Первый президентский срок Владимира Путина (1999-2004) ознаменовал собой восстановление авторитета государства внутри страны. Второй (2004-2008) стал периодом процветания, а третий (премьер-министр и президент с 2008 по 2018 год) — модернизации вооруженных сил. Быть может, во время четвертого срока (2018-2024 или даже после этой даты) Путин станет наконец большим реформатором российской экономики?
Российская экономика обречена на вторые роли?
2018 год стал богатым на события для России. На международной арене он закрепил российские военные победы в Сирии в поддержку режима Башара Асада. Во внутреннем плане он ознаменовал собой триумфальное переизбрание Владимира Путина на четвертый срок до 2024 года. На Западе он подтвердил вездесущность России в американской внутренней политике и британской политической жизни в связи с делом Скрипаля. В плане «мягкой силы» 2018 год запомнился проведением Чемпионата мира по футболу, а также допинговыми скандалами на фоне Зимней Олимпиады в Корее.
Несколько реже упоминается тот факт, что 2018 год подтвердил выход из стартовавшей в 2013 году экономической рецессии. Инфляция стабилизировалась на отметке в 10%, безработица относительно невысокая (5%), а экономический рост составляет 1,5-2% ВВП. Сейчас, когда президентство Путина вступает в новый цикл, и повсюду идет обсуждение президентской программы, пришло время вернуться к экономической составляющей возрождения российской державности. Этот момент слишком часто задвигается в тень, поскольку Россию по большей части рассматривают под политическим, военным, идеологическим и стратегическим углом. Все выглядит так, словно для обозревателей и российских политиков экономика значит меньше политики и стратегии.
Как бы то ни было, понимание состояния российской экономики крайне важно для оценки уровня российской державы. Так, те, кто опасаются новой холодной войны или возрождения российского империализма, зачастую переоценивают экономическую мощь России. Дело в том, что она серьезно отличается от той экономической и финансовой мощи, которая поддерживала военную силу СССР. Показатели ВВП где-то между Италией и Испанией не позволяют России претендовать на статус сверхдержавы. Что, разумеется, не означает ее беспомощности и незначительности. И все же российская экономика является одним из основных элементов «жесткой силы» страны. Иначе говоря, раз сегодня экономики БРИКС намного превосходят российскую, Москва не может претендовать на равный с Вашингтоном статус сверхдержавы, как было в советский период.
Оценка козырей и пробелов российской экономики также необходима для понимания преобразований во внутренней политике страны. На Западе часто рассуждают так, словно восстановления международного престижа России достаточно для российских избирателей, налогоплательщиков и пенсионеров. Такой взгляд ошибочен. Разумеется, возрождение национальной гордости является важной составляющей путинских десятилетий, однако у населения есть очень большие и явные ожидания в социально-экономическом плане.
Иначе говоря, может ли четвертый срок Владимира Путина на посту президента Российской Федерации быть ориентирован на экономику?
Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть недавние перемены в российской политике (I), вспомнить основополагающие качества российской экономики (II), проанализировать структурные слабости российской экономической модели (III) и влияние санкций (IV), а также очертить основные социально-экономические вызовы нового президентского срока (V).
I. Российская экономика стала (наконец) приоритетом?
Российская экономика отходит от статуса второстепенного приоритета? Некоторые моменты указывают на то, что относительное пренебрежение к российской экономике рассеивается.
Во время традиционной ежегодной пресс-конференции 20 декабря Владимир Путин вновь заявил о намерении поставить экономику и социальное обеспечение на центральное место среди приоритетов своего четвертого президентского срока. То же самое он уже говорил в ходе президентской кампании зимой прошлого года и, в частности, в обращении к парламентариям 1 марта 2018 года, за несколько дней до выборов. Из этого манифеста Запад в первую очередь запомнил сообщение (впоследствии оно подтвердилось) о вводе в эксплуатацию новых сверхзвуковых ракет. Как бы то ни было, самым главным для простых россиян стала программа по двукратному сокращению бедности. Приоритет для социально-экономических вопросов на новый срок до 2024 года — именно этого ждали граждане. Кстати говоря, он вновь поднял эту тему в инаугурационной речи.
По значимому совпадению, Всемирный банк опубликовал свой доклад о российской экономике, отметив в нем, как и президент страны, значимость масштабных экономических реформ. Как бы то ни было, в отличие от Владимира Путина, Всемирный банк подчеркнул неустойчивость роста российской экономики: в частности все упирается в недостаток рабочей силы и инвестиций, которые могут дать толчок производству. В настоящий момент российская экономика, судя по всему, встает на ноги, но определяющие структурные показатели ее роста довольно хрупки.
Несмотря на победу на мартовских выборах с результатом более чем в 75% голосов в первом туре и международный успех летнего Чемпионата мира по футболу, президент не может не осознавать экономических опасений избирателей и сограждан. После переизбрания его рейтинг ощутимо просел и составляет чуть более 50%. Владимир Путин никак не может не принять это во внимание. Дело в том, что одного лишь восстановления национальной гордости уже недостаточно. Война в Грузии в 2008 году, начало модернизации армии в 2009 году, аннексия Крыма в марте 2014 года и вмешательство в Сирии с 2015 года позволили вернуть ее. Только вот сегодня этого уже недостаточно. Население регулярно заявляет о своих ожиданиях в социальном плане. Демонстрации против коррупции в 2013 году, против сноса жилья в Москве в 2017 году и против пенсионной реформы в 2018 году — все эти социальные явления говорят об определенном нетерпении российского населения в том, что касается экономических вопросов.
II. Первое десятилетие Путина (1999-2008) — период роста с опорой на экспорт сырья
В 2000-х годах, в период двух президентских сроков Путина, Россия переживала период активного экономического роста, который лишь отчасти объяснялся наверстыванием упущенного в 1990-х годах. В это время страна все еще находилась в переходном состоянии между управляемой и капиталистической моделью, а ее ВВП составлял две трети французского (2 триллиона долларов против 2,8 триллиона в 2014 году). В рейтинге стран по размеру ВВП, Россия оказалась на девятом месте. Рост ВВП составлял порядка 7% с 1999 по 2008 год, однако затем пошел на спад. Стране удалось наверстать упущенное после экономического краха с 1990 по 1998 год: ВВП достиг показателя 1990 года только в 2005 году.
Как бы то ни было, этот рост был связан не только с наверстыванием упущенного, но и большей интеграцией в мировую экономику. Россия высоко ценилась на международных финансовых рынках и получила за этот период большой приток капиталов («Голдман Сакс» придумал в 2001 году группу БРИКС, потенциальных гигантов завтрашнего дня), однако не смогла воспользоваться этим, чтобы восстановить свой промышленный аппарат. Россия, некогда промышленная держава, импортировала в 2000-х годах автомобили и станки из Германии, фармацевтические и потребительские товары из Франции и Италии. Кризис повлек за собой рецессию в 2009 году, за которой последовал невысокий рост, сменившийся стагнацией в 2014 году (0,6%) и новым спадом в 2015 году.
Эйфория 2000-х годов вознесла Россию в БРИКС на международной арене и укрепила власть Владимира Путина внутри страны, однако не повлекла за собой структурных реформ. Последствия этого ощущаются и по сей день.
Дело в том, что такое видимое процветание опирается на несбалансированную экономическую модель. В отличие от экономик стран ОЭСР, в данном случае речь идет об основанной на ренте экономике, которая ориентирована на экспорт энергоносителей и полезных ископаемых (на нее приходится 30% всех резервов). Зависимость от экспорта нефтегазовой продукции подтверждена. В 2012 году на углеводороды приходилось 16% ВВП, 52% поступлений федерального бюджета и 70% экспорта. Стоит также отметить динамизм ВПК: в 2015 году Россия стала вторым по величине экспортером оружия в мире, уступив только США.
Признаком этого дисбаланса служат отрицательные показатели долгосрочного роста. Население страны потеряло 800 000 человек с 1990 по 2008 год, опустившись до отметки в 142 миллиона, пусть и выросло до 146 миллионов (включая Крым) в 2015 году. В рейтинге государств по индексу человеческого развития ООН (включает в себя продолжительность жизни, доход на жителя и уровень образования) Россия отстает от стран ОЭСР и находится в средней группе вместе с Венесуэлой, Турцией и Ираном. С показателем 0,798 она занимает 50 строчку, тогда как Франция находится на 22 месте с результатом в 0,888.
В целом, десятилетия правления Путина не следует слепо воспринимать как период обогащения России. Да, в стране появилось определенное (и очень неравномерное) процветание, но структурные экономические вопросы так и остались без ответа. После двух десятилетий путинской власти Россия стала богаче, однако так и не обрела модель устойчивого экономического развития.
III. Россия до сих пор не начала настоящие преобразования в экономике
После рецессии 2015-2016 годов с 2017 года вновь наметился умеренный рост. В этом году все обстоит довольно неплохо с показателями роста ВВП в пределах 1,5-1,8% ВВП. Другим положительным фактором стало восстановление валютных резервов, которые должны помочь поглотить будущий экономический шок.
Как бы то ни было, модель роста и развития российской экономики не претерпела кардинальных преобразований с прихода к власти Владимира Путина в 1999 году. Углеводородам все еще принадлежит значительная роль в экономике и государственных финансах. Она несколько сократилась с 2014 года, однако цифры все еще свидетельствуют о крайне высокой зависимости России от этой сферы экономики. В настоящий момент углеводороды дают 59% российского экспорта и не менее 25% поступлений бюджета. Даже диверсификация клиентов представляет собой медленный и ограниченный по масштабам процесс. Проекты газопроводов в Китай («Сила Сибири») и через юг страны («Южный поток») не отменяют зависимости России от экспорта углеводородов в Европу в долгосрочной перспективе. Сегодня российская экономика хрупка из-за уязвимости к резким и быстрым колебаниям котировок углеводородов и металлов. Те выросли на 33% в 2018 году, однако серьезно просели в последнем квартале: риск смены тенденции всегда где-то рядом, и такая зависимость вызывает тревогу. На эти факторы нестабильности накладывается и неустойчивые отношения России с крупнейшими мировыми производителями и экспортерами нефти. Саудовская Аравия могла одно время казаться союзницей, о чем я сам писал на «Дипловеб», однако последнее заседание ОПЕК+ в декабре прошлого года подчеркнуло различия в стратегии Москвы и Эр-Рияда. Россия сегодня считает приоритетной задачей сохранение доходов и долей рынка, тогда как Саудовская Аравия готова подчинить производство политическим императивам.
В целом, Россия четвертого президентского срока Путина так же хрупка (а может и более хрупка) в структурном плане, как и во время его первого срока. Что еще тревожнее, анализ Всемирного банка показал, что потенциальный рост российской экономики (он может быть достигнут при эффективном использовании всех присутствующих в экономике факторов) сократился более чем вдвое за 15 лет, с 3,8% до 1,7%. Причиной тому стали нехватка инвестиций и рабочей силы, а также спад производительности. Десятилетие 1999-2009 (от одного кризиса до другого) было отмечено ростом котировок, экспорта и ВВП, однако власти не воспользовались им, чтобы исправить структурные пробелы опирающегося на ренту процветания. Более 90% промышленной продукции все еще ввозится из-за границы, что представляет собой показатель развивающейся страны.
Двадцать лет президентства Путина можно назвать «потерянными» с точки зрения экономических структур, и рост ВВП, основанный на экспорте углеводородов, не отменяет этого факта.
IV. Существенное влияние санкций
Санкции, которые были введены Европейским союзом в 2014 году в ответ на аннексию Крыма и причастность России к боям на востоке Украины, неизменно оспариваются, в том числе в самом ЕС, Венгрией и Кипром, а теперь еще Италией Сальвини и Австрией Курца. Тем не менее они постоянно продлеваются. Все дело в том, что они носят достаточно точечный характер, чтобы сильнее ударить по олигархам, а не простым россиянам. К тому же, насчет их долгосрочного влияния на российскую экономику не остается сомнений: стране остро не хватает финансирования и инвестиций. Китай же лишь частично компенсирует финансовые санкции. Удар по способности России привлекать средства на международных рынках и возможностях олигархов по перемещению средств представляет собой реальное средство давления на внешнюю политику страны.
В 2018 году связь между финансированием и технологическими инновациями приобретает для российской экономики первостепенную роль. В этом вопросе становится показательной отмена поставок вертолетоносцев типа «Мистраль»: для исправления ситуации Россия смогла опереться на военно-финансовое соглашение с Китаем, а также свои вооруженные силы и технологии при китайской финансовой поддержке. Как бы то ни было, это лишь временное решение, которым нельзя пользоваться бесконечно, если страна хочет остаться в технологической гонке.
В 2018 году президенту России не удалось преодолеть отрицательное воздействие западных санкций на экономику страны.
V. Социальные вопросы сложнее в экономическом, чем в политическом плане
Обратной стороной экономической медали и роста уровня жизни в больших городах стали две устойчивые социальные проблемы: пенсии и бедность.
Пенсии в России являются тем более известной проблемой, что пенсионный электорат — основной для президентской партии «Единая Россия». Начатая летом 2018 года реформа с увеличением пенсионного возраста вызвала сильнейшее недовольство, поскольку пенсионеры очень бедны. С экономической точки зрения, повышение пенсионного возраста — необходимый шаг для страны, у которой уже недостаточно рабочей силы. Осенью в стране проходили активные акции протеста против этой реформы, которая была объявлена во время Чемпионата мира по футболу.
Как бы то ни было, структурная проблема российского рынка труда заключается в утечке молодых специалистов. То есть, настоящий вопрос, который позволил бы создать условия для устойчивого экономического роста, звучит для рынка труда следующим образом: как вернуть молодежь, образованных специалистов и не только? Сохранение пенсионеров на рынке труда позволит вернуть 0,4% роста, однако пенсионная реформа не сразу дает результаты. При этом инвестиции, возвращение специалистов и повышение производительности сразу бы дали 1,1%. Производительность же в первую очередь опирается на специалистов.
Бедность в свою очередь до сих пор носит хронический характер. На пике рецессии 2016 года она охватывала 15% населения. Поэтому народ многого ждет от президента и власти. При этом сокращение бедности требует лишь незначительного повышения социальных программ. Размер отчислений все еще невысок, а задолженность остается под контролем, так что все это вполне возможно. Главный макроэкономический фактор риска заключается в зависимости внешней торговли и бюджета от цен на нефть. В этом плане структурная слабость российской экономической модели переплетается со структурной слабостью российской социальной модели: зависимость от углеводородов не может исправить вопиющее неравенство.
*
Итоги российской экономики в 2018 году во много обуславливают ожидания от четвертого президентства Владимира Путина. Власти необходимо найти ответ на «проклятые вопросы» российской экономики: сокращение зависимости от углеводородов, диверсификация экономики, восстановление промышленности, защита инвестиций, борьба с неравенством и бедностью…
Речь идет об исторических итогах путинизма. Вне зависимости от того, осуждают его или защищают, он выполнил две важные задачи, поставленные перед собой: восстановил центральную власть внутри страны и вернул военный престиж за рубежом. Остается лишь понять, сумеет ли путинизм поставить Россию на путь развития.
