Я потерял веру в людей. Отец Мири Регев — самый интеллигентный израильский министр культуры и спорта — подозревается в оптовой продаже фальшивой водки «Пшеничная».
«Мягкая и ароматная, она производится только из натуральных ингредиентов по старинной технологии и является неизменной частью традиционного русского застолья. Чуть уловимый аромат цветущего разнотравья, запах душистого теплого хлеба, переборы русской гармошки, сельская свадьба».
Так и вижу семейство Феликса и Мерседес Сибони, выходцев из бывших владений Карфагена, за большим столом под пальмой, поющих «Подмосковные вечера». Непатриотично как-то, скажут квасные патриоты, но на складе в поселении Ахузам, принадлежащему Сибони и его партнеру, среди 1 тысячи 500 бутылок поддельного алкоголя, не обнаружен отечественный «Кеглевич» и «Голд».
Из-за большого содержания метанола в спиртном в Израиле в последнее время шесть человек умерли, десятки ослепли. Сибони был сначала арестован, затем отпущен под домашний арест, а сейчас его адвокат утверждает, что его клиент продолжает работать в обычном режиме (понимай, клеет этикетки) и охотно сотрудничает со следствием. Его, де, обманули нечистоплотные поставщики спирта. Ну, не могли такого принципиального министра, как Мири Регев, вырастить на пьяные деньги от паленой водки.
Я прочел и выпил за благополучный исход этого досадного недоразумения. Вот если бы фальшак гнал папаша депутата или министра из другой партии, мы бы получили «Дело 96» по числу градусов в питьевом спирте и громкий судебный процесс аккурат к выборам. Пошел и еще налил себе продукт на основе спирта «Экстра», выработанного из отборного зерна и умягченной артезианской воды, прошедшей специальную очистку. Выпил за Давида Битона, за Хаима Каца и его сына Яира, Иехиэля и Орена Хазанов, за святое семейство — Биби, Сару и достигшего половой зрелости Яира Нетаньяху и, не чокаясь с зеркалом, за безвременно ушедшую из кнессета Инбаль Габриэли из-за ее отца, дяди и брата — организаторов незаконных интернет-казино. На Наоми Блюменталь уже здоровья не хватило.
Деньги от паленой водки — штука соблазнительная. Вот те фраера из Минфина, которые в очередной раз подняли налоги на алкоголь, могли бы догадаться, что страну захлестнет невиданная ранее эпидемия подделок. Продажи паленки достигли гигантских масштабов.
В бутылках под названием «Блэк виски» содержание метанола было превышено в 366 раз, в водке — в 1 тысячу 300 раз, в «Араке» — в 120 раз. Происхождение напитков является предметом расследования, так как они не имели необходимых сертификатов. Не утверждают, что все это было поставлено со склада Сабони, но Минздрав говорит, что от 5% до 10% крепких напитков, продающихся на рынке, являются поддельными. Из-за этого драконовского налога находятся люди, которые заказывают алкоголь для дезинфекции или технических нужд (в этом случае налог намного ниже), а потом они разводят его, смешивают с алкоголем, предназначенным для питья, разливают по бутылкам с этикетками известных брендов и продают, в основном, через киоски и небольшие продуктовые магазинчики.
Полиция недавно обнаружила целую фабрику в Кафр-Бара, неподалеку от Кафр-Касема. Там производили «водку», «виски», «вино», отдельно было налажено производство этикеток, пробок и даже стаканов с эмблемами известных марок. Четверо подозреваемых были тогда задержаны бойцами МАГАВ. А Минздрав опубликовал предупреждение о 13 товарах, которые могли уже попасть на прилавки и оказаться поддельными: в их числе — водка «Пшеничная» в разной таре (от 200 мл до 1 л), бренди «Фляжка», арак «Насих ха-Арак», водка «Винер». Помимо чрезвычайно токсичного метанола, подделки могут содержать также бруцин, вызывающий мышечные судороги и отказ почек. В напитках может быть и битрекс, он же денаториум бензонат. Его специально подмешивают в технический спирт, стремясь предотвратить его употребление чрезвычайно горьким вкусом. Тогда, чтобы приглушить горечь, в ход идут ароматизаторы и добавки.
Особенно много подделок на юге страны, пострадавших часто привозят в больницу «Сорока». Именно на юге промышляла и банда, отношение к которой отца министра и выясняет следствие.
Я с последствиями метилового спирта столкнулся в прошлой жизни. После института работал в ПТУ мастером производственного обучения и пристроил группу своих пацанов-сварщиков на завод «Кремнийполимер». Там очень хорошо платили практикантам, а нам, мастерам, шла солидная производственная премия. Вся огромная территория предприятия была опутана спиртопроводами, через забор ближе к обеду перелезали работяги и по цвету трубы определяли, где этиловый, а где метиловый. Пилили ножовкой трубу и вожделенную жидкость и, не мудрствуя лукаво, сливали в каску. Мерли и слепли десятками, каждое утро бригада сварщиков заделывала поврежденные трубы и находила трупы, преимущественно бомжей. Пацанов своих я забрал, когда учуял характерный душок от одного из них.
И вот эта история с отцом министра тоже как-то дурно попахивает. Впрочем, когда речь идет о высокопоставленных ликудниках или их родне, у нас не принято обобщать.
— А запах, он чем хорош?— говаривал Жванецкий. — Не нравится — отойди. Не стой во всем этом.
