Двадцать лет назад я стоял в луже, образовавшейся в дорожной выбоине, и смотрел через реку Амур в сторону Китая. В то время небоскребы на китайских территориях излучали новизну и современность, тогда как на российской стороне на улицах вечером зачастую не было видно ни одного фонаря. С тех пор объемы китайского экспорта, уровень жизни и доля Китая в мировом производстве в значительной мере выросли. По мнению экспертов, его экономика может обогнать экономику США уже к 2030 году. Между тем Россия уступает ему на всех фронтах.
На прошлой неделе я побывал еще на одном рубеже — на этот раз в Грузии. Эта страна с населением в 3,7 миллиона человек оказалась на пересечении трех империй — России, которая прежде была хозяйкой Грузии, Евроатлантической империи Запада и набирающего мощь Китая. Грузины уже решили, кого они предпочитают. Несмотря на свое местоположение на восточном побережье Черного моря, грузины тяготеют к Западу. Как говорят местные жители, их страна долгое время находилась под властью Римской империи.
Хотя Грузия застряла — видимо, навсегда — в зале ожидания, предшествующем вступлению в НАТО, в пропорциональном отношении она отправила самую большую долю военных в Афганистан. Благодаря щедрой помощи американцев грузины либерализовали свою экономику, начали борьбу с коррупцией и создали плюралистическую политическую систему, в рамках которой оппозиция способна одерживать победу на выборах и одерживает ее. Никто из ближайших соседей Грузии не смог этого добиться.
Теперь настроения на этом рубеже изменились. Дональд Трамп — это, мягко говоря, не Веспасиан (которого грузины очень уважают). Американское посольство постепенно утрачивает свою роль в сдерживании местных олигархов и нападок со стороны России. Антизападная пропаганда и разнообразные жуткие истории получают все более широкое распространение — к примеру, слухи о том, что Евросоюз заставит легализовать инцест и принять миллионы сирийских мигрантов. Кроме того, на оккупированных Россией территориях проводятся пугающие военные маневры — по ту сторону от линии прекращения огня, оставшейся после войны 2008 года, — и грузины периодически сталкиваются с похищениями людей и незаконными захватами земли.
Однако грузины, как и эстонцы, поляки, украинцы и другие закаленные в борьбе пограничные народы, больше всего волнуются из-за наивности, разногласий и излишней самонадеянности, характерных для сильных стран старого Запада, к которым они обращаются за защитой. По их мнению, истинная линия фронта пролегает не через их территории, а через те места, где влияние России особенно велико — через Берлин, Брюссель, Рим и, как это ни странно, Вашингтон.
Но в долгосрочной перспективе истинная угроза исходит не от России. Несмотря на площадь ее территорий и ее ядерный арсенал, эта полуразрушенная империя Владимира Путина, в сущности, очень слаба. По своим объемам ее экономика едва дотягивает до экономики Италии. Несмотря на модернизацию армии, объемы расходов на оборону снижаются. Политическая система становится все более хрупкой и устаревшей. Кремлю удается давать отпор Западу, но только благодаря политической воле и безжалостности, а вовсе не реальной дипломатической, экономической, политической или военной мощи. Истинная угроза для хрупкой системы безопасности Европы исходит из гораздо более мощного источника — от Китая.
Чтобы понять масштабы влияния Китая, стоит вспомнить о пустом ежедневнике Далай-ламы. Мало кто из известных деятелей теперь решается встретиться с этим некогда почитаемым 83-летним духовным лидером, опасаясь преследований со стороны Китая. Хотя Далай-лама полностью ушел из политики и признал, что его страна должна остаться в составе Китая, Пекин, как это ни абсурдно, продолжает видеть в нем опасного распространителя идей сепаратизма и феодальных предрассудков. Во время июньской поездки Далай-ламы в Европу этому духовному лидеру Тибета удалось встретиться только с небольшой группой храбрых литовских парламентариев.
Для подхода Китая характерен оппортунизм. Он избегает открытой конфронтации, но, если он видит слабость или разногласия, он обязательно пользуется ими. Пока основная тактика в Европе — это соглашения о дешевых займах на мутных условиях, которые заключаются в более слабых европейских странах. Одна из категорий таких стран — это государства на западе Балкан, такие как Сербия, которым еще очень далеко до членства в Евросоюзе. Другая категория — это те страны Евросоюза, которые оказались под давлением со стороны Брюсселя в связи с какими-то нарушениями правил, — к примеру, Венгрия. И третья категория — это страны, которым более сильные члены Евросоюза навязали политику жесткой экономии, такие как Греция.
Обещания далеко не всегда соответствуют реальности. Стоимость займов оказывается чрезвычайно высокой, а обязательное привлечение китайских компаний лишает экономики этих стран возможности извлечь выгоду из сотрудничества с китайцами. Проект строительства автомагистрали в Польше обернулся фиаско. Строительство железнодорожной ветки между Будапештом и Белградом было приостановлено. У Евросоюза есть инструменты, обеспечивающие выполнение правил в процессе реализации проектов в государственной сфере. Высокопоставленные европейские чиновники все чаще жалуются на китайскую инициативу «16+1», в рамках которой Китай проводит встречи с 16 восточноевропейскими государствами, добиваясь для себя коммерческих и других привилегий.
Однако тактика Китая уже приносит дипломатические дивиденды. В июле 2016 года Венгрия и Греция попытались ослабить позиции Евросоюза в вопросе территориальных претензий Китая в Южно-Китайском море. В марте 2017 года Венгрия отказалась подписать письмо, в котором страны-члены Евросоюза подвергли резкой критике пытки китайских юристов, оказавшихся в тюрьме. По мнению Мартина Хала (Martin Hala), чешского эксперта по тактике Китая, долгосрочная цель Пекина заключается в том, чтобы экспортировать в Европу китайскую модель государственного капитализма, в рамках которой рыночные механизмы — это всего лишь инструменты в руках всесильного однопартийного государства.
Хотя Россия и Китай сейчас пытаются внушить мировому сообществу, что связи между ними укрепляются, по-настоящему серьезный альянс между ними невозможен из-за огромного дисбаланса в их экономической силе. Поэтому для таких стран, как Грузия, налаживание связей с Китаем — это шанс сбалансировать влияние России в регионе, где влияние Запада постепенно уменьшается. Китай уже занимается модернизацией устаревшей чайной индустрии Грузии, инвестирует средства в строительство нового глубоководного порта и строит деловые парки. Китай демонстрирует заинтересованность в грузинском вине. Китайская инициатива «Один пояс, один путь» предполагает создание нового торгового маршрута, ведущего в Европу через Кавказ, что дает Грузии возможность стать важным транспортным узлом. В теории предлагаемые Евроатлантической империей свобода и процветание, возможно, выглядят очень привлекательно, однако на практике они кажутся все более неоригинальными и далекими.
