В западноевропейской прессе все чаще пишут о возвращении «грубого стиля» в политике. Об этом свидетельствуют заявления ведущих политиков Запада, нарушающие принципы политической корректности, которые доминировали в общественном дискурсе последние 30 лет. Новый грубый стиль речи возрождается не только в «развитых» странах, но и повсюду в мире. Так, президент США Дональд Трамп назвал мексиканских мигрантов «животными». К числу других его «перлов» относятся: «Лживая Хиллари Клинтон должна сидеть в тюрьме!», «Берлин является пленником России», «Евросоюз — враг США» и т.д. Британский министр обороны Гэвин Уильямсон после «дела Скрипаля» заявил: «России лучше убраться прочь и заткнуться!» Громко прозвучали слова министра внутренних дел Италии Маттео Сальвини: «Баста! Мигрантов больше не пустим. Контрабандисты и их подручные могут паковать чемоданы. Италия будет помогать только итальянцам». Президент Турции Реджеп Эрдоган назвал немецких политиков нацистами после того как они не позволили турецким политикам провести предвыборные митинги на территории Германии. Президент Филиппин Родриго Дутерте обозвал пару лет назад тогдашнего генсека ООН Пан Ги Муна «дураком», Барака Обаму — «сыном шлюхи».
Создается впечатление, что дипломатически обтекаемые выражения, которые применялись в мировой политике последние десятилетия (ими особенно прославился Барак Обама), начинают надоедать, политики впадают в другую крайность. Более того, существует опасность, что слишком острые языки могут спровоцировать дипломатические осложнения, вплоть до межгосударственных конфликтов. Поэтому представители старой дипломатической школы призывают соблюдать этику дискуссий, не бросаясь в крайности. Однако и они вынуждены признать, что людям надоела политкорректность.
«Политическая корректность», она же «политкорректность» или сокращенно ПК — стала новой нормой поведения на Западе (а затем и во всем мире) в 80-е годы прошлого века. Формально этот термин означает отказ от выражений, жестов или действий, которые могут оскорбить или унизить представителей определенных групп общества, особенно по признаку секса или расы. Со временем были табуизированы любые «неправильные» обозначения, касающиеся гомосексуалистов, инвалидов, феминисток, религиозных меньшинств и религий вообще. Заодно под запрет попали практически все темы, имеющие отношение к национальным, религиозным, сексуальным и прочим «острым» проблемам. Эта тенденция была доведена до крайности, и говорить в англо-саксонских странах стало допустимо лишь на незначительные темы (small talk), такие как погода, спорт или гастрономия.
Примечательно, что политкорректность распространилась на все сферы жизни. Так, американские военные уже не говорят «уничтожить» противника, но «нейтрализовать» его, вводятся термины «гуманитарные бомбардировки», «дружеский огонь» и другие эвфемизмы, позволяющие избегать грубых, но доходчивых выражений. Политкорректный язык стал таким образом подменой реальных понятий, некоей зашифрованной системой, основанной на умолчании правды. Практика контроля за выражениями и темами не нова, она имела место во все времена и при всех режимах. Нельзя было ругать церковь, монарха, генсека. Однако западная политкорректность последних десятилетий стала носить тотальный характер: так, американцы боятся обсуждать свои частные проблемы даже с друзьями, единственным собеседником становится психотерапевт.
Изначально лабораторией политкорректности стали западные, прежде всего американские университеты, где профессора и студенты, преимущественно леволиберальных взглядов, выработали кодекс ценностей, который они вознамерились распространить на все общество. Это были наследники леволиберальной традиции 1968 года, которые под влиянием идеологии хиппи и «Силы цветов» (flower power) стали расшатывать консервативные устои западных обществ. Со временем они заняли ведущие позиции в СМИ, кинематографе и политической системе, откуда продолжили идеологическое наступление на «старую добрую Америку». Недаром поговаривают, что настоящим героем голливудского фильма теперь должен быть чернокожий гомосексуалист с физическим изъяном. А «злым» обязан быть белый консервативный американец, обуянный жаждой убийства. Хотя, если посмотреть на пенитенциарную статистику, совершенно очевидно, что подавляющее большинство преступлений в США совершают представители этнических меньшинств и мигранты.
Политкорректность стала важным инструментом неолиберальной идеологии в навязывании мультикультурализма, примата прав меньшинств и подавления свободного выражения мысли, прежде всего среди консервативных слоев общества. Введенное одновременно с политкорректностью понятие харассмента (домогательства) закрепило социальные и бытовые ограничители, которые были наложены в первую очередь на белое население США и Европы, которые даже не могут называть вещи своими именами. Так, в ходе последних нападений с ножами во Франции и Германии, СМИ писали о неких «молодых людях», но не о мигрантах из стран Северной Африки, исповедующих радикальный ислам. Скандальный резонанс приобрело молчание немецких СМИ после новогодней ночи в Кельне, когда мигранты — выходцы из стран Ближнего Востока совершили массовые нападения на женщин. Однако, как поговаривают немцы, «все хорошее имеет конец». Вот и теперь — на протяжении уже полутора десятков лет — в недрах западных обществ зреет протест против лицемерных норм политкорректности и неолиберальной идеологии в целом. Примеров этому не счесть — это пробуждение национальной идентичности практически во всех регионах Европы, подъем правопопулистских и ксенофобских движений и просто «развязавшиеся языки».
В Европе все большее число людей считает политкорректность выражением англосаксонского культурного империализма, навязанного после Второй мировой войны. Французы и немцы, не говоря об итальянцах и испанцах, ненавидят разговор ни о чем (small talk), ставший отличительной чертой англосаксонского диалога. Во Франции формируется движение интеллектуалов, выступающих против господства политкорректности. В него входят известные философы Мишель Онфре и Ален Финкелькраут, журналист Эрик Земмур и писатель Мишель Уэльбек. Они называют политкорректность «угнетением свободной мысли» и «тиранией меньшинств». Критики политкорректности считают, что в основе этого понятия лежит неисправимая логическая ошибка. Она заключается в том, что вообще невозможно сказать что-либо значительное или актуальное, не задев при этом чье-то мнение или самолюбие.
Проблема политкорректности раскалывает и бастион западного мира — Америку. Дональд Трамп, и многие видят в этом его историческую заслугу, отказался от нейтральных фраз и вновь ввел в оборот резкие суждения. Он открыто заявил, что политкорректность мешает общественному диалогу. Эта позиция нашла значительную поддержку в Америке и позволила ему одержать победу на выборах. Она особенно контрастировала с пустыми обтекаемыми фразами, которыми оперировал его предшественник Барак Обама. Сейчас Дональда Трампа обвиняют в том, что он еще до избрания в своих телевизионных шоу использовал N-Word. То есть сказал «негр» вместо «афроамериканец». В ответ Трамп сказал: «Большая проблема нашей страны заключается в том, что она политически корректна. Но у меня нет времени для того, чтобы следовать этим правилам. И, откровенно говоря, у нашей страны тоже нет времени». Эта позиция находит поддержку у общественности. Согласно опросу «Фокс ньюс», политкорректность «отвратительна» 80% американцев. Это мнение разделяют представители практически всех этнических и социальных групп США.
