На референдуме в Македонии не было обозначено четких альтернатив. Жители Македонии должны были получить возможность определиться со своим отношением к членству в ЕС по-настоящему, безотносительно его связи с чем-то еще, пишет Челль Магнуссон (Kjell Magnusson), специалист по Балканам и кандидат социологических наук.
После референдума в Македонии США и ЕС выразили свое удовлетворение убедительной победой проголосовавших «за». Швеция тоже поддерживает «интеграцию Македонии в ЕС». В то же время председатель македонской избирательной комиссии заявил, что результаты недействительны, так как явка на голосование составила менее 50%.
С демократической точки зрения окружающий мир по этому вопросу лукавит. Он закрывает глаза на то, что избиратели во время референдума должны иметь возможность выбрать одну из четких альтернатив. Вместо того чтобы давить на жителей Македонии, ЕС следует дать им эту возможность.
Мы сами никогда не приняли бы формулировку вроде:
«Выступаете ли вы за членство в ЕС и НАТО, признав соглашение между Македонией и Грецией?»
Тут речь идет о трех разных вопросах: названии государственного образования, присоединении к ЕС, а также о членстве в НАТО. Формулировка, между прочим, также иллюстрирует то, что членство Балкан в ЕС иностранцы определяют как «евроатлантическую интеграцию», а значит, подразумевают и членство в НАТО.
Конфликт между Грецией и Македонией, естественно, был все это время в центре внимания. Однако есть один аспект прошедшего в выходные референдума, который упустили из виду и который свидетельствует о скрытом кризисе как в Македонии, так и в Европе. Если разобрать результаты голосования, то видна схема, которую упрощенно можно описать так: «албанцы голосовали „за", македонцы — „против"».
Четвертую часть населения Македонии составляют албанцы. В 2001 году страну атаковала Армия освобождения Косово. В ходе конфликта албанские лидеры в Македонии утверждали, что никакой македонской нации не существует и что эта территория в той же степени албанская. Более масштабной войны удалось избежать, создав двунациональное государство. Можно также говорить о форме федерации, где два народа живут бок о бок.
В референдуме в эти выходные участвовало примерно 36% населения, и «против» проголосовали около 6%. Если посмотреть на этнический состав, то обнаружатся две тенденции: явка была выше в общинах, где подавляющее большинство населения составляют албанцы, и там число проголосовавших «против» ничтожно мало. В общинах, где живут в основном македонцы, люди голосовали менее активно, и там проголосовавших «против» больше. В албанской Западной Македонии явка составила 41%, а доля проголосовавших «против» — 1,6% (усредненные данные, предоставленные общинами).
В Скопье видна явственная разница между теми частями общины, где живут македонцы, и теми, где живут албанцы. В первых явка была 33%, а последних — более 60%. Аналогично доля проголосовавших «против» составила почти 7% и 0,4% соответственно.
Это значит, что македонцы, которых больше всего затрагивает вопрос смены названия страны, отказываются от членства в ЕС и НАТО в случае, если это требует смены названия. Албанцам же этот вопрос не кажется важным. Македонцы, чей язык состоит в родстве с болгарским и сербским, в титовской Югославии считались южнославянским народом. Проблема в том, что географически территория Македонии охватывает также части Болгарии и Греции, поэтому, когда мы говорим о жителях Македонии, речь может идти и не о гражданах этой страны. В этом греки правы, исторически Македония была явно многонациональной территорией. С этой точки зрения название «Северная Македония» разумно, но как тогда называть людей и язык? И какому патриарху должна подчиняться их непризнанная церковь? Северомакедонского языка не существует, а «македонскими славянами» в 1900 году называли болгар, если не сербов.
Сегодня македонская идентичность ясна, но проблемы возникают снова, когда этнические и политические границы по историческим причинам не совпадают. Если ЕС хочет что-то сделать, то нужны определенные мероприятия, некий план Маршалла для Балкан.
