Москва, Сочи — После целого лабиринта сумрачных коридоров научно-исследовательский институт спорта кажется оазисом, который расположился в самом центре московского Государственного университета физической культуры, спорта, молодежи и туризма (ГЦОЛИФК). Сергей Левушкин, директор НИИ спорта и спортивной медицины, увлеченно рассказывает об одной из лабораторий: в последнее время на ее усовершенствование ежегодно выделяется до двух миллионов реалов (36 миллионов рублей), однако это не помогает отделаться от ощущения того, что перед нами объект сорокалетней давности.
Находящаяся в нескольких метрах от лаборатории раздевалка спортивного павильона свидетельствует о неприхотливости советского быта: за полуоткрытыми дверями кабинок виднеются турецкие унитазы или «отверстия в полу». Между тем университет, в этом году отмечающий свой столетний юбилей, — это мощный двигатель спортивной традиции России, которая за всю историю Олимпийских игр завоевала более двух тысяч медалей. В российском спорте золото необязательно должно блестеть.
Основанный в 1918 году, на заре советского режима, сегодня ГЦОЛИФК занимает территорию площадью в 64 га, равную пяти стадионам «Маракана». Почти двести спортсменов, ставших олимпийскими чемпионами или призерами мировых турниров, закончили этот государственный университет, в том числе легендарный вратарь Лев Яшин, получивший золото на Играх в Мельбурне (1956), а в 1960 году ставший чемпионом Европы.
Один небольшой отдел лаборатории ярко свидетельствует о том, какую ценность придают россияне своим спортивным традициям и каким образом последние подпитываются научными исследованиями. Левушкин открывает дверь и с гордостью указывает на черный ящик, напоминающий автомобильный радиоприемник — последнее российское изобретение. Директор разъясняет, что этот прибор служит для проверки температуры разных частей тела и определяет процентное содержание жира. Позади черного ящика — современная стена с монтированными в нее световыми шарами для тестирования рефлексов и координации движений. «Канадского производства», — объясняет директор института и тут же добавляет, что университет уже разрабатывает собственную версию хитроумного устройства.
«Мы всегда занимаемся разработкой технологий здесь. Либо пытаемся усовершенствовать те, что производятся за рубежом, — говорит Наталья Захарьева, коллега Левушкина по отделу. — Выстраивать собственный метод и просто пользоваться чужим — не одно и то же. С концом СССР в 1990-е годы такие страны, как США, переманили к себе целый ряд наших тренеров. Сегодня они ведут против нас идеологическую войну и намеренно обходят вниманием наши успехи в спортивных исследованиях. Они не показывают всю работу, связанную с подготовкой наших спортсменов. Вот почему позиция США не вызывает у нас уважения».
Бразильская волна
По официальным данным, сегодня в университете учатся шесть тысяч студентов — десять процентов из них иностранцы — а за все время своей работы вуз выпустил более 60 тысяч специалистов. Бразильские студенты — постоянный элемент этой статистики, начиная с 1980-х годов, когда Антониу Карлуш Гомеш (António Carlos Gomes) из штата Парана получил правительственную стипендию СССР, где как раз только начинали проводиться в жизнь первые политические и экономические реформы Горбачева.
Гомеш, в то время бывший профессором университета города Лондрины, изначально собирался провести в Москве шесть месяцев. Однако, поразившись масштабами российских научных исследований, решил остаться на десять лет, закончить магистратуру и докторантуру.
«Они не большие спецы в технологиях, зато в планировании им нет равных, — рассказывает Гомеш, который в настоящее время является научным консультантом Олимпийского комитета Бразилии. — Это простая структура, но она работает на сто процентов. И происходит это благодаря наличию уникальной спортивной системы. В Бразилии мы ведем довольно разрозненную деятельность. Мальчика на юге страны тренируют совершенно не так, как мальчика такого же возраста на северо-востоке. У нас нет базы данных, ничего нет. В России, несмотря на падение коммунистического режима, спортивная система продолжает следовать единым государственным стандартам».
«Это планирование — их „золото", — подтверждает Тиаражу Орси (Tiaraju Orsi), приехавший в Москву из Вакарии, чтобы писать диссертацию по учебным моделям в кикбоксинге. — Они оценивают способности спортсмена уже в детском возрасте, и некоторые ходят в специальные школы, которые называются школами „олимпийского резерва". Таким образом, им известны все достижения ребенка и весь процесс его обучения с ранних лет. Это дает массу материала для научных исследований».
Несмотря на то что Россия гордится своим советским спортивным наследием, она старается двигаться вперед и не жить одним только прошлым. В рамках подготовки к Олимпийским играм в Сочи правительство России при содействии Международного олимпийского комитета поддержало инициативу создания двух Международных Олимпийских университетов (РМОУ) в Москве и Сочи. По словам проректора Ирины Бадаян, одна из задач — «обновление профессиональных кадров в области управления спортом в России и во всем мире». Университеты располагают современной инфраструктурой, библиотеками, пополняемыми МОК, и современным компьютерным оборудованием. Между тем языковой барьер продолжает связывать настоящее и прошлое российских научных исследований.
В сочинском РМОУ, где на семестровых и годовых курсах обучается почти тысяча студентов, для русских и иностранцев проводят отдельные занятия. Тогда как в ГЦОЛИФК основная литература, посвященная методам спортивных тренировок, физиологии и биомеханике спорта, написана в 1970-е и 1980-е годы и найти ее можно только на русском языке. А значит, те, кто нацелен на раскопки советских сокровищ, должны иметь хорошую языковую подготовку.
«Нам свойственна глубина»
Когда речь заходит о допинге, наступает очередь российского спорта обвинять другие страны в нежелании говорить с ними на одном языке. Бывший директор московского «Антидопингового центра» Григорий Родченков выступал с лекциями в государственном университете за несколько месяцев до того, как бежал в Соединенные Штаты и разоблачил обширную допинговую сеть, мозговым центром которой, по его словам, являлся президент Владимир Путин. Кроме того, вина приписывается целому ряду чиновников Министерства спорта и РУСАДА (Российского антидопингового агентства). В России достойные голливудского фильма доносы Родченкова воспринимают со смесью сарказма и раздражения. В то же время ученые не пытаются скрыть в собственном кабинете «слона».
«Что касается допинга, то разница между Россией и другими странами заключается в том, что другим удалось выйти сухими из воды, — говорит Вадим Зеличенок, заведующий кафедрой легкой атлетики в ГЦОЛИФК. — Все это переросло в политическое преследование. Нас отстранили от соревнований, спортсменов наказали, поэтому формирование нового поколения спортсменов и тренеров стало для нас вопросом необходимости. Моя задача состоит в том, чтобы вырастить поколение, которое говорит допингу „нет"».
Несмотря на то что накануне открытия Олимпиады 2016 года МОК отстранил от участия в играх 111 российских спортсменов, в общем медальном зачете Россия заняла четвертое место, опередив такие страны, как Германия, Япония и Австралия. Стойкость, которую проявляет Россия в борьбе за свое право называться мировой спортивной державой, несмотря на экономические препятствия и спортивные санкции, удивляет многих, но не самих русских.
«Мы способны работать на благо страны в целом, а не ради собственной выгоды, — говорит Наталья Захарьева. — Иностранцы толкуют о „загадочной" русской душе. Действительно, эта глубина нам свойственна».
