Когда Питер Друкер впервые встретил главного исполнительного директора Ай-би-эм Томаса Уотсона, он был несколько озадачен. «Он начал рассказывать о какой-то обработке данных, — вспоминает Друкер, — я вообще ничего в этом не понимал. Затем я рассказал о разговоре своему редактору. Он назвал Уотсона чокнутым и отбросил интервью».
Это было в начале 1930-х годов, когда «компьютерами» были женщины, выполняющие механические вычисления. Идея, что данные могут быть ценным товаром, еще не укладывалась в головах. И ближайшие десятилетия просто не уложилась бы: для этого был нужен не только технологический прогресс, но и изменения практик работы.
В ХХ веке были две важные эпохи инноваций. Первая стала набирать обороты в 1920-х годах, а вторая, наиболее влиятельная, — в 1990-х. Сейчас мы на пороге еще одной инновационной эпохи. Ее влияние, вероятно, будет иметь масштабные последствия. Но мы, как и Друкер в 1930-х, все еще не в состоянии осознать, что нас ждет впереди.
Первая волна — внутреннее сгорание и электричество
Первая эпоха инноваций в ХХ веке, фактически, началась еще в 1880 году: с изобретением двигателя внутреннего сгорания в Германии и открытия Эдисоном первой электростанции в Америке — Перл-Стрит. Это все можно сравнить с обычным любопытством, которое вызывают высокотехнологические гаджеты, а эти люди — были их первыми последователями.
То, что по-настоящему изменит мир, будет вне контекстов текущего времени
В следующие десятилетия новшества стали набирать обороты. Выросли сотни автомобильных фирм, в том числе и первые неудачные попытки Генри Форда, а также его успешная Форд мотор компани, которая стала пионером в направлении. Затем началась «война токов» между Эдисоном и Вестингаузом, благодаря которой увеличилась выработка электроэнергии и снизилась ее цена.
И вот тогда дела пошли в гору. Автомобили изменили логистику: заводы с городского севера переместились на сельский восток, на смену угловым магазинчикам пришли супермаркеты, а за ними — торговые центры и сети розничной торговли. Новые электроприборы — холодильники, кондиционеры и радиоприемники — в корне изменили повседневную жизнь. Ничто не было прежним.
Вторая волна — микроб, атом и частица
Вторая волна инноваций началась примерно в 1950-х годах. Но ее предпосылки сформировались задолго до этого периода. В 1928 году Александр Флеминг открыл пенициллин. Теории Эйнштейна привели физиков к разработке первых принципов квантовой механики в 1920-х годах, а проблемы формализма Давида Гильберта вдохновили Тьюринга на создание модели универсального компьютера в 1935 году.
И все же, подобно двигателю внутреннего сгорания и электричеству, настоящее влияние этих новшеств было впереди. Пенициллин Флеминга еще не имел терапевтической пользы: необходимы были дальнейшие разработки. И только в 1945 году он появился на рынке. Квантовая механика и «машина» Тьюринга были не более, чем теоретическими конструкциями.
Затем изменения стали набирать обороты. Первый коммерческий компьютер УНИВАК вошел в жизни людей во время выборов 1952 года, когда его прогнозы обошли человеческих экспертов. В то же десятилетие появились первые атомные электростанции, стала расти радиационная медицина. Дальнейшие исследования антибиотиков привели к «золотому веку в 60-х и 70-х годах».
Сейчас эти ранние революции вышли далеко за свои рамки. Стандартная модель физики была в значительной степени завершена с 1960-х годов. С 1987 года был изобретен только один новый класс антибиотиков — теиксобактин. А закон Мура о непрерывном удвоение классической вычислительной мощности стал замедляться и приближается к своему физическому пределу.
Новая эпоха инноваций — геномика, нанотехнологии и робототехника
Сегодня мы ступаем в новую эру инноваций. Как и в предыдущие, мы не можем точно знать, какие именно изменения она принесет. Мы сейчас напоминаем людей столетие назад. Они могли наслаждаться электрическим светом или воскресной поездкой на автомобиле, но не имели понятия о таких вещах, как современная розничная торговля, бытовая техника или социальные революции.
Насколько я могу судить, главными технологиями этой новой эпохи станут геномика, нанотехнология и робототехника. Они кардинально изменят подходы в лечении болезней, создании новых продуктов и укреплении экономики. Куда труднее сказать, к чему приведут эти изменения. Единственное, что можно сказать наверняка — они будут не менее значимыми, как и в предыдущие разы.
Подобно тому, как цифровой век был основан на плодах эпохи электричества, новая эра инноваций будет построена на вычислительной технике. Новые компьютерные чипы, специализирующиеся на искусственном интеллекте, а также совершенно новые архитектуры компьютеров, такие как нейроморфные и квантовые вычисления, повлияют на генную инженерию и другие соединения на атомном и молекулярном уровнях. Но как именно это произойдет, пока не ясно.
Это все оставляет нас в каком-то технологическом заточении. Наша продуктивность ухудшается — что стали называть Великим застоем. Эти новые технологии предлагают нам лучшее будущее. Но мы не можем быть уверены, насколько и в чем именно оно будет лучше. Первая эпоха инноваций привела к 50-летнему росту производительности труда в период с 1920 по 1970 год. Вторая — к улучшению производительности труда в период с 1995 по 2005 год.
Что нам принесет будущее?
Будущее может быть туманным. Квантовые вычисления, в перспективе, могут быть в тысячи, если не в миллионы, раз более мощными, чем предоставляемые сегодняшними компьютерами. Так что дело не только в том, что старая работа будет выполняться быстрее. Будут созданы рабочие места, о которых мы не имеем и малейшего представления.
В случае квантовых вычислений, нужно моделировать квантовые системы, такие как атомы и молекулы, которые смогут помочь нам изменить разработку лекарств, материаловедение и производство. К сожалению, ученые еще не знают, что делать с данными, которые производит квантовый компьютер: никто не сталкивался ни с чем подобным раньше.
Со временем они научатся это делать. Что, в свою очередь, повлечет создание новых продуктов инженерами и новых бизнес-моделей — предпринимателями. Какими именно они будут? Строя причинно-следственные цепочки на основе современного опыта, мы можем говорить только о догадках. Но потенциал действительно ошеломляет.
Правда в том, что настоящие инновации и новшества будущего не похожи ни на что из того, что мы знаем в настоящем. То, что на самом деле изменит мир, всегда вне контекстов современного. По простой причине — мир еще не изменился, чтобы это понять. Необходимо выстроить экосистемы и определить важные проблемы, требующие решения, дабы что-то прояснилось. Это требует времени.
Тем временем, нам остается только наблюдать и удивляться. Даже те, кто активно участвует в создании этого нового будущего, видят лишь небольшую его часть. Но то, что мы можем сделать, должно быть открыто для будущего и связано с ним. Питер Друкер, возможно, подумал, что Томас Уотсон с причудами, однако продолжал общаться с ним. Сегодня оба считаются провидцами.
