С точки зрения европейского города, Санкт-Петербург молод и ему не хватает престижа классической Европы. Звучит не романтично, но это именно то, что делает его доступным, простым для понимания и заставляет в него влюбиться. Итак, где в нем поесть, а от каких мест лучше держаться подальше.
Уж тёмно: в санки он садится.
«Пади, пади!» — раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
(А.С. Пушкин, Евгений Онегин)
Посадка в Санкт-Петербурге не была мягкой. Разбитые и голодные мы поспешили в ресторан «Идиот», который нам посоветовали несколько знатоков. В сомнительном подвале у канавы глубокой ночью в угнетающей атмосфере а-ля Раскольников мы съели мутный борщ, обычное вареное мясо под названием «Рашн сто» и несъедобную пасту в сливках с лососевой икрой. Полный кувшин лимонада с кисловатыми красными ягодами был слабым утешением.
Нас также немного утешил вид роскошных и незнакомых городских улиц. Вокруг праздничная атмосфера улиц, окутанных приятной темнотой, но в то же время возникало ощущение утраченных возможностей, а на сердце тревога перед грядущим.
По меркам европейского города Санкт-Петербург — молодой и гордый, совсем ребенок. Это не совсем укладывается в голове у среднестатистического туриста, особенно у того, кто приехал из Тель-Авива и хочет встретить здесь классическую Европу (и встречает). Но это город, который всего триста лет назад был спроектирован и в срочном порядке построен для войны со Швецией Петром Первым, обладавшим современным европейским видением. Звучит не романтично, но это именно то, что делает его таким привлекательным, доступным для понимания и заставляет влюбиться.
Следующим утром мы проснулись полные решимости. Никаких больше провалов как в «Идиоте» — приманке для растерянных незадачливых туристов. Это было где-то в ночи, а теперь над Петроградом пробивается рассвет.
Мы восстановили силы и теперь готовы попробовать город на вкус. Вооружившись боевым духом, мы прошли около двухсот метров в сторону Невского проспекта, чтобы найти то, что искали и… снова споткнулись. На этот раз кошмарный завтрак, состоящий из сырных треугольников, завернутых в тесто, разогретых в микроволновке и политых густым кремовым соусом из ягод, а сбоку маленькое печенье, внутри которого масло и — почему бы и нет — лососевая икра. Обманутые судьбой мы решили, что кулинария — это не то, ради чего сюда приезжают и решили снизить планку ожиданий. Остаток дня мы провели среди палаток с кукурузой и колбасками, ягодами и миндалем, которые встречались нам во время блуждания по улицам города.
О, Русь, тройка несется. Кто, как не ты, известна своими внутренними противоречиями? Кто, как не ты, знает о опьяняющем вкусе революций? А наша революция должна была произойти этим же вечером.
Обозначил ее ресторан «Кококо», принадлежащий жене русской рок-звезды (реклама с которым развешена в великом множестве по всему городу наряду с портретами Путина). К ресторану мы шли по узким улицам среди ночных клубов и раздражающих неоновых вывесок, мужчин-здоровяков и женщин на шпильках. Ресторан находится в нескольких минутах ходьбы от Исаакиевского собора, у него самобытный дизайн, которому, впрочем, не хватает изящества. Что-то между новой стоматологической клиникой и магазином люстр 80-х годов. Официантка, говорящая на английском, принесла меню и сразу же сказало нам: «Здесь все по-новому, царя больше нет, а город больше не называется «Ленинград».
В качестве закуски мы заказали костный мозг с икрой сельди — невообразимое сочетание мяса и рыбы, которое на удивление отлично и вкусно сработало. Кроме того, мы заказали вафельные трубочки со шпротами, поданные на черных камнях. Красивое блюдо, в котором вкус вафли сочетается со вкусом мусса из рыбы, что так сильно ассоциируется с традиционной русской кухней. В качестве основного блюда был на первый взгляд небольшой и оказавшийся прекрасным пирог с кроличьим мясом. Во время ужина нам подали тающие во рту оладьи с переполненными до краев ложками красной икры. Десерты, хотя и выглядели экстравагантно, не уступали по вкусу. Один из них — шоколадный десерт в форме перевернутого горшка с землей, который носит имя любимого цветка шеф-повара. Второй — десерт в форме ведерка с попкорном, который был пересолен. Но при окончательной оценке стоит сказать, что это прекрасный ресторан, который определенно рекомендуется к посещению в городе. «Кококо» вывел нас на автостраду, с которой мы не сходили до самого возвращения.
На следующее утро мы почувствовали, что наше гастрономическое сердце все еще учащенно бьется и нужно дать разряд, чтобы оно не остановилось. Оказалось, что многого не нужно. На расстоянии 50 метров от отеля мы нашли ресторан «Штрогель» с маленькой и совсем непривлекательной витриной. Эти пирожные, характерные для северной Европы до Англии, на Западе выглядели как кулинарный символ ассимиляции царской России Петра Первого с континентом. Кажется, ему удалось принести Европу в свою столицу с помощью рассыпчатого теста, и тут, по крайней мере, результат был потрясающим. Там были пироги со всеми морозоустойчивыми фруктами, которые только можно вообразить: черника, малина, земляника и, конечно, яблоки и груши. На другой стороне витрины стояли закуски с зеленым луком, беконом и говядиной. Идеальное место для утреннего кофе.
Остаток этого дня и следующий мы потратили на изучение (куда без этого) истории, которая здесь проявляется в искусстве и архитектуре. Музей «Эрмитаж», например, в котором Екатерина II воплотила свою страсть к коллекционированию и вкус к искусству, дворец в Петергофе и его сады за пределами города, раскинувшиеся на побережье Балтийского моря, мраморный дворец и обширные летние сады. Но, естественно, что после дня среди династии Романовых, последней и самой славной, мы отправились есть в место, которое посещали Гоголь и Достоевский.
Так мы оказались в «Палкине». Этот ресторан ХIX века, будто застрял в том времени, с официантами в галстуках, которые удивительно профессионально и вежливо выполняли свою работу. Блюда каждому гостю за столом подают одновременно, а к каждой порции привязан колокольчик, который извещает о подаче. Подают здесь белужью икру, камчатского краба, которого везут тысячи километров с Востока России, и другие классические русские блюда. Для приготовления десертов используют жидкий азот, что создает в ресторане постоянную белую завесу, которая вместе со звуками фортепьяно, исходящими из центра зала, и огнями Невского проспекта создает поистине фантастическое ощущение. «Палкин» — престижный и дорогой ресторан, но принадлежит тем, которые живут фантазиями о том, чего уже нет. Еда и подача здесь на высшем уровне как по качеству, так и по приносимому удовольствию, достойному царя.
Как работники сельского хозяйства, которые встают на рассвете (ладно, только один из нас) мы решили отправиться на городской Кузнецкий рынок. Мы пришли слишком рано, и продавцы только раскладывали свой товар. Рынок — советский ангар с шаткими киосками. Это место для местных, не предназначенное для туристов. Здесь можно найти овощи и фрукты с юга, речную рыбу и рыбу из Балтийского моря, мед из разных видов цветения с сильными ароматами, различные сыры и каймак, мясные лавки, по сравнению с которыми палатки на рынке «Кармель» выглядят как аптека, прилавки с соленьями, которые на фоне остального рынка выглядят хорошо. На фоне арабского опыта интересно посмотреть рынок, отражающий российскую кухню, которая относительно бедна.
Интересная история с эспрессо. По улицам города разбросаны небольшие автомобили, задние двери которых широко открыты и открывают вид на кофейный бар и оборудованы большой кофе-машиной. Там продают горячие напитки, включая разные виды кофе, чай и горячий шоколад. Качество терпимое, а горячие напитки в холодном городе — утешающая вещь, которая уместна в любое время дня. Шоколад из одной из таких машин согрел нас в 1:30 ночи, когда мы стояли в ожидании разведения мостов над Невой (интересное зрелище, но можно обойтись и без этого).
Последний завтрак мы провели в Mickey and Monkey. Кафе, даже если оно и довольно детское, отличает бескомпромиссная дерзость и безумие, которые, по-видимому, свойственно русскому народу. На десерт друг рекомендовал заказать сырники — печеные, сладкие и теплые молочные продукты в шоколадном и ягодном соусе. Мы поели, попили, заплатили, но вернулись через 20 минут за блином с малиновым джемом, который выделялся из меню и не выходил из головы. И об этом малиновом муссе с орехами Пушкин писал бы стихи.
