Мать нации
«В этот году отмечается столетие со времени окончания Первой мировой войны. Всего в нескольких сотнях метров от этого конгресс-центра находится Зал памяти (Hall of Memory)… Внутри нас встречают знакомые слова: „На закате солнца, а также утром мы будем их вспоминать". Эта страна, сплоченная чувством солидарности, должна стать более справедливым местом. Через поколение еще одна победа, построенная на разделенной жертве, возродила нашу решимость… Мы должны вновь обрести тот дух общей цели. Потому что урок того замечательного поколения ясен: если мы вместе, то нет пределов тому, что мы можем достигнуть. Наше будущее в наших руках».
Г-жа Мэй танцующей походкой под музыку композиции «Танцующая королева» (Dancing Queen) продефилировала к трибуне и, сделав необходимое в таких случаях покашливание, начала, собственно, саму свою речь. Она хорошо написана и поэтому льется сама по себе (поэт Лоуренс Биньон (Laurence Binyon) никогда не подводит), однако еще более важно то, что она является метафорой для двух тем, которые ее скрепляют — действие в национальных интересах и единство. Сразу становится очевидным, о чем говорит г-жа Мэй, не говоря об этом. Брексит — это ее война, и в этом нет ничего великого. «Наше будущее в наших руках», говорит она, но, с учетом состоящей из ее критиков аудитории, ей бы простили даже такую завершающую фразу: «Мое будущее в моих руках».
Какая-то в вашей политике гниль
«Люди, которые выступили вперед и предложили свои услуги, становятся мишенями. И не только они, еще и члены их семей. Мы все видели ужасные кадры, когда какой-то крайне левый экстремист выкрикивал оскорбления в адрес детей Джейкоба Рис-Могга (Jacob Rees-Mogg)… Первая чернокожая женщина, избранная в состав Палаты общин, получает сегодня больше расистских и женоненавистнических посланий, чем 30 лет назад».
«Не обязательно соглашаться со словами Дайэн Эбботт (Diane Abbott), чтобы страстно верить в ее право говорить это без угроз и без других неправомерный действий… Когда наша политика поляризуется, а слово компромисс становится ругательным, сделать это уже сложней… Консерваторы всегда будут выступать за такую политику, которая, скорее, объединяет, а не разделяет нас».
Вторая метафора — для единства. Поддерживающее упоминание Джейкоба Рис-Могга и Дайэн Эбботт используется для того, чтобы сделать важное заявление о корректности политики, а затем перейти к повторению еще более важного тезиса о том, что консерваторам надо поддерживать единство, а не разделение. Это некоторое смягчение позиции. Невозможно устоять перед такими выводами даже в том случае, если вы как слушатель знаете, что скоро вас призовут столкнуться с последствиями ваших аплодисментов в контексте Брексита. Риторика обычно повышает температуру. А в данном случае г-жа Мэй пытается ее понизить.
Партия Джереми Корбина
«Мы все помним, что собой представляла раньше Лейбористская партия. Мы яростно критиковали ее позицию… Но эти люди, по крайней мере, обладали некоторыми основными качествами, которые все могут уважать. Они гордились нашими институтами.
Они гордились нашими вооруженными силами. Они гордились Британией. Сегодня, когда я смотрю на те скамейки, где сидят представители оппозиции, я все еще вижу ту Лейбористскую партию. Наследников Хью Гейтскелла (Hugh Gaitskell), Барбары Касл (Barbara Castle), Дениса Хили (Denis Healy) и Джона Смита (John Smith). Но к первой скамейке это не относится. Эти лица пассивно наблюдают за происходящим, тогда как другая партия занимает главные позиции — партия Джереми Корбина… Вот что сделал Джереми Корбин с Лейбористской партией. Это наш долг, долг Консервативной партии, обрести уверенность в том, что он никогда не сможет сделать то же самое с нашей страной».
Несомненно, это самая эффективная критика лейбористов со стороны высокопоставленного представителя Тори. Именно из-за того, что тон более великодушный, атака получается более мощной. Г-жа Мэй добавила к набору великих фигур Лейбористской партии имена Эттли и Киннока. Сам пассаж был предназначен для того, чтобы заставить сторонников Лейбористской партии (не говоря уже о членах Парламента от нее) почувствовать: их партия бросила их на произвол судьбы.
Позднее в своей речи она возвращается к нападкам и называет г-на Корбина как экономической угрозой, так и угрозой в области безопасности. Это работает лучше, поскольку гневу предшествовала печаль. Здесь можно видеть общий урок. Если вы собираетесь орудовать рапирой, сначала произнесите какие-нибудь приятные слова.
«Только не упоминайте войну»
«Моя работа как премьер-министра состоит в том, чтобы действовать в соответствии с моим пониманием национальных интересов… Некоторые люди просят меня не исключать никаких сделок. Но если я буду так поступать, то я ослаблю наши переговорные позиции и вынуждена буду согласиться с любым предложением Евросоюза. А в настоящий момент это означало бы принять один из двух вариантов.
Либо согласиться на сделку, которая во всем, кроме названия, позволит остаться внутри Евросоюза, сохранить свободу передвижений, сохранить значительные ежегодные платежи, но лишит нас возможности подписывать торговые соглашения с другими странами. Или заключить такую сделку, которая отрежет Северную Ирландию, часть нашей страны, оставив ее, по сути, в составе таможенного союза Евросоюза. Поэтому давайте направим сегодня ясное послание из этого зала: Мы никогда не согласимся ни с чем подобным. Мы не предадим результаты проведенного референдума. И мы никогда не будет раскалывать нашу страну».
План «Чекерс», план по Брекситу. Я же говорил, там можно увидеть больше, чем сделала г-жа Мэй. В произнесенной речи говорилось о «нашем предложении». Это весьма убедительное свидетельство того, что предстоящая сделка включает в себя некоторую версию плана «Чекерс» с другой наклейкой — для того, чтобы как можно больше людей могли принять его без потери лица. В этой части г-жа Мэй удваивает ставку на желаемый исход, но не конкретно на сам процесс и, конечно же, не на название. Таким образом, г-жа Мэй, по сути, решает отложить конфликт. Речь, которая началась с вызова духов войны, затем уклоняется от единственного сражения, значимого для присутствующих в зале. Она встречает поддержку, когда говорит о том, чего она хочет, но она не говорит ничего значимого о том, как этого можно добиться. Это была хорошо написанная и хорошо составленная речь с большой дырой в самой середине.
Поддержка бизнеса
«Мы должны защищать свободные рынки, потому что от этого выигрывают обычные рабочие. Закрытые рынки и командная экономика были свергнуты не мощными элитами, а обычными людьми…. А что касается представителей бизнеса, как большого, так и малого, то вы, возможно, слышали, что существует особое слово для описания того, что, мы, консерваторы, хотим сделать для вас. Это не бранное слово (намек на неприличное высказывание по поводу бизнеса Бориса Джонсона — прим. перев.). Оно англосаксонского происхождения. Это слово „поддержка" (back). Поддержка бизнеса… Мы поддерживаем свободные рынки, потому что мы знаем их силу. Но нам также известны их ограничения. Определяющим событием для нового поколения избирателей было не падение Берлинской стены, а крушение банков. Это было крупнейший рыночный провал нашего времени…»
Единственное упоминание о Борисе Джонсоне содержало в себе умный контраст между его сквернословием и более благопристойным премьер-министром. Он фривольный, а я серьезная, говорит она. Он настроен против бизнеса, а мы, партия Тори, поддерживаем бизнес. Это запоздалая защита открытых рынков, с которой теперь должна выступать Консервативная партия в ответ на критику со стороны Лейбористской партии.
Однако вторая часть является жизненно важной. Трудно поверить людям, которые восхваляют достоинства открытой экономики, но при этом игнорируют проблемы, обострившиеся после банковского кризиса. Это возвращение к теме о восстановлении разрушенных рынков, о чем г-жа Мэй говорит с первого дня своей работы в качестве премьер-министра, однако ничего в этом отношении не делается. А времени для действий остается все меньше.
Приятная партия
«Раньше в Британии строилось достаточное количество домов — полвека назад, — и местные советы вносили большой вклад… Решение жилищного кризиса является самым большим вызовом в области внутренней политики для нашего поколения. Не имеет смысла лишать местные советы возможности принять участия в решении этой проблемы. Поэтому сегодня я могу объявить о том, что мы снимаем существовавшие ограничения… после десяти лет политики жесткой экономии люди должны знать, что их тяжелый труд приносит свои плоды… Однако было нелегко подойти к этой поворотной точке. Заработная плата сотрудников бюджетных учреждений была заморожена.
Местные власти должны были делать больше, имея меньше средств в своем распоряжении. И семьи чувствовали это ограничение».
Конец политики жестких ограничений, как и гибель Новой лейбористской партии, провозглашается в конце почти каждой недели, однако эти слова, наконец, окончательно ее добили. Консервативная партия слишком долго шла к пониманию того, что сокращение расходов очень дорого ей обошлось. Как и в случае со знаменитыми словами г-жи Мэй об «отвратительной партии» (nasty party), речь идет о том, что один высокопоставленный член Консервативной партии сказал то, о чем все уже давно говорят. Второй части речи, после обманутых ожиданий в разделе о Брексите, не хватило напора. Объявление о кредитах для советов — это единственный важный вопрос, однако в сложившихся условиях это было лучшим действием г-жи Мэй в качестве премьер-министра. Ясно одно: пока она совершенно не продвигается вперед.
Наслаждайтесь видом танцующей королевы.
