ARD: Сколько денег нужно на восстановление Сирии?
Владимир Чижов: Я осторожен в определении цифр. Точно потребуются сотни миллиардов евро.
— Как должно проходить восстановление?
— Правда, есть широкий консенсус по гуманитарной помощи. Но когда речь заходит о восстановлении, позиции сильно разнятся. Есть направление — к нему относится и ЕС, — которое считает, что восстановление может начаться лишь после определенных политических процессов в Сирии (прим. ред. — свободных выборов).
Мы все знаем, насколько раздроблено сирийское общество. Все еще есть регионы, где присутствуют террористы, есть разногласия между различными сообществами в стране. Любой политический процесс требует времени — а в это время страдает простое население.
«Я надеюсь, что разум возобладает»
— То есть вы говорите, что, если ЕС захочет ждать политических изменений в Сирии, то быстрого восстановления не будет?
— Это официальная позиция ЕС. Я надеюсь, что разум, в конце концов, возобладает. И что ЕС найдет пути для преодоления этой тупиковой позиции.
— Что же хочет сделать Россия для восстановления?
— Россия предоставила по двустороннему каналу ряд технических средств, чтобы расчищать завалы, восстанавливать дома, электро- и водоснабжение. Посмотрите на Алеппо. Алеппо возвращается к жизни. И это происходит — в том числе, конечно, и благодаря усилиям самих сирийцев — при поддержке российской стороны.
«ЕС должен переосмыслить позицию»
— Чего вы ожидаете от ЕС?
— Я надеюсь, что настанет момент, когда ЕС переосмыслит свою позицию: гуманитарная помощь — да, восстановление — нет, пока не будет политических изменений в Сирии. Мне кажется, в настоящий момент это тупиковая позиция. Поскольку ЕС придется очень долго ждать, когда начнется такой процесс. В настоящий момент разногласия между различными сторонами конфликта довольно велики. Позиция ЕС сегодня наносит ущерб обычным людям.
— Но ущерб был причинен российскими самолетами, которые сбрасывали бомбы. Как можно объяснить европейской общественности, что Европе теперь нужно заплатить за ущерб?
— Конечно, мы оказывали воздушную поддержку наземным операциям сирийской армии. Да, российские ВКС разрушили базы террористов, в том числе их опорные центры, военные сооружения, туннели — такие вещи.
— Но и больницы.
— Нет.
— Российские самолеты попадали по больницам.
— Нет.
— Что это тогда были за здания?
— Единственными зданиями, которые были целями — и я могу вас заверить, у нас достаточно разведданных и источников, чтобы не попадать по ложным целям — итак, единственными целями были объекты, относящиеся к террористическим организациям.
«Мы не упрашиваем, чтобы ЕС принял участие»
— Вы можете объяснить, в чем должен заключаться интерес ЕС для участия в восстановлении?
— Потому что вы сами всегда довольно громко говорите, что вы должны быть вовлечены в усилия по урегулированию сирийского конфликта. Это ваше собственное желание, ваша позиция. Мы не упрашиваем, чтобы ЕС участвовал. ЕС хотел бы участвовать.
— Но вы понимаете, что это выглядит довольно дерзко, когда вы говорите: ЕС должен платить, хотя он, в отличие от России, не сбрасывал бомбы?
— Я глубоко убежден в том, что ЕС сам должен быть заинтересован в том, чтобы находиться на вершине международных усилий по урегулированию сирийского конфликта. К этому относится и участие в восстановлении страны.
«Любой шаг улучшает общий климат отношений»
— Вы рассматриваете вопросы восстановления также и как своего рода мост для улучшения отношений с Россией в других спорных областях?
— Любой положительный шаг улучшает и общую атмосферу отношений. Но в первую очередь, конечно, это улучшит имидж ЕС на Ближнем Востоке, который пока что был неидеальным.
— Почему вы сейчас заботитесь об имидже ЕС на Ближнем Востоке? В чем заключается ваша проблема, если Сирия не будет восстановлена?
— (смеется) Моя проблема — в том, что если Сирия не будет в достаточной мере восстановлена, тогда в подобных тяжелых ситуациях возникнет зародыш последующих конфликтов. И то, чего мы все хотим избежать — продление конфликта в Сирии, этнического, культурного и религиозного раскола.
