В феврале 2013 года энергия и творческий порыв движения армянского общества и молодежи поражали воображение. Президентские выборы, на которых Серж Саргсян претендовал на второй мандат, практически не представляли интриги. Нарушения были массовыми, как и всегда после распада СССР в 1991 году. Как бы то ни было, гражданские протесты один за другим сменяли друг друга. Так, люди встали на защиту парка в центре Еревана, кинотеатра под открытым небом «Москва» в стиле модернизма 1960-х годов и водопада Трчкан, которому грозил промышленный проект. Все эти места были важны для армян и к тому же дали им повод, чтобы просить вызов коррумпированному руководству страны, которая не могла выбраться из болота печальных постсоветских реалий.
Одно из самых знаковых движений было направлено против олигарха Рубена Айрапетяна, финансиста президентской партии и главы Национальной федерации футбола. В одном из его ресторанов как-то избили, а затем убили человека из-за несоответствия его одежды дресс-коду. Влиятельный Айрапетян попытался избавиться от этого дела, потребовав от двух своих сотрудников взять на себя вину. Только он не принял во внимание группу из нескольких молодых армян, которые заручились поддержкой еще шести тысяч человек, контактировали через «Фейсбук», назначали встречи, обменивались информацией и разрабатывали стратегию для того, чтобы Айрапетян заплатил за преступление.
Активисты отследили телефонные разговоры охраны ресторана с начальником в тот вечер. Он был вынужден отказаться от депутатского кресла, но не растерял уверенности в себе и предпочитал игнорировать правоохранительные органы. «Его адвокаты передали материалы накануне слушания, а не за девять дней, как полагается по закону, и мы, десяток юристов, просидели всю ночь за 1000-страничным делом и на следующий день представили наши замечания суду, с мешками под глазами, но очень довольные», — вспоминает активист Мшер Аршакян, который изучал право в Швейцарии.
Такая решительность, изобретательность и компетентность стали во многом неожиданностью для постсоветского пространства. Ничего подобного не было видно даже в соседней Грузии, хотя та была намного более свободной, теснее связанной с Западом и сильнее отдалившейся от России. Грузинская «революция роз» пришла «сверху», как лично признал бывший президент страны Михаил Саакашвили. Многие армянские активисты тоже работали в международных и американских НКО или учились на Западе, однако в данном случае все явно шло снизу, от гражданского общества. Власти смогли убедиться в этом во время масштабных движений вроде «100 драмов» и «Электрик Еревана», которые проходили, соответственно, в 2013 и 2015 году и были направлены против повышения тарифов на транспорт и электричество.
«Каждый раз приходило все больше людей, наши страницы в «Фейсбуке» собирали больше подписчиков, и мы учились на наших ошибках», — вспоминает Бабкен Дегрогорян, представитель армянской диаспоры Сан-Франциско, который переехал в Армению шесть лет назад. Данные множеством протестов уроки в конечном итоге сделали возможной «бархатную революцию», которая заставила бывшего президента Сержа Саргсяна (2008-2018) уйти с поста премьера через шесть дней после избрания коррумпированным и подчиненным ему парламентом. В 2015 году по его инициативе в конституцию были внесены изменения с единственной целью: обеспечить ему пожизненное правление.
Но как увлечь за собой целый народ? Так, например, экологические движения последних лет вызывали скептическое отношение у многих армян, которые при выборе между спасением леса и созданием новых рабочих мест благодаря разработке месторождения меди отдали бы предпочтение второму варианту (средняя зарплата в стране составляет порядка 250 евро в месяц). Идея сближения с проблемами каждого человека постепенно проложила себе путь. «Именно с этим связаны протесты против тарифов на транспорт и электричество», — объясняет Гохар Сароян, активист и представитель динамичного армянского сектора новых технологий.
«Мы ждали, что предпримет Саргсян. В 2014 году он обещал не становиться главой правительства, если изменит конституцию. Потом он изменил конституцию в 2015 году. Никто ему не поверил, и мы готовились этому помешать. Мы знали, что он начнет действовать в апреле, когда посадит президента на почетную роль», — рассказывает Арсен Харатян, один из основателей «Общественного договора» Никола Пашиняна, который за последние недели смог сплотить вокруг себя подавляющее большинство из 3 миллионов армян и стал 8 мая исполняющим обязанности премьер-министра.
«Мы не сразу поняли, что на этот раз протесты должны выстраиваться вокруг личности Сержа. Затем один из нас предложил лозунг «Долой Сержа». Многие восприняли это скептически. Мы обсуждали это, а затем опробовали на улице и поняли, что это вовлекает людей. Это имя стало символом режима, из-за которого армяне бедны и унижены», — рассказывает журналистка Гаянэ Абрамян, которая забросила свою профессию в 2016 году, чтобы создать НКО «Статья 3». Тем самым она хотела «помочь моим согражданам, которые просили меня о помощи после каждого репортажа». Все из этой группы активистов считают, что если бы Саргсян поставил на свое место какого-то другого представителя его лагеря, «бархатная революция» не состоялась.
Только через несколько недель Никол Пашинян предложил своим активистам во время «мозгового штурма» сформировать команду. Альянс политики и гражданского общества должен был сыграть решающую роль. «Эти акции были очень впечатляющими, но в них не было политики. Власть бы сказала «хорошо», и ничего бы так и не изменилось. Нужно было менять всю систему», — говорит Арсен Харатян.
Юмор изначально стал неотъемлемой частью выбранной стратегии. В 2013 году тогда еще глава государства Серж Саргсян упрекнул мать больного ребенка в том, что та пришла пожаловаться ему в тот момент, когда он должен был возглавлять небольшую провинциальную церемонию, подготовленную специально для того, чтобы подчеркнуть доброту власти. Он не придумал ничего лучше, кроме как заявить ей: «Вы портите этот праздник». «Поэтому мы решили испортить праздник Сержу в тот день, как он станет премьером» — шутит один из главных умов армянской революции Армен Григорян. В прошлом он был координатором проектов «Трансперенси Интернешнл», а после ухода Саргсяна и назначения Пашиняна получил пост главы Совета национальной безопасности.
Именно с этой целью («испортить праздник») активисты и проводили ежедневные собрания в марте. «Я был убежден, что люди в целом поддерживают нас», — уверяет одетый в джинсы и футболку Армен Григорян после встречи с главами Советов безопасности России, Белоруссии и Казахстана, которые неизменно носят костюмы и лакированные туфли. Имя «Саргсян» в скором времени превратилось в пугало. «На первые собрания приходило всего несколько сот человек, в лучшем случае две тысячи. Затем, когда президентская Республиканская партия сообщила о кандидатуре Саргсяна на пост премьера 16 апреля, собралась намного больше народу. От трех до четырех тысяч. 17 апреля, когда парламент избрал его главой правительства вопреки данному в 2014 году обещанию, пришло еще больше людей. Толпа продолжила расти, и власть упустила момент, когда силовые меры еще были возможны», — с улыбкой вспоминает Гаянэ Абрамян.
Полиция, как и в предыдущие годы, пыталась устроить провокации, но в эпоху прямых интернет-трансляций сделать это непросто. Так, вечером 17 апреля интернет-телевидение отметило явную пассивность сил правопорядка и сразу же начало трансляцию, что задушило все инициативы в зародыше. Стало уже слишком поздно пытаться остановить движение, которое охватило всю страну (благодаря начатым Пашиняном маршам в регионах) и все районы столицы. В этот момент Пашинян предложил не оставаться на площадях по ночам, чтобы не допустить полицейских провокаций с целью дискредитировать движение.
«Эта идея о присутствии во всех районах и децентрализации пришла к нам после предыдущих неудач, когда нас, например, зажимала на одной улице полиция, — подчеркивает Армен Григорян. — Как мне кажется, именно акция «Плати 100 драмов» сыграла важную роль с точки зрения нашей просветительской работы среди граждан. Тогда, в 2011 году, мы выступили против неоправданного повышения стоимости проезда в общественном транспорте. Идея была в том, чтобы платить, как и раньше, 100 драмов за проезд в автобусе, а не 150, как хотели власти. Каждый автобус стал местом проявления гражданского неповиновения. Само движение смогло объединить в себе людей из самых разных слоев общества», — рассказывает Гохар Сароян.
Кроме того, Никол Пашинян смог увлечь за собой, наверное, 80% населения и практически заблокировать страну. После того, как 2 мая парламент (избран в 2017 году на фоне огромных нарушений) отказался сделать его премьером, он обратился к народу с просьбой перекрыть главные дороги и улицы страны с 8 по 15 часов. Так и произошло. Во второй половине дня 2 мая Республиканская партия заявила, что не будет выступать против утверждения Пашиняна главой правительства.
Все это стало результатом ненависти к власти и многих лет бессовестной коррупции, когда брата Саргсяна называли «господином 50%» из-за того, сколько он брал по каждому договору. Сыграло свою роль и ослабление позиций власти со все большими нарушениями на каждых выборах, что вынудило ее открыть огонь по толпе (десять погибших) после первого избрания Саргсяна в марте 2008 года. Наконец, старшие братья из Москвы тоже не испытывали особой любви к этой власти. «Мы сразу же решили, что наше движение должно быть исключительно внутренним. Ни о какой геополитике речи не шло. В Армении это было бы абсурдом… К тому же, мы сделали для себя выводы из произошедшего на Украине в 2014 году», — отмечает Армен Григорян.
