«Маленькая Спарта» — это термин, который отставной генерал и нынешний министр обороны США Джеймс Мэттис использовал в отношении «маленького города, играющего большую роль» после того, как наследный принц ОАЭ Мухаммед бен Заид стал властвовать в регионе и даже повлиял на избрание Мухаммеда бен Салмана в качестве наследного принца Саудовской Аравии.
Мэтисс не единственный военный деятель, который привел лестное сравнение между ОАЭ и Спартой, древнегреческим городом, известным мощью своей армии и несмотря на ее немногочисленность одержавшим победу над персами. Такое же сравнение привёл эмиратский писатель и режиссёр Мансур Ябхуни, снявший одноимённый фильм.
В отличие от искаженной версии, представленной в данном эмиратском фильме, о том, какую роль играют ОАЭ в международных миротворческих операциях и в сфере гуманитарной помощи, это ранее мирное, сосредоточенное на торговле, государство начало строить планы по военной оккупации и расширению влияния за пределами своих границ, что отражает реальную роль бен Заида в регионе и прагматизм возглавляемого им государства.
ОАЭ откусывают больше, чем могут прожевать
В эпоху Мухаммеда бен Заида ОАЭ больше не сосредоточены на сфере торговли, решив более активно вмешиваться в дела государств арабского мира. Благодаря притоку нефтедолларов маленькая страна с населением около семи миллионов человек (из которых только миллион — коренные жители) стала третьим по величине импортером оружия в мире, наняла сотни наемников и даже говорит о колонизации Марса.
Роль ОАЭ в регионе постепенно растет: страна придерживается ястребиного подхода к катарскому кризису, который предоставил Мухаммеду бен Заиду хорошую возможность ослабить влияние Катара и устранить его в качестве крупнейшего конкурента Эмиратов. Так, бен Заид выступил в роли одного из «ястребов» и «зачинщиков» этого кризиса, предприняв попытку дискредитировать имидж Катара на международной арене и ограничить его региональное влияние, и обвинив с этой целью в финансировании терроризма.
Характер роли ОАЭ, выходящий за пределы размеров страны, проявился в ещё большей степени на фоне «политического землетрясения», которое произошло в Саудовской Аравии после того, как Мухаммед бен Салман лишил своего двоюродного брата Мухаммеда бен Наифа статуса наследного принца и теперь готов наброситься на трон своего отца. Это подтверждает газета «Дейли Бист» (Daily Beast), опубликовавшая документы, просочившиеся в прессу в результате взлома электронной почты посла ОАЭ в Вашингтоне Юсефа аль-Отайбы. Эти документы раскрывают множество деталей по данному вопросу.
С самого начала Мухаммед бен Заид понял, что лучший способ добиться благосклонности Соединённых Штатов — непосредственное сближение с израильским образованием, и он превзошёл в этом другие страны ССАГПЗ. Конкуренция между Саудовской Аравией и ОАЭ вокруг этого вопроса стала очевидной по мере того, как последние установили обширные контакты с Тель-Авивом и выдвинули несколько предложений с целью полной нормализации двусторонних отношений.
В соответствии с видением бен Заида ОАЭ пытаются увеличить свое геополитическое влияние, по сравнению с другими странами Персидского залива. Это касается даже ближайших союзников, а именно Саудовской Аравии, что грозит конкуренцией между Мухаммедом бен Заидом и Мухаммедом бен Салманом на следующем этапе с целью добиться американской благосклонности, с одной стороны, и получить возможность контролировать ситуацию в Йемене — с другой.
Мечты о «маленькой Спарте» начинаются с Йемена
После начала конфликта в Йемене политические и военные события в южном регионе, привлекшие беспрецедентное внимание со стороны Эмиратов, развивались таким образом, что это маленькое государство Персидского залива обрело черты колониальной силы, пожиная плоды того, что посеяли члены коалиции и другие страны-союзники. ОАЭ стремятся играть в регионе и в мире в целом такую роль, которая бы соответствовала экономическому влиянию этой страны и в то же время превосходила ее географические размеры. Она хочет реализовать мечты о «маленькой Спарте» и усилить свой контроль над стратегическим Баб-эль-Мандебским проливом, который представляет собой ворота, через которые проходит 12% мировой торговли.
Один за другим ОАЭ устанавливают контроль над крупными региональными портами, начиная с порта в Адене, который представляет собой наибольший интерес для Эмиратов по причине своего стратегического положения. Власти ОАЭ видят в нем явную угрозу для логистических городов и считают главным конкурентом эмиратских портов Джебель Али и Рашид.
Вооружённые силы ОАЭ создали военную базу на острове Маюн, или Перим в южном Йемене у северного входа в Баб-эль-Мандебский пролив, не получив разрешения на это у владельцев земли. Тем самым они воспользовались стратегическим положением острова, которое становилось причиной вторжений со стороны португальцев с начала XVI века.
Амбиции ОАЭ этим не ограничились, а распространились на ряд других стратегических объектов на побережье Йемена. В первую очередь это касается города Дубаб, расположенного недалеко от Баб-эль-Мандебского пролива, который превратился в эмиратскую военную базу, находящуюся под их полным контролем. Также в военную базу ОАЭ превратился порт Моха в западном Йемене (йеменцам запрещено там находиться), полностью ставший их владением, где расположены эмиратские военные корабли и техника.
На острове Сокотра, по данным местных источников, со стороны ОАЭ разворачивается процесс оккупации. Так, сообщается, что в среду эмиратские вооруженные силы неожиданно прибыли на остров без согласования с йеменской стороной, что совпало с визитом на остров главы правительства Ахмеда Убейда бен Дагра и ряда министров несколько дней назад.
ОАЭ также присутствуют в йеменской провинции Абьян, где базируются подразделения для борьбы с терроризмом, а также контролирует порт Эль-Бурайка, который является основным пунктом транспортировки материально-технических ресурсов, включая оружие и гуманитарную помощь. За политической повесткой дня скрывается стремление подорвать власть государственных учреждений в Йемене.
В провинции Эль-Махра на востоке Йемена ОАЭ продолжают расширять свое влияние на границе с Оманом. Участие Эмиратов в деятельности Красного Полумесяца было своего рода прикрытием для продвижения в провинции в военном отношении и в сфере безопасности.
ОАЭ представилась возможность вернуть силой то, что они утратили ранее. В частности, Эмираты захватили порты Эш-Шихр, Бальхаф, Дубаб и Моха. Таким образом, правительство Абу-Даби управляет йеменскими портами не только в сфере торговли, но и в военном отношении, и масштаб его военного вмешательства превосходит экономические амбиции страны. Исключение составляет порт Ходейда — крупнейший порт в Йемене.
Ввиду быстрого расширения военного присутствия Абу-Даби не может ограничиться одним Йеменом. Так, амбиции ОАЭ распространяются на район вокруг Баб-эль-Мандебского пролива при тесной координации с союзниками, свидетельством чего являются материально-технические и военные базы Эмиратов в Эритрее, Джибути и Сомали.
Расширение влияния ОАЭ начинается с порта Джебель Али в Дубае, крупнейшего порта на Ближнем Востоке, простирающегося вдоль всей южной части Аравийского полуострова до Африканского Рога и Эритреи (где солдаты ОАЭ и их истребители «Мираж» участвуют в войне в Йемене), и дальше до Лимассола и Бенгази в Средиземноморье.
В Эритрее ОАЭ создали первую военную базу за пределами своей территории, она находится в районе порта Асэб, который сегодня представляет собой современную воздушную базу, глубоководный порт и военный учебный центр. В 2014 году президент Джибути Исмаил Омар Гелле отменил договор, позволявший ОАЭ инвестировать средства в контейнерный терминал в Дорале, обвинив эмиратскую сторону в предоставлении взяток с целью заключения сделки.
Стремясь расширить свое военное присутствие в Африке, ОАЭ заключили контракт на 336 миллионов долларов и сроком на 30 лет с властями полунезависимого региона Пунтленд. Соглашение даёт право на развитие и управление стратегическим портом Босасо.
ОАЭ также вспомнили о большом значении сомалийского порта Бербера, ключа к Красному морю и крупного транспортного узла в Восточной Африке, после того как утратили контроль над ним, а также после того как бен Заид поддержал сомалийских сепаратистов, что привело к укреплению властей Пунтленда.
Абу-Даби продолжает «играть со взрослыми» и оказывает военную поддержку Ливийской национальной армии во главе с генералом Халифой Хафтаром. Кроме того, вызвало гнев со стороны Турции то, что в прошлом году ОАЭ открыли посольство на Кипре и начали участвовать в военных учениях с Грецией и Израилем.
С ускорением расширения присутствия Эмиратов наблюдатели задаются вопросом, намерены ли власти страны добиваться влияния на уровне региона, и выражают озабоченность по поводу связанных с этим рисков и возможностью столкновения с крупными силами, которые присутствуют в Красном море. Так, на его западном берегу свои базы имеют Израиль, Франция и Соединенные Штаты, Китай строит порт в Джибути, а иранцы планируют построить военно-морские базы на йеменском побережье, которое контролируют местные повстанцы.
Между эмиратом бен Заида и Спартой
Есть несколько причин, по которым сравнение между ОАЭ и Спартой может считаться необоснованным. Так, многие на Западе знают о Спарте лишь благодаря фильму «300 спартанцев», в то время как ОАЭ как внутри страны, так и за рубежом завоевали репутацию прагматичного игрока. Сравнивая обе стороны, нужно отметить, что согласно историческим данным, воины Спарты замедлили продвижение Персидской империи. Напротив, государство, чьи острова «оккупированы» иранцами, повышает уровень своего вмешательства за пределами границ с целью установления контроля, а не освобождения или восстановления утраченной легитимности. В то время как ОАЭ сосредоточены на Баб-эль-Мандебском проливе, Иран контролирует соседний Ормузский пролив.
ОАЭ вторгаются на чужие острова, пока их собственные с 1971 года остаются под контролем Ирана, и по мере расширения своего военного присутствия в Индийском океане попадают в зону действия иранских баллистических ракет.
В то же время очевидной кажется разница между древним городом-государством, славящимся своими храбрыми воинами и построившим маленькую империю на своих плечах, и страной, опирающейся на наемников. Так, известно, что власти ОАЭ активно заключают контракты с частными компаниями в сфере безопасности, имеющими плохую репутацию, набирая таким образом солдат в ряды своих сил. Несмотря на образ, созданный многими историками девятнадцатого века в отношении государства, которое было бастионом западной цивилизации и западных ценностей, некоторые историки считают, что военная дисциплина, поддерживаемая в Спарте, была создана обществом, всегда готовым угнетать свой народ. Древняя Спарта была мрачным местом, большую часть ее населения составляли рабы, вследствие чего в городе царил страх перед их восстанием, и большую часть времени власти посвящали подавлению этих восстаний и устрашению порабощенных жителей.
В ОАЭ проживает одно из крупнейших сообществ трудовых мигрантов в мире, причем доля граждан государства составляет не более 10% от общей численности населения. Несмотря на это благодаря гражданству они пользуются множеством привилегий, и этот вопрос тщательно регламентирован.
Правозащитные организации регулярно сообщают о несправедливой политике в отношении трудящихся мигрантов и даже местных работников, с которой они сталкиваются в богатых странах Персидского залива. Так, к примеру, система спонсорства привязывает иностранных рабочих к своим работодателям в такой степени, что они работают в условиях, подобных рабству, что не сильно отличается от ситуации в древнегреческом городе, которая в конечном итоге привела к восстанию рабов.
В конце концов город-государство Спарта сохранил свою независимость от Афинской империи ценой кровавых войн. Обогащение государства и расширение его влияния на соседние греческие города были прямым следствием нескольких войн за тот период, которые, тем не менее, в конечном итоге привели к его упадку. Какова же судьба сегодняшней новой Спарты?
