Политика президента Дональда Трампа продолжает оставаться шизофренической. Нынешняя администрация ввела новые санкции против Москвы вскоре после его встречи в Хельсинки с российским президентом Владимиром Путиным. Американский президент не заслужил рукоплесканий за свое поведение, однако цель у него была правильная — улучшить отношения с Москвой.
Путин не является ни другом свободы, ни другом Америки, однако его страна не сильно угрожает Соединенным Штатам или Европе. Действия Москвы против Украины были вызваны в большей степени расширением на восток Организации Североатлантического договора (НАТО), чем предполагаемой российской агрессией в западном направлении. Для Путина военные действия даже против кажущихся уязвимыми прибалтийских государств принесут мало выгоды, однако породят огромные риски. Прямой конфликт с Америкой или со «Старой Европой» был бы самоубийственным. Президент Трамп, несмотря на безыскусный способ выражения своего мнения, судя по всему, сознает, что этот континент в одиночку способен себя защитить — без помощи Вашингтона. Европейская зависимость от Америки — это вопрос удобства, а не необходимости.
Вместе с тем, подход, ориентированный на большее сотрудничество с Россией, мог бы оказаться полезным для интересов Соединенных Штатов во многих местах — на Ближнем Востоке и во всей Азии. В долгосрочной перспективе наиболее важная роль Москвы может состоять в том, чтобы помочь сдерживать растущую мощь Китая. Враждебность Соединенных Штатов помогла сближению Российской Федерации и Китайской Народной Республики. Однако Москва в этой связке является младшим партнером, и, кроме того, она разделяет некоторые опасения Запада по поводу поведения Китая, особенно по поводу воровства интеллектуальной собственности (в области военных технологий) и территориальной экспансии (в малозаселенную Сибирь). Формальная коалиция с участием Америки, Европы и России могла бы умерить китайские амбиции.
Однако для этого Вашингтон и Брюссель должны договориться с Москвой по поводу Украины. Предложение о прекращении экспансии НАТО, включая, конечно же, отказ от принятия Грузии и Украины, могло бы побудить Россию к тому, чтобы перестать поддерживать сепаратистов на Донбассе. Основная ценность этого региона для Москвы состоит в возможности дестабилизировать Украину и таким образом делать ее несоответствующей для членства в Североатлантическом альянсе. В настоящее время этот район боевых действий является для России как экономическим бременем, так и определенным преимуществом.
Аннексированный в 2014 году Крым с российской военно-морской базой в Севастополе представляет собой вызов иного плана. Хотя действия Москвы были незаконными, следует признать, что Крым в течение долгого времени был частью Российской Империи — он был отвоеван у Турции более двух веков назад и оставался российским внутри Советского Союза до 1954 года. После смерти Сталина генеральный секретарь Коммунистической партии Никита Хрущев передал эту территорию Украине, пытаясь таким образом укрепить власть Москвы (на Украине после выдворения немецких войск в течение долгого времени существовало повстанческое движение) и реализовать свои собственные политические амбиции (для этого он нуждался в поддержке главы Коммунистической партии Украины). Этнические русские все еще составляли большинство населения в 2014 году, и можно считать весьма вероятным то, что они хотели вернуться под контроль Москвы, хотя проведенный референдум не был ни свободным, ни честным.
В России аннексия Крыма получила широкую политическую поддержку, и, кроме того, этот полуостров сохраняет свое важное военное значение. Кристиан Кэрил (Christian Caryl) из газеты Washington Post заявил, что «Запад должен продолжать настаивать на том», что Крым является украинским, «пока Россия не уступит». Однако этого не произойдет. Данная территория не будет возвращена ни Путиным, ни его преемниками, если только Россия не потерпит поражение в войне. Даже критики Путина признают, что Крым навсегда вошел в состав России. Западные официальные лица могут посчитать эффективным шагом заморозку политического конфликта и продолжение действия санкций. Однако это ни к чему не приведет, а пользу от этого получат лишь противники Америки.
Западу нужно заключить с Россией modus vivendi, временное соглашение. Союзники могут принять аннексию, но не признать ее. Большинство санкций могут быть сняты, а оставшиеся картельные экономические меры должны быть направлены против Крыма. Однако лучше было бы найти компромисс, на основании которого можно бы договориться о более постоянном решении. Вашингтон и Москва должны договориться о том, чтобы признать результаты референдума, проведенного с участием международных наблюдателей.
Путин предложил Трампу провести выборы на Донбассе. Однако Минские соглашения уже распространяется на восточную Украину, хотя Киев, как и Москва, еще должны выполнить содержащиеся в них положения. Более того, Россия имеет мало связей с этой территорией — и не аннексировала ее, — и поэтому она продолжает оставаться тем вопросом, который должны решить украинцы. Как уже было отмечено ранее, за сотрудничество правительству Путина может быть обещано, что НАТО не будет дальше расширяться на восток, и это обещание будет иметь отношение к озабоченности Москвы в области безопасности — особенно с учетом того, что Вашингтон после развала Советского Союза уже делал лживые обещания относительно отказа от расширения НАТО.
Однако проведение референдума может дать ответ на вопрос о Крыме. Разумеется, Украина будет возражать, поскольку она не дала согласия на отделение этой территории. Если этот акт был незаконным, то незаконным будет и последующее голосование. Однако на практике это не имеет значения. Сегодня у Киева нет никаких шансов вернуть под свой контроль Крым. Возможно, украинские политики получают выгоду от того, что требуют невозможного. Однако, если они, на самом деле, хотя вернуть под свой контроль эту территорию, им необходимо сотрудничество Москвы.
Более того, несмотря на их проникновенные слова и апелляцию к международному праву, союзники никогда не позволят юридическим тонкостям вторгаться в проводимую ими политику. Так, например, отвергая российскую аннексию, бывший офицер разведки Малкольм Нэнс (Malcolm Nance) заявил, что Америка потратила 75 лет на «поддержку международного права и неприкосновенности международных границ». Это сущая ерунда. Союзники, к примеру, начали агрессивную войну против Сербии и отделили от нее Косово, установив тем самым прецедент для России в Южной Осетии и Абхазии (Без всякого намека на иронию западные официальные лица заявили о том, что они могут делать все, что им нравится, однако это не устанавливает прецедент для других). Соединенные Штаты также вторглись в Ирак и, по сути, разрушили его, а это противоречило не только международному праву, но и желанию большинства европейских правительств. Как сказано в Милосском диалоге, «сильные делают то, что могут», и это относится не только к Америке и Европе, но и к другим предположительно менее добродетельным нациям.
Вместе с тем, существует более фундаментальный аргумент. Хотя Украина в юридическом отношении сохраняет права на Крым, возвращение этой территории киевским властям без согласия проживающих так людей стало бы, в принципе, не менее агрессивным актом, чем сама российская аннексия. Кэрил заявляет: «Крым принадлежит Украине». Нет, он принадлежит жителям Крыма. Принципы отделения продолжают оставаться спорными в международных делах, однако жители Крыма должны обладать правом вето по вопросу о возвращении в состав Украины. Их нельзя передавать то туда, то сюда, как бушель пшеницы.
Даже если жители Крыма не стали россиянами надлежащим образом, сегодня они россияне. И их мнение должно учитываться, прежде чем будет решаться их судьба. В этом отношении союзники столь же несовершенны, как и другие нации. На территории к северу от реки Ибар в Косово большинство составляли этнические сербы, однако Вашингтон и Брюссель не спросили их о том, чего они хотят, когда создавали новое, отдельное государство. А еще раньше ни Франция, ни Германия не сделали никаких усилий для того, чтобы выяснить желание жителей Эльзаса и Лотарингии.
Поэтому Вашингтон должен предложить провести в Крыму референдум под эгидой ООН. Его результаты будут иметь юридическую силу, в отличие от голосования в 2014 году. Хотя большинство жителей Крыма, вероятно, хотели тогда отделиться, оппозиция была задавлена, и поэтому голосование ничего не продемонстрировало. В данном случае наблюдатели из числа союзников будут присутствовать как в ходе проведения кампании, как и во время голосования. Как украинские, как и российские официальные и заинтересованные лица должны иметь возможность изложить свои аргументы. А большинство жителей определят будущее Крыма. Когда этот вопрос будет решен, отношения с Россией смогут вернуться к нормальным — но при этом Москве будет обещано наказание в случае нового вмешательства во внутренние дела союзников.
Странная истерия охватила Вашингтон относительно отношений с Москвой. Но Владимир Путин не Иосиф Сталин. Россия является всего лишь бледной тенью Советского Союза, и ее значительно опережают Америка и Европа. Вашингтон ведет себя лицемерно, хотя сам он регулярно вмешивается в выборы в других странах, включая Россию. Судьба Украины имеет для Вашингтона и Брюсселя гуманитарный интерес, а не интерес в области безопасности. Кроме того, Россия значительно более полезна как партнер — если нее как друг, — работающий против Китая, чем решительный противник в союзе с Китаем.
Попытки восстановить рабочие отношения между Москвой и Вашингтоном заслуживают надпартийной поддержки. В конечном итоге, критики президента Трампа должны решить, в чем они больше заинтересованы — в продвижении своих амбиций или интересов Америки. Последний вариант оправдывает возобновление усилий, направленных на поиск решения украинской проблемы.
Дуг Бэндоу — старший научный сотрудник Института Катона, ранее он был специальным помощником президента Рональда Рейгана. Он является автором книги «Внешнеполитическое безрассудство: Новая глобальная империя Америки (Foreign Follies: America's New Global Empire).
