Рост движения #MeToo выдвинул на передний план женские проблемы в Соединенных Штатах и других странах мира. Но в России все еще царят патриархальные настроения.
Этот приют для женщин расположен в подмосковной глубинке рядом с монастырем, по узкой дороге у белой арки. Его название, «Китеж», является отсылкой на русскую быль о городе, скрытом под озером, чтобы защитить его жителей от нападения. Оно хорошо подходит этому выкрашенному в белый и бежевый цвета дому, убежищу для жертв семейного насилия, которые боятся, что они нигде не будут в безопасности.
Внутри приюта — зеленые стены и комнаты с двухъярусными кроватями. На книжной полке выставлены рисунки бабочек. Одна женщина с двумя детьми приехала сюда после того, как ее изнасиловал муж. Другую пытался задушить отец, после чего он выгнал ее и ее маленького сына из их общего дома. История третьей женщины причиняет ей такую боль, что она не может ей поделиться.
Рост движения #MeToo выдвинул на передний план женские проблемы в Соединенных Штатах и других странах мира. Но в России все еще царят патриархальные настроения, поскольку правительство президента Владимира Путина проводит политику, в которой подчеркиваются предполагаемые традиционные ценности страны, в том числе сокращение законной защиты женщин, подвергшихся насилию. Прошел год с тех пор, как Россия декриминализировала насилие в семье, за исключением самых вопиющих или повторяющихся случаев, и с тех пор наказание за первое преступление, приведшее к синякам или мелким ранам — но не к сломанным костям — минимальный штраф или максимум 15 дней тюремного заключения.
По оценкам МВД России, 40 женщин в день и 14 тысяч женщин в год умирают от рук своих мужей, а 600 тысяч подвергаются жестокому домашнему насилию каждый год. Это неполная статистика, поскольку исследования показывают, что 60-70% российских женщин о пережитом домашнем насилии не сообщают.
«Люди начали чувствовать, что никакого наказания не будет», — говорит Алена Садикова, директор приюта «Китеж», управляемого неправительственной организацией, основным спонсором которой является «Ростелеком», поставщик услуг междугородной телефонной связи.
Китеж часто становится последней надеждой на спасение для этих женщин и их семей. Некоторые живут здесь по три месяца. Некоторые уходят через несколько дней. Другие возвращаются к абьюзеру. Рассказы о том, как они попали сюда, часто звучат похоже.
Сначала они вызвали полицию. Но, поскольку наказание за насилие в семье смягчили, чтобы правительство не вмешивалось в семейные дела, власти не решаются действовать и часто поощряют примирение.
После того, как одна жительница приюта подала заявление в полицию, она увидела, что сотрудники, с которыми она разговаривала, курили на улице с мужем, который избил ее.
Многие женщины не знают, что врач должен тщательно оценить степень повреждений, чтобы доказать наличие травмы. Если муж избитой признан виновным, штраф обычно выносится из семейного счета, поэтому женщина, по существу, помогает мужу откупиться от тюрьмы деньгами из собственного кармана.
Консерваторы с согласия влиятельной Русской Православной Церкви помогли принять закон, декриминализующий домашнее насилие, сославшись на важность сохранения «традиционных семейных ценностей». Елена Мизулина, член верхней палаты парламента России, Совета Федерации, сообщила журналистам в 2016 году, что женщины «не обижаются, когда видят, как мужчина избивает свою жену» и что «человек, избивающий свою жену, представляет собой менее оскорбительное зрелище, чем женщина, унижающая мужчину». Она уверена, что проблема заключается не в домашнем насилии, а в недостатке уважения и любви в отношениях, особенно со стороны женщин.
«Государство просто перестало называть эти действия преступными, — сказала Надежда Замотаева, директор центра помощи жертвам сексуального насилия «Сестры» в Москве. — Теперь абьюзер не считает, что он совершает преступление. Он делает то, что разрешено, и делает то, что одобряет государство».
В России женщин больше, чем мужчин. Согласно данным Организации Объединенных Наций от 2015 года, в России наименьшее число мужчин на 100 женщин (86,8) в мире. Разница начинается примерно с 30 лет: так дают о себе знать самоубийства, несчастные случаи, связанные со спиртным, и алкоголизм.
«Если у вас есть муж, значит, вам повезло, — говорит журналистка Анна Жавнерович. — Он пьет и бьет вас, но он хотя бы у вас есть. Если вы родились мальчиком, вы уже с рождения царь. Если вы родились девочкой, вам не повезло. По одному только праву рождения мужчины считаются главнее. Поэтому женщины думают, что если они станут жаловаться на распускающего руки мужа, то, возможно, он уйдет, и это будет даже хуже. Даже в современном мире, где женщин учат стремиться к чему-то большему, лучше быть замужней. Может быть, муж вам достанется плохой, но вас будут считать везучей, потому что из ваших десяти свободных подруг вы — единственная замужняя».
История Жавнерович не так уж и сильно отличается от историй жительниц «Китежа». Она подала заявление в полицию в 2015 году, через неделю после того, как бойфренд избил ее до потери сознания. Тактика допроса правоохранительных органов оскорбила ее до глубины души. Ее спрашивали, почему у нее нет детей и была ли она замужем, сказала она. Жавнерович говорит, что полиция намекала на то, что избиение было ее виной. В течение следующих нескольких недель полиция сохраняла молчание, и дело в конечном итоге так и не завели. Ее бывшего парня даже не пригласили на допрос.
Один из эпизодов обвинения жертвы заставил украинскую активистку Анастасию Мельниченко начать в социальных сетях кампанию #НеБоюсьСказать. Она была возмущена разразившейся в 2016 году онлайн-дискуссией, участники которой сомневались в правоте жертвы изнасилования, спрашивая, что на ней было надето и не была ли она пьяна. Затем Мельниченко рассказала свою историю сексуального насилия и домогательств, которые начались, когда ей было 6 лет. Хештэг стал вирусным, и другие украинки и россиянки последовали этому примеру. Но и возражений было много, даже от других женщин.
В интервью о связанном с Харви Вайнштейном скандале российская актриса Агния Кузнецова рассказала сайту «Медуза», что жертвы «сами виноваты, что вели себя как проститутки. Бедняга, мне его жалко».
С усилением политической напряженности между Россией и Соединенными Штатами, в какой-то мере противостояние ужесточению законов о бытовом насилии часто ассоциируется с борьбой с влиянием Запада. Именно это активист Алена Попова считает главным препятствием своего лобби в Совете Федерации в поддержку закона, который позволил бы ввести запретительные приказы. Под онлайн-петицией в поддержку этого законодательства свои подписи оставили свыше 250,000 человек, и Попова надеется, что закон будет рассмотрен Комитетом российского парламента по делам семьи, женщин и детей в течение ближайшего полугода.
«Я буквально бегаю за этими депутатами парламента, — говорит Попова. — Только на прошлой неделе я 22 минуты ждала депутата, пока он прятался от меня в мужской уборной. Я его спросила: "Думаете, я просто уйду? Я подожду"».
Ограничительный приказ может обеспечить определенную защиту для женщин, проживающих в приюте «Китеж». Как раз в тот день, когда Садикова, директор приюта, начала рассказывать журналистам трагические истории, которые привели женщин в приют, ей позвонили. Звонивший хотел узнать, есть ли у нее место для еще одной женщины. «Мы обязательно ее возьмем», — ответила Садикова.
