В одно и то же время два лидера Вышеградской группы отправились в путешествие. Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан поехал в Москву укреплять отношения с Россией Владимира Путина. Президент Польши Анджей Дуда отправился в Вашингтон и подтвердил существование оси с Соединенными Штатами Дональда Трампа. Эти две разные поездки, в некотором смысле антагонистические, представляют собой идеальную и в то же время сложную картину в рамках группы Восточной Европы, состоящей из стран, выступающих против институтов Европейского союза.
Орбан у Путина
Орбан отправился к Путину и произнес крайне важные слова для страны, которая, как и многие другие страны Восточной Европы, пережила травму советского вторжения. Венгерский лидер подтвердил не только тот факт, что у Венгрии установились прекрасные отношения с Россией, но и развитие экономических отношений между Будапештом и Москвой, заметно расширившихся в последние годы, несмотря на наложенные Брюсселем санкции.
Это уверенное сближение наталкивается, однако, на значительные трудности, если не сказать «враждебность», со стороны ЕС, в связи с чем премьер-министр Венгрии заявил, что «нельзя сказать, что наше сотрудничество всегда рассматривалось в дружественной атмосфере на международном уровне».
Сближение с Россией вписывается в картину растущего напряжения между Венгрией и Европейским союзом, часто обвиняющим Кремль в том, что он является источником евроскептических и популистических настроений, направленных на дестабилизацию институтов ЕС. Эти обвинения в сочетании с санкциями в отношении Москвы в связи с украинским вопросом явно подчеркивают, что любое сближение лидера-«евроскептика», в частности Орбана, с Путиным будет рассматриваться как стратегическое решение, цель которого — бросить вызов ЕС.
Дуда у Трампа
В то время как Орбан протягивал руку Кремлю или, скорее, подтверждал уже намеченное сотрудничество с ним, польский президент Анджей Дуда летел в Белый дом с готовым предложением об учреждении военной базы Соединенных Штатов на польской территории. Более того, как подтвердил сам Дональд Трамп на пресс-конференции, Варшава предложила американскому правительству целых два миллиарда евро за открытие этой базы.
Это предложение немедленно заинтересовало американскую президентскую администрацию, учитывая, что президент Трамп изначально делал ставку на то, что партнеры по НАТО увеличат военные расходы. На этом фоне становится ясно, что сделанное Польшей предложение не могло не разжечь аппетит Вашингтона: президент Дуда даже отпустил шутку, назвав базу «Форт Трамп» в честь президента Соединенных Штатов.
Вышеград разрывается между альянсом с США и сближением с Москвой
Пентагон выразил некоторую настороженность в отношении этого предложения, но подтвердил намерение сотрудничать с Польшей, вспомнив вклад, внесенный Варшавой в Североатлантический альянс. Несмотря на первые заявления Джима Мэттиса (Jim Mattis), не расположенного разделить энтузиазм президента Трампа, этот вопрос с некоторых пор рассматривается в кулуарах Арлингтона, штаб-квартиры министерства обороны Соединенных Штатов. Ведь польское предложение разжигает огромный аппетит, особенно у тех, кто, как американские власти, хочет навязать свое присутствие в Восточной Европе на границе с российской территорией. И американские военные изучают, как претворить в жизнь планы Варшавы и Белого дома.
Этот вопрос интересен с точки зрения не только стратегии, но и политики. Потому что за этой Вышеградской группой, расцениваемой как своеобразный монолит евроскептиков, о который разбиваются устремления Брюсселя и франко-немецкой оси, в действительности скрываются издавна недооцененные трудности. Объединившись с целью противодействия логике европейской бюрократии, Вышеградская группа в реальности, если опираться на факты, является блоком на грани исчезновения, за пределами которого составляющие его страны образовывают совершенно разные альянсы.
Соединенные Штаты представляют собой общий объединяющий элемент, в том смысле, что все страны Восточной Европы видят в Вашингтоне обязательного партнера, в том числе и в рамках культурного ответа на годы, проведенные в советском блоке. Кошмар возможного (пусть на сегодняшний день и невероятного) вторжения России до сих пор неотъемлемо встроен в стратегию всех стран бывшего советского блока. Это неизменно актуально на территориях от Прибалтики до Черного моря.
Однако этот традиционный альянс с Америкой, в сочетании с общим знаменателем несогласия с идеями Европейского союза, наталкивается на необходимость противостояния подъему России как сверхдержавы, которую уже, как правило, не рассматривают как врага. По крайней мере, врага в ней видят не все, как мы наблюдаем на примере Венгрии Орбана. И это расхождение может быть особенно важно для понимания будущего оси на востоке Европы.
С глобальной точки зрения у Путина и Трампа есть один общий интерес — разделить между собой Европу. Это неизбежно, и это не вопрос антиамериканизма и русофобии, это чистая логика. НАТО возникла, чтобы удержать Европу в сфере влияния Вашингтона, точно так же, как Россия всегда присматривалась как к востоку, так и к западу, считала Европу чрезвычайно важным рынком и стремилась наладить отношения с правительствами входящих в нее стран.
После этого предисловия становится ясно, что из-за Вышеграда, в значительной мере ориентированного на Запад, Москва натолкнется на стену, пытаясь достучаться до Центральной Европы. И именно поэтому ей требуются союзники, способные подорвать скорее проатлантическое, нежели европейское видение Восточной Европы.
Однако эти диаметрально противоположные цели России и Соединенных Штатов вызывают вопрос, какой натиск способна выдержать группа восточноевропейских стран. Потому что трения с Брюсселем диктуют формирование иных альянсов по сравнению с европейскими партнерами. И если Венгрия предпочитает сближение с Россией, то другие страны, и в первую очередь Польша, кажется, отнюдь не намерены демонстрировать прокремлевские настроения. Создается впечатление, что та сверхдержава, которая предложит больше гарантий, и станет ориентиром для восточноевропейских государств. А Россия после многих лет сопротивления пытается проникнуть на одну из наиболее сложных для своих целей территорий — в Восточную Европу.
Можно ли сказать, таким образом, что противостояние сверхдержав ставит под вопрос Вышеградскую ось? Вряд ли. Однако можно с точностью утверждать, что в трудный переходный период в сфере геополитики случается, что железная уверенность разбивается вдребезги при столкновении с другими глобальными интересами. С осторожностью следует оглядываться на Китай, который начинает с Восточной Европы, пытаясь приступить к своему европейскому восхождению.
