Правовая дискриминация менялась в зависимости от ужесточения или ослабления исламизма. Порой она доходила до откровенного унижения, как в случае запрета на ношение или хранение оружия. Христиане и евреи не могли одеваться как мусульмане, которых необходимо было уважать. И, как объясняет Рафаэль Санчес Саус в своей книге «Аль-Андалус и христианство», христианин должен был вставать, если в комнату входил мусульманин, и пройти он мог от него только с левой стороны, считавшейся проклятой.
Нельзя одновременно проявлять толерантность по отношению к кому-то и смотреть на него свысока, иначе размывается само понятие толерантности. Англосаксы уже давно доказали это. Недостаточно просто признавать права другого в его районе или в его резервации, живя при этом в параллельном мире, не выходя из зоны комфорта и не взаимодействуя со всяким, кто отличается от нас. Для полноценного сосуществования необходимо нечто большее: необходимо прикладывать усилия, чтобы понять другого, относиться к нему как к равному и давать ему те же возможности и права. Ни в христианском, ни в мусульманском Средневековье такого не было.
Понятие толерантности — это продукт современности, оно не применимо по отношению к Средним векам, даже если многие утверждают, что в Аль-Андалусе мирно сосуществовали эти три религии. Конечно, разные общины жили бок о бок, но они имели разный юридический статус и вынуждены были идти на многочисленные уступки: отчасти потому, что захватчики не были в состоянии навязывать свои убеждения, а отчасти потому, что Коран запрещает насильственное навязывание исламской веры.
Восьмивековой процесс
Первое, что нужно иметь в виду, это то, что Аль-Андалус просуществовал почти восемь веков, и ситуация менялась на разных этапах его истории. Ошибочно представлять многовековую Римскую Империю неменяющейся цивилизацией, одинаковой как во времена республики, так и в царствование, например, императора Траяна. Так же ошибочно говорить о Древнем Египте только в связи со строительством пирамид, которое произошло на самом деле за довольно короткий промежуток времени по сравнению с тремя тысячелетиями существования государства. Поэтому нельзя утверждать, что в эпоху Халифата существовало такое же понятие толерантности, как и в XI веке, после вторжения религиозных фанатиков из Северной Африки.
На первом этапе завоевания полуострова слабые и разрозненные вестготские территории были покорены 7 тысячами берберских и 5 тысячами арабских воинов под руководством Мусы ибн Нусайра, первого вали Аль-Андалуса. Началась война, в ходе которой большая часть местного населения приняла ислам как часть системы кнута и пряника. Менее чем через три года после битвы при Гуадалете почти весь полуостров находился под властью ислама.
Первое время существования Аль-Андалуса было отмечено внутренними конфликтами между берберами и арабами (кланы которых в свою очередь враждовали между собой). Христиане не преминули воспользоваться преимуществами нестабильности нового режима.
Как отметил Хуан Абельян Перес в книге, изданной Висенте Анхелем Альваресом Паленсуэлой «История Испании в Средние века», вестготские вожди по-разному вели себя по отношению к захватчикам. Тем, кто был настроен враждебно, было велено безоговорочно подчиниться исламу, от тех же, кто не оказал сопротивления, требовалось лишь уважение власти. В обоих случаях гарантировалась неприкосновенность жизни и убеждений в обмен на уплату подушной подати (джизья) и поземельного налога (харай), которые выплачивались, даже если человек решал принять веру завоевателей.
Кроме того, соблюдались церковные владения: «Имущество церковников не будет конфисковано, а они сами не будут порабощены. Они не должны отделяться от своих жен и детей или лишаться жизни. Их церкви нельзя жечь, а предметы культа нельзя красть. Они не должны подвергаться дискриминации или оскорблению по религиозным убеждениям».
Завоеватели против завоеванных
По очень приблизительным данным, общая численность населения полуострова до 711 года составляла от 4,5 до 5,5 миллионов человек, из которых около половины осталась на исламской территории, т.е. от 2 250 000 до 2 750 000 человек. Численность же захватчиков не превышала 50 тысяч человек, включая женщин и детей, однако они составили правящее меньшинство. В новой социальной структуре выделились верующие (умма), состоявшие из многочисленных арабских и берберских племен и кланов, и димми (так называемые «люди договора»), куда входило христианское и еврейское население, оставшееся жить в Аль-Андалусе. Димми, самая многочисленная группа свободного населения, смогли таким образом сохранить свою религию в исламском обществе и переняли арабские обычаи до такой степени, что их стали называть «превратившимися в араба» — мосарабами.
Эти группы составляли важные общины в городах, где они продолжали руководствоваться вестготским правом и сохраняли свою церковную организацию вплоть до XI века. Они даже пользовались внутренней автономией и имели право сами избирать власть, правда, с одобрения мусульманских вали. Во главе этих общин находился граф, отвечавший за сбор налогов для мусульман. При этом отношения мосарабов с уммой регулировались мусульманским судьей и начальником полиции.
Через какое-то время, однако, евреи и христиане, которые не перешли в мусульманство, стали страдать от недостатков правовой системы, установленной некоренным меньшинством и дискриминировавшей все не мусульманское население. В результате в Аль-Андалусе появились два противопоставленных друг другу общества, а именно: общество завоевателей и общество завоеванных. К последним относились и муваллады, испанские христиане, перешедшие в ислам, которые не имели одинаковых с арабами прав.
Религиозная дискриминация во многих случаях не относилась к высшим слоям населения. На деле, испанская аристократия, которая приняла ислам, прекрасно сосуществовала с арабской. Они объединяли усилия против берберских бунтов и низших классов. Ведь, в конце концов, всем правят деньги.
Недовольство мосарабов
Всего через сто лет после мусульманского вторжения в Кордове возникло первое недовольство мосарабов по поводу существовавших законов. В правление Абд ар-Рахмана II многие муваллады были отстранены от ответственных постов. Ответом на эту волну дискриминации стало появление радикального движения. В 850 году события ускорились в связи со смертным приговором, вынесенном священнослужителю и кордовскому торговцу по обвинению в богохульстве.
В течение двух месяцев в общей сложности 11 христиан приняли мученическую смерть за богохульство и поношение Аллаха: они были распяты или обезглавлены. Несмотря на то, что лишь небольшая часть мосарабов сочувствовала протесту, исламские судьи вынесли столько смертных приговоров, что они превзошли любого инквизитора в Испании Филиппа II.
После провала метода религиозной терпимости Мухаммед I начал проводить политику насилия, направленную на искоренение мосарабского недовольства. Однако в долгосрочной перспективе это лишь усилило недовольства в других районах. Они вырастали из чувства ностальгии по потерянному христианскому королевству. Многие считали, что Реконкиста должна начаться из Астурийского королевства.
И король Астурии Ордоньо I, действительно, не колеблясь, поддержал в 852 году восстание мосарабов в Толедо. В последовавшем за ним сражении христиане были разбиты войсками Мухаммеда I, но Толедо оставался в руках христиан еще пять лет. Протесты ослабли только после начала жесткой политики в отношении христиан, а после смерти Святого Эвлогия в 859 году окончательно сошли на нет.
Это был не единичный эпизод. Недоверие христиан к арабской элите, устанавливавшей их правовой статус, привело к постоянной атмосфере напряженности, что противоречит мифу о религиозном мире в Аль-Андалусе. Аналогичным образом, сообщество мувалладов возглавило в 880 году еще один протест в Кордове в надежде добиться реального равенства.
Юридические различия между христианами и мусульманами
Противоречивое общество Аль-Андалуса стало свидетелем борьбы за равноправие, а также притязаний мосарабов и евреев на сохранение своей идентичности и на уравнение их прав с остальными.
Историк Франсиско де Асис Веас Артесорес пишет в главе «Андалузская цивилизация» вышеупомянутой книги, что «было разрешено исповедовать христианство или иудаизм, но это не означало равноправие с мусульманами. Положение христиан и евреев определялось той терпимостью, которую мусульмане проявляли в отношении других религий, собственности, законов и обычаев завоеванных».
Таким образом, устанавливалось вечное неравенство, поскольку завоеванные никогда не могли быть гражданами ислама, учитывая их религиозный статус. Они не могли участвовать в политической жизни на тех же условиях, что и верующие. Они должны были платить налоги и штрафы выше, чем мусульмане. Свидетельство христианина и мусульманина в суде имело разную ценность. Кроме того, христиане не могли жениться на мусульманках, но если мусульманин женился на христианке, дети автоматически становились мусульманами, а имущество жены передавалось мужу.
Правовая дискриминация менялась в зависимости от ужесточения или ослабления исламизма. Порой она доходила до откровенного унижения, как в случае запрета на ношение или хранение оружия. Христиане и евреи не могли одеваться как мусульмане, которых необходимо было уважать. И, как объясняет Рафаэль Санчес Саус в своей книге «Аль-Андалус и христианство», христианин должен был вставать, если в комнату входил мусульманин, и пройти он мог от него только с левой стороны, считавшейся проклятой.
Кроме того, христианин не мог сидеть на лошади в присутствии мусульманина, не мог иметь мусульманскую прислугу или рабов, раньше принадлежавших мусульманам, а дом христианина не мог быть выше, чем дом мусульманина.
Все это привело к появлению в некоторых городах отделительных баррикад, за которыми христианам было запрещено строить новые церкви. Было запрещено пытаться переманить мусульманина в свою религию. С точностью до наоборот происходило на христианской территории, с оговоркой, что там никогда не рождался миф о мирном сосуществовании.
Экономическое, социальное и культурное давление со временем ослабило основную группу населения. Принятие мосарабами ислама и эмиграция в христианские королевства на севере, которым необходимы были поселенцы на отвоеванных землях, постепенно снижали численность населения Аль-Андалуса. Осложнение их положения и унижение христиан сыграли решающую роль в сокращении численности мосарабского населения. Не будем забывать и про ассимиляцию. С 711 года арабский язык все шире использовался как на письме, так и в устной речи.
Евреи, со своей стороны, были подчинены тем же нормам, что и христиане, хотя они представляли в Аль-Андалусе культурное меньшинство. Население выросло во времена эмирата и халифата в результате эмиграции из Северной Африки. У еврейского меньшинства были знаменитые общины в Толедо, Гранаде, Кордове и Лусене. Источники сообщают, что евреи в основном занимались торговлей, ремеслами, медициной, аптекарским делом, философией, хотя зачастую они были простыми рабочими. И, как и многие мосарабы и муваллады, евреи занимали важнейшие должности в Халифате. Например, Мошен ибн Хасдай ибн Шапрута был личным врачом Абд ар-Рахмана III и великим распространителем еврейской культуры в Аль-Андалусе.
В середине X века Омейядский халифат достиг своего высшего культурного расцвета. Географ Ибн Хаукаль даже сравнил его с Багдадом и Константинополем, крупнейшими городами того времени. Библиотека Аль-Хакама II вмещала от двадцати до сорока тысяч томов. Аль-Мансур приказал сжечь большую часть этой библиотеки, которая позже была разграблена альморавидами и альмохадами, прибывшими на полуостров. Они превыше всего чтили исламскую правоверность и так никогда и не уверовали в религиозную терпимость.
.jpg){kind=link}