особо не надеется. «Сомневаюсь, что этого чеченца накажут, — говорит Кирикова, владелица продуктового магазина, а в прошлом — воспитательница детского сада. — Когда мы умрем, мы все ответим за то, что совершили. Но этот человек должен получить по заслугам еще и при жизни».
***
Законы Украины о сексуальном насилии не соответствуют международным стандартам, и обвинения часто не соответствуют тяжести преступления.
Случаи пыток, выявленные следователями по делам о нарушении прав человека, в основном происходили в первый год конфликта в период с 2014 по 2015 годы, но насилие и издевательства не прекращаются, и по линии ООН и через украинские некоммерческие организаций сегодня по-прежнему поступают новые свидетельские показания.
И хотя считается, что случаи насилия и грубого нарушения прав больше распространены в аннексированном Крыму и в восточных районах Украины, удерживаемых сепаратистами, обвинения в совершении похищений, содержании под стражей без связи с внешним миром, пытках и убийствах без суда и следствия звучат и в адрес ВСУ.
Неоднократные случаи отказа в судебном преследовании, а также огромное количество случаев, задокументированных правозащитными организациями Amnesty International, Human Rights Watch и другими, свидетельствуют о грубом пренебрежении к правам человека в украинских организациях и в Службе безопасности Украины (СБУ). Неэффективная и устаревшая система правосудия страны позволяет преступникам избегать уголовного наказания. Эта система, создающая условия для нарушения прав человека, сохраняется в то время, когда Киев вынашивает мысль о более тесном союзе с Западом.
Обе стороны, воюющие на востоке Украины, прибегали и прибегают к таким видам насилия, как изнасилование, принудительное обнажение и электрошок гениталий, чтобы унизить и наказать заключенных в условиях существующего на востоке страны правового вакуума, говорят наблюдатели из Мониторинговой миссии ООН по правам человека. Кроме того, во время допросов заключенным часто угрожают изнасиловать или убить их родственников, особенно — детей. Обычной практикой является и инсценировка казни.
«Если посмотреть на более ранние случаи нарушения прав человека на Украине, то уголовные дела почти никогда не возбуждались и к ответственности виновных привлекали редко, — говорит Наталья Пилипив, сотрудник Мониторинговой миссии ООН по правам человека. — В национальном законодательстве имеется ряд оговорок, которые не позволяют пострадавшим добиться правосудия, эффективно расследовать и осуществлять уголовное преследование за сексуальное насилие, связанное с конфликтом».
Правоохранительные органы Украины всячески стараются фиксировать, оформлять и отслеживать случаи сексуального насилия, связанного с конфликтом. Проблема усугубляется недостатком контроля и ответственности, а также царящей всюду атмосферы страха и запугивания. В таких условиях потерпевшие не слишком стремятся добиться правосудия.
В случаях изнасилования прокуратура Украины требует предоставлять биологические и судебно-медицинские доказательства, получить которые в условиях конфликта сложно. Анализы должны проводиться в течение 72 часов после насильственного действия, что практически невозможно для людей, находящихся в зоне военных действий на востоке Украины, где доступ к судебно-медицинским лабораториям или надежным правоохранительным органам крайне ограничен. Это означает, что выполнить требования суда, чтобы доказать факт изнасилования, зачастую невозможно.
В Уголовном кодексе Украины закреплены определения того, что является изнасилованием, сформулированные еще в советские времена. Изнасилованием считается половой акт, совершенный против воли жертвы, и только между лицами противоположного пола. Тем самым мужчины, ставшие жертвами насилия, лишены возможности добиться правосудия. Случаи анального изнасилования не считаются изнасилованием, а «насильственным удовлетворением полового желания в извращенной форме», то есть, преступлением, которое влечет за собой менее суровое наказание.
Кроме того, к заявлениям о сексуальном насилии, связанном с конфликтом, не всегда относятся серьезно. По имеющимся сведениям, один судья в ответ на заявление потерпевшего о том, что «человек в черной униформе и балаклаве угрожал меня кастрировать», ответил: «Что? Кастрация? Она на Украине не применяется».
***
Правозащитники обратились к международному сообществу и воюющим сторонам решить этот вопрос. По их словам, Украина, Россия и ее ставленники-сепаратисты должны предоставить независимым наблюдателям беспрепятственный доступ, расследовать все заявления о применении пыток и наказать тех, кто совершает сексуальное насилие. Киеву необходимо пересмотреть свой Уголовный кодекс и гарантировать верховенство права.
«Борьба [с сексуальным насилием, связанным с конфликтом] путем разрозненных действий неэффективна, — говорит сотрудник миссии ООН Наталья Пилипив. — Чтобы добиться по-настоящему устойчивых изменений, эту проблему необходимо решать, используя системный подход».
Киев пытается заверить своих западных союзников в том, что он идет по пути важных реформ и по-прежнему стремится к вступлению в ЕС. Но его неспособность осуществлять судебное преследование виновных в сексуальном насилии в прифронтовых населенных пунктах и в других местах указывает на слабую судебную систему, которая может подорвать доверие к тому, насколько страна готова присоединиться к Западу.
Официальный представитель Госдепартамента заявила, что американские дипломаты «глубоко обеспокоены» в связи с заявлениями о сексуальном насилии, связанном с конфликтом, и потребовала от России «прекратить дестабилизирующие действия» на Донбассе.
«Это ослабит поддержку Украины со стороны Запада, — заявил бывший посол США на Украине Стивен Пайфер.
«По-прежнему существует общее недоверие к украинской судебной системе…. Одной из причин того, что Украина не получает столько инвестиций, сколько могла бы получать, состоит в том, что иностранные инвесторы не доверяют местной судебной системе»,- сказал он.
«Если украинцы не будут уделять внимание решению и искоренению этой проблемы, это нанесет ущерб имиджу Украины именно в то время, когда Киеву необходима поддержка Запада», — добавил он.
По данным Мониторинговой миссии ООН на Украине, сексуальное насилие на востоке страны не используется в качестве военного стратегического оружия, но есть признаки того, что его намеренно используют в тактических целях. Например, во время допросов угрозы сексуального насилия часто следуют за реальными актами физического насилия, в результате чего угроза нанесения увечий или изнасилования звучи более убедительно.
Например, в мае 2015 года мужчину, задержанного украинскими оперативными работниками в Харькове, пытали на протяжении нескольких часов. По словам следователей, расследующих случаи нарушения прав человека, арестованный «„сломался″, когда в комнату вошел человек, назвавшийся врачом, с набором хирургических инструментов и начал стягивать с него брюки, угрожая отрезать ему яички». В этот момент его доставили в кабинет следователя, где заставили подписать несколько признательных показаний.
Женщины, подозреваемые в поддержке сепаратистов, подвергаются бесчеловечному, жестокому обращению. Как рассказала одна из них, ей дали ручку и бумагу и приказали подписать «признательный» документ. Когда она сказала, что никакого преступления не совершала, напротив нее сел мужчина и направил на нее пистолет.
«Он сказал мне, что если я не подпишу, они приведут мою дочь и заставят меня смотреть, как они по очереди будут ее насиловать,- рассказывает она. — После этого я заполнила восемь страниц, написав все, что диктовал мне этот человек».
На просьбу о комментариях представители Министерств обороны России и Украины, Министерства юстиции Украины, СБУ, а также Донецкой и Луганской «народных республик» не ответили.
***
Семистяга, умный и добродушный 64-летний человек, был редактором местного журнала, посвященного научной и социальной тематике, и руководил Луганским отделением организации «Просвита» («Просвещение»), занимавшейся вопросами сохранения украинской культуры и языка.
Он был одним из многих украинцев, которые устали от пресыщенных и морально разлагающихся представителей украинской правящей элиты и которые жаждали реформ. Он принимал участие в проевропейских митингах, которые вспыхнули после того, как тогдашний президент Виктор Янукович решил встать на сторону Москвы в вопросе о вступлении в ЕС. Затем он начал работать в подпольной проукраинской организации, названной в честь украинского поэта Тараса Шевченко.
По словам Семистяги, похитившие его люди были членами пророссийского подразделения КГБ под названием «СМЕРШ» (сокращение от «Смерть шпионам!»), которое было сформировано по образцу сталинской контрразведывательной группы, созданной для искоренения диверсионных элементов в Красной Армии.
Они пытали Семистягу, чтобы заставить его выдать своих соратников и переписать на них свою квартиру. Он рассказывает, что ему вводили психотропные препараты, избивали, били ногами по гениталиям, ослепляли светом, тушили об него сигареты и несколько раз инсценировали казнь, заставляя при этом петь российский гимн.
Часто бывало так, что его мучители были пьяными или находились под действием наркотиков. «Лицо одного из них было скрыто под балаклавой, но я знал, кто он такой. Это был полицейский, один из моих давних соседей».
Ночью Семистяга и другие заключенные спали на бетонном полу. Туалетом для них было лишь ведро, переполненное «отходами». В июле Семистягу перевели обратно в первую камеру. Девочки-подростки исчезли. Была только кровь, размазанная по стене и по полу. «Я этих девушек больше не видел», — говорит Семистяга.
В камере он познакомился с шестью новыми пленными, среди них была женщина по имени Светлана, мать двоих детей. Каждую ночь ее уводили в соседнюю камеру. Она призналась Семистяге, что охранники раздевали ее и «водили» ножами по ее обнаженному телу и гениталиям. На вопрос о том, насиловали ли ее, она не ответила. Однажды главный палач тюрьмы повез ее в одно из подразделений в районе боевых действий и вернулся без нее.
«Я так и не узнал, что с ней случилось», — сказал Семистяга. А потом его выпустили. В плену он пробыл 55 дней.
