Исчезновение, а скорее всего гибель, российского военного самолета вчера вечером недалеко от Латакии может затмить другую очень важную новость, связанную с Сирией. Вчера российский президент Владимир Путин и турецкий президент Тайип Эрдоган провели «кризисную» встречу в Сочи, посвященную текущей ситуации и решению проблемы северо-западной сирийской провинции Идлиб.
Обе стороны сообщили, что было достигнуто ключевое соглашение, которое предполагает создание новой демилитаризованной зоны на территории провинции Идлиб. Согласно тому же договору, «радикальные» боевики должны покинуть эту новую зону к середине будущего месяца.
Непосредственно после встречи ее прокомментировал в интервью российский министр обороны Сергей Шойгу, который подчеркнул, что «нового наступления на Идлиб не будет».
Вот что это означает на самом деле. Эрдоган был заинтересован в том, чтобы предотвратить наступление и спасти экстремистов, находящихся в Идлибе. Также турецкий лидер хотел избежать очередной волны беженцев, которая могла бы обрушиться на близлежащие турецкие границы. Путин заинтересован, по-видимому, в том, чтобы Сирия завершила войну победой над экстремистами и освободила всю свою территорию. Москва не раз давала это понять в последние месяцы. И если теперь достигнута договоренность, согласно которой «наступления не будет», то кто же станет окончательным победителем в этом дипломатическо-военном столкновении? Разумеется, Турция. Также победителями выйдут экстремисты, которые продолжат контролировать территорию, где проживает около трех миллионов человек. Проигравшим останется сирийская армия, которая уже давно готова действовать, а теперь ей «несколько инстанций» сообщает, что действовать нельзя.
Что касается эскалации, начавшейся вчера вечером из-за исчезновения российского военного самолета Ил-20, на борту которого находилось 14 человек и который явно «что-то» сбило, то на момент написания этой статьи возможны три сценария. Первый: самолет сбит израильскими военно-воздушными силами, атаковавшими Латакию. Второй: самолет сбили французские ракеты, пущенные по Сирии со Средиземного моря. Третий: самолет сбили сирийские средства ПВО, которые отражали израильскую агрессию.
Не будем углубляться в спекуляции о том, кто виноват, поскольку без дополнительной информации любой из перечисленных сценариев потенциально возможен. Однако здесь стоит отметить кое-что другое, что напрямую связано со вчерашними российскими уступками по Сирии. Израильские силы, как сообщается, применив истребители F-16, нанесли удар по Латакии. В этом городе находится российская военная авиабаза Хмеймим, хорошую защищенность которой зенитно-ракетными системами россияне так любят подчеркивать.
Как возможно, что Россия позволяет Израилю бомбить город, в котором дислоцированы ее военные силы? Ведь даже если сирийская система ПВО, которой все эти годы отказывали в поставках более современных средств обороны, по ошибке сбила российский военный самолет, виноватым в итоге все равно выходит Израиль с его агрессией и Россия с ее политикой, позволяющей Израилю наносить удары по Сирии, где тот пожелает.
Вернемся к договору об Идлибе. Кто-то, конечно, может заключить, что таким образом Россия только «откладывает» наступление на Идлиб. Но где доказательства? И зачем России вообще это делать? Вряд ли Россия станет сначала тесно сближаться с Анкарой, чтобы потом разрушить отношения с ней из-за последующего наступления.
Аргументы в пользу «мудрого российского плана», таким образом, остается неизвестными. Возможно, план и мудр, однако его цель — достичь российских целей, а не сирийских. Россия заинтересована в том, чтобы как можно больше приблизить Турцию к себе и удалить ее от США и чтобы Эрдоган так или иначе превратился в ее «партнера» по масштабным планам и проектам во всем регионе, простирающемся от Леванта до Балкан. Не стоит забывать и о «Турецком потоке» — газопроводе, который Россия считает ключевым проектом и благодаря которому она продолжит обеспечивать Европу газом, тогда как США хотят нарушить российское доминирование в этой сфере.
Стоит прочитать всю стенограмму речи Путина, произнесенной в конце совместной пресс-конференции после вчерашней встречи в Сочи. Свое выступление Путин начал не с актуальных вопросов, касающихся Сирии, а с напоминания о том, что торговый оборот между Турцией и Россией за первые семь месяцев текущего года вырос на 34%. Также российский президент отметил, что в прошлом году Турцию посетило рекордное количество российских туристов — 4,7 миллиона.
В данный момент партнерство с Турцией явно интересует Россию больше, чем освобождение Сирии.
В приватной беседе с глазу на глаз Эрдоган, видимо, предлагает России некую перспективу скорого будущего на Ближнем Востоке, но взамен он хочет, чтобы ему позволили сохранить сильное влияние в Сирии. А ведь иметь возможность держать —пусть под опосредованным — контролем те регионы, где проживает от трех до трех с половиной миллионов человек, — это неплохое начало. О «начале» я пишу, разумеется, неслучайно, поскольку Эрдоган — если он проявит выдающуюся ловкость, которую, впрочем, уже не раз демонстрировал — потребует таких же уступок от США. Америка в итоге может «позволить» ему контролировать даже большие территории в северной Сирии, Манбий и окрестности.
Подобное завершение войны в Сирии стало бы большой победой для Турции.
Путин договаривается непосредственно с Эрдоганом о решении проблемы Идлиба, полностью забывая при этом все то, что произошло ранее. А ведь именно Путин не так давно, в 2015 году, прямо и аргументированно обвинял Турцию в помощи «Исламскому государству» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) и закупке нефти, которую террористы добывают и крадут у Сирии.
Было да прошло? Вероятно.
Во время пресс-конференции Путин сказал: «Мы решили создать вдоль линии соприкосновения вооруженной оппозиции с правительственными войсками к 15 октября текущего года демилитаризированную зону глубиной 15-20 километров, с выводом оттуда радикально настроенных боевиков, в том числе „Джабхат ан-Нусра" (запрещенная в РФ организация — прим. ред.). К 10 октября 2018 года по предложению президента Турции — осуществить вывод из этой зоны тяжелого вооружения, танков, реактивных систем залпового огня, орудий и минометов всех оппозиционных группировок. Контроль в демилитаризованной зоне организовать подвижными патрульными группами турецких подразделений и подразделений российской военной полиции. Восстановить транзитные сообщения по трассам Алеппо — Латакия и Алеппо — Хама не позднее конца 2018 года — также по предложению турецкой стороны».
Вывод тяжелого вооружения? Куда? В подполье по всему Идлибу? Что же касается подразделений военной полиции, то не станет сюрпризом, если в нее войдут вчерашние экстремисты, которые теперь только наденут новую форму. Именно этого уже давно добивается Эрдоган — формирования новых «сил безопасности» на территории Идлиба.
Далее. Ни Эрдоган, ни Путин не пояснили, как собираются отделить «радикальные» группировки от остальных боевиков? И даже если это удастся, хотя вряд ли, куда этим экстремистам идти? Может, они по собственной инициативе утопятся в Средиземном море?
Этот план — чистая геополитическая сделка между Турцией и Россией без каких бы то ни было элементов, которые могли бы поспособствовать завершению конфликта в Сирии. Сам город Идлиб, центр одноименной провинции, в основном контролируется террористическим альянсом «Тахрир аш-Шам» (ответвление " Джебхат ан Нусра" — организации, запрещенной в РФ — прим. ред.). Как быть с этой «мелочью»? И заставила ли внезапная амнезия стороны забыть о том, что главной группировкой в упомянутом альянсе является именно «Джабхат ан-Нусра»?
Остальные вооруженные группировки Турция уже сманила на свою сторону, активно их вооружает и поддерживает их, даже дав им новое название — «Национальный фронт освобождения».
Что может сделать Дамаск в подобной ситуации? В целом ничего. Сирийское правительство может только наблюдать, как «великие мира сего» договариваются, и согласиться с планом, который продиктуют Сирии.
Правда, в конце своей речи Путин сказал: «В целом данный подход поддерживается руководством Сирийской Арабской Республики. В ближайшее время мы проведем с сирийским руководством дополнительные консультации». Да, «в целом поддерживает», так как иного выбора у него нет, и в ходе «дополнительных консультаций» это донесут до сирийского руководства.
На эту тему я писал уже несколько раз, подчеркивая, что борьба за освобождение Сирии может быть остановлена, прежде всего, в Москве, и последние события определенным образом подтверждают эти предположения.
По-прежнему неясно, на чем основано доверие России к Турции. Быть может, исключительно на собственных интересах? Однако подобное доверие может выйти России боком. Тем не менее тот факт, что российские военные самолеты падали (вчера один, а в 2015 году Турция сбила Су-24), по-видимому, больше никто вспоминать не будет.
Сирия остается оккупированной несколькими сторонами, включая непрошенные войска Турции и США. «Демилитаризация» Идлиба и «совместное патрулирование» — это концепции, которыми Россия, без огласки, так или иначе легитимизирует турецкую оккупацию. Где во вчерашнем договоре упоминание о возвращении Идлиба, пусть и в будущем, под полную юрисдикцию Сирийской Арабской Республики? С планом некой мирной реинтеграции еще можно было бы согласиться, но где этот план? Его нет, а вместо него нам преподносят то, чего турецкая сторона добивалась уже давно и о чем, несомненно, долгое время вела переговоры с Россией. А значит, все это иначе как заговором против Сирии не назовешь.
Да, Дамаск тоже предлагает мирное решение для Идлиба (понятно, никому не нужно кровопролитие и дополнительные страдания мирных жителей), но это мирное решение предполагает возможную амнистию для боевиков, их полное разоружение, возвращение Идлиба под контроль легитимного сирийского государства, его органов правопорядка и безопасности, а также его законов. А то, о чем вчера договорились в Сочи (если договоренности все же будут реализованы), может привести к созданию нового террористического инкубатора по образцу других, существующих сегодня, например, в Ливии.
Россия преследует в Сирии свои интересы и сообразно им меняет свою позицию по необходимости (не прошло и месяца с тех пор, как Лавров заявил, что экстремистов в Идлибе нужно «истребить»). Однако Россия не понимает (или поймет впоследствии слишком поздно), что то же самое делают другие субъекты —те, кто по-прежнему верит, что все еще может измениться и что война в Сирии может закончиться только «политическими изменениями», что в переводе означает уход Асада и укрепление власти радикалов, которых сейчас так упорно стараются спасти в Идлибе.
