Россия реализует активную политику в Сирии, идя на значительные риски.
Какие это риски?
Вероятность испортить добрые отношения с Турцией, вызвав ее чрезмерное беспокойство; вероятность прямого столкновения с США и Израилем; вероятность того, что радикализм, которому дает дорогу гибель гражданского населения в ходе авиаударов, превратится в терроризм, — вот самые очевидные из этих рисков.
Наряду с этими рисками также следует отметить, что вмешательство в Сирию возлагает на Россию бремя серьезных экономических издержек и вместе с вмешательством на Украину является одной из причин сокращения российской экономики, которое произошло в последнее время. Эти издержки следует понимать не только как военные и экономические расходы в Сирии и на Украине. Экономические санкции, наложенные на Москву США и ЕС из-за этих вмешательств, очевидно, тоже причиняют значительный вред российской экономике.
Хорошо, но почему Россия терпит эти издержки?
Что делает Сирию столь важной для Москвы?
Следует заметить, что дело не в том, чтобы удержать на ногах режим Баас в Сирии, а в том, чтобы сохранить и расширить российское военное присутствие в Восточном Средиземноморье.
Россия, полагая, что в случае падения дамасского режима она лишится своего влияния на Сирию, вмешалась в гражданскую войну в этой стране и, воспользовавшись отсутствием реакции со стороны западных стран, прежде всего США, существенно нарастила потенциал своего военного присутствия в Сирии. Россия расширила свою военно-морскую базу в Тартусе, создала важную авиабазу в Хмеймиме в районе Латакии. Помимо этих постоянных баз, у России есть и более мелкие базы в разных частях страны.
Это наращивание потенциала дало Москве возможность обрести влияние на простирающемся далеко за пределы Сирии пространстве Восточного Средиземноморья. Активизацию деятельности России в Северной Африке следует рассматривать как отражение ее уверенности в себе, возросшей в связи с успехами в Сирии. По мере последовательного развития отношений с Алжиром, постепенного и растущего вмешательства в гражданскую войну в Ливии Москва стала рассматриваться режимом ас-Сиси в Египте в качестве альтернативного игрока, который ослабит зависимость, создаваемую партнерством с США и Саудовской Аравией.
Став прямой участницей гражданской войны в Сирии начиная с осени 2015 года, Россия вышла на передний план как главная сила, удерживающая администрацию Асада у власти. В результате влияние Москвы на Дамаск проявилось с еще большей силой, чем раньше. Это в то же время подразумевает уменьшение влияния Ирана — еще одной страны, обладающей очень тесными отношениями с администрацией Баас.
Усиливая таким образом свой вес в Сирии, Россия стала заметно более активной силой на всем Ближнем Востоке и в Северной Африке. При этом нельзя сказать, что экономическая сила России позволяет ей обладать таким влиянием в данных регионах. К тому же экономическое производство России, экономика которой составляет одну тринадцатую от американской экономики и порядка половины от французской, в значительной степени зависит от экспорта энергоресурсов — и это отдельный фактор риска.
Влияние России в Сирии при таких ограниченных экономических возможностях происходит от высокого военного потенциала и готовности администрации Путина идти на риски. Москва, которая после войн в Грузии и на Украине предпочла и в Сирии достигать своих целей, применяя военную силу, воспользовалась тем, что реакция таких глобальных игроков, как США, которые способны ее сдержать, долгое время была слабой.
Помимо готовности идти на риск, еще один фактор, сделавший Россию влиятельной силой в Сирии и за ее пределами — это гибкость, позволяющая ей сотрудничать в вопросе урегулирования проблемы как с Ираном, у которого похожие цели с Россией, так и с Турцией, у которой во многом другие цели.
А третий фактор, способствовавший активности России в Сирии, — наличие эффективного механизма принятия решений в отличие от США. В то время как Путин руководит процессом принятия решений во внешней политике, желание Трампа положить конец авантюре, связанной с сотрудничеством США с Партией «Демократический союз» / Рабочей партией Курдистана, в которую американские военные чиновники втянули Обаму, вызвало серьезную борьбу за власть в Вашингтоне.
В отличие от США Москва поместила в центр своей политики сотрудничество с исконными странами региона, а не террористическими организациями, и была воспринята Турцией и Ираном — двумя странами, обладающими значительным влиянием в вопросе урегулирования проблемы, — как серьезный партнер. А это привело к тому, что по-настоящему работающим процессом в направлении урегулирования сирийской проблемы стал астанинский процесс вместо «Женевы».
