Этот пессимистический заголовок лег на обложку очередного номера журнала «Экономист» (Economist), в котором опубликована статья, где эксперты рассуждают на тему беспрецедентного политического кризиса в Великобритании после того как британский парламент отклонил предложенный план по Брекситу. Многие британские эксперты уверены: для его разрешения, понадобится время и, повторный референдум.
Авторы статьи пишут, что ни один другой план британского правительства в современной истории не знал более разгромной критики, чем та, с которой 15 января в парламенте было отклонено соглашение по Брекситу. Документ о порядке выхода Соединенного Королевства из состава ЕС являлся краеугольным камнем политики Терезы Мэй на посту премьер-министра. Для согласования необходимых положений этого проекта с Евросоюзом, Мэй потратила почти два года на утомительные переговоры. Однако после пятидневного обсуждения в парламенте, соглашение было решительно отвергнуто 432 голосами против 202. Более того, и сами консерваторы, однопартийцы, проголосовали против нее в соотношении три к одному.
Мать всех парламентов, (так неофициально называют Британский парламент, поскольку законодательные органы многих стран, а особенно стран-членов Британского Содружества созданы по его образцу), с ужасом встречает Терезу Мэй — мать всех конституционных кризисов, как ее прозвали парламентарии. Три года назад, приняв участие в самом масштабном голосовании в британской истории, подданные ее величества на референдуме высказались за выход страны из ЕС. Однако новый парламент, избранный годом позднее теми же самыми людьми, посчитал условия выхода страны неприемлемыми. Европейский союз, в свою очередь, не демонстрирует желания проводить повторные переговоры с Великобританией. Если же эту трудную задачу не удастся разрешить к 29 марта, Британия покинет ЕС без соглашений и урегулированных проблем.
Эксперты «Экономиста» уверены, что единственный выход избежать надвигающуюся катастрофу, это попросить ЕС дать стране больше времени. Правда, при этом, аналитики замечают, даже и в этом случае, парламентарии кажутся неспособными прийти к согласию касательно решения главной загадки Брексита: какие условия выхода, если такие имеются, действительно удовлетворят избирателей? Именно поэтому, по их мнению, с каждой напрасно потраченной неделей на решение этого вопроса, становится все более очевидно, что ответ на этот вопрос необходимо предоставить самому народу Великобритании на повторном референдуме.
«Экономист» пишет, что громкий провал, представленного проекта соглашения, — это результат неверной оценки расстановки сил и последовавшего за этим двухлетнего политического курса: ведь на референдуме 2016 года сторонники выхода страны из ЕС опередили противников лишь незначительно, 52% против 48. Однако, вместо того, чтобы учесть мнение проигравших, Тереза Мэй взяла курс на бескомпромиссный Брексит, план которого был наскоро составлен ею вместе с небольшой группой советников и апеллировал к интересам ее собственной, консервативной партии. В 2017 году, после того, как консерваторы утратили большинство в парламенте, необходимость в поиске консенсуса стала еще более явной, но Мэй пошла ва-банк. Даже после того, как парламент установил собственное право на голосование по итоговому варианту сделки, премьер-министр отказалась идти на уступки, и как замечают эксперты, вместо этого премьер-министр попыталась сорвать голосование, продолжала тянуть время а, в конечном счете, потерпела неудачу и в этом. «Экономист» пишет: то упорство Терезы Мэй, которое некогда восхищало ее сторонников, теперь же многим представляется как глупое упрямство. А последовавшее за сокрушительным поражением обещание премьер-министра работать с парламентариями от оппозиционных сил опоздало, как считают британцы, на два года.
Однако, по мнению экспертов, кризис — это не просто результат неграмотного лидерства. Брексит обнажил две более глубокие проблемы. Одна из них касается сложностей, с которыми столкнется любое государство, стремящееся «вернуть себе контроль» (как говорили агитаторы из лагеря сторонников независимости от ЕС) в условиях взаимосвязанного глобализованного мира. Если вы возвращаете себе право устанавливать собственные правила и стандарты, то ведение дел со странами, у которых есть альтернативные законодательные нормы, само по себе становится сложнее. Если вы хотите торговать, скорее всего, вас принудят играть по правилам более сильного партнера (для Британии такими являются США и ЕС) и устанавливать их вы уже не сможете. Таким образом, Брексит приводит к обретению контроля над страной в буквальном смысле, однако к утрате подобного контроля над многими важными вопросами. Сторонники Брексита говорили правду, когда описывали ЕС как не самое привлекательное место, где заявляют о себе итальянские популисты, творят бесчинства французские «желтые жилеты», испытывает трудности немецкая экономика, а в Брюсселе заседают престарелые бюрократы с пагубной тягой к спиртному. Но они едва ли могли ошибаться сильнее относительно «мудрости» решения Великобритании покинуть эту структуру, прикрываясь тезисом о гибельном векторе движения Евросоюза.
Вторая, по мнению британских экспертов, серьезная проблема, которая обозначилась именно в ходе Брексита, связана с демократией. У Британии длинная история репрезентативной демократии, в рамках которой парламентарии, избранные проголосовавшими за них людьми, принимают решения от их имени. Референдум 2016 года стал довольно редким и резким проявлением прямой демократии, когда население само приняло политическое решение. Нынешний кризис был вызван столкновением двух этих принципов. Референдум дал четкий и законный сигнал к выходу из ЕС. Проигнорировав его, правительство пренебрегло бы волей народа. Однако народные представители в парламенте озвучили столь же четкую и законную формулировку, признавшую сделку по Брекситу Мэй противоречащей интересам их электората. Если отодвинуть на второй план парламентариев, что неоднократно пыталась сделать Тереза Мэй, можно будет говорить о не менее существенном искажении демократических принципов.
Премьер-министр усиливала моральное давление на членов парламента, требуя, во что бы то ни стало поддержать сделку, поскольку даже если она не нравится лично им, это именно то, за что голосовали их избиратели. Однако, как считают наблюдатели, все не так просто. Сделка, предложенная Мэй уж не настолько плоха, как ее представляют многочисленные критики, при том, что далека от варианта, обещанного в 2016 году. Уход с единого рынка, спад в развитии производства в разнообразных секторах экономики, от финансов до выпуска автомобилей, дестабилизация в Северной Ирландии и плата за «развод» с ЕС в размере около 50 миллиардов фунтов — ничто из этого не было упомянуто в ходе агитационной кампании, предварявшей голосование на референдуме. Возможно, избиратели безумно рады подобному исходу, хотя данные опросов общественного мнения говорят об обратном. Однако при этом ведь ничего не говорит о том, что голосуя за выход страны из ЕС, люди по умолчанию должны поддерживать вариант Брексита, продвигаемый Мэй. Именно поэтому все стороны могут претендовать на выражение «истинной» воли народа. Для парламентариев поддержка сделки, которую они считают неблагоприятной из уважения к результатам предыдущего референдума, не давшего однозначных указаний к дальнейшим действиям, не стала бы проявлением принципов репрезентативной или прямой демократии. Это напоминало бы попытку скомпрометировать один из этих принципов посредством другого.
Ряд британских экспертов убеждены, что первым шагом к спасению из этой безнадежной ситуации стало бы нажатие кнопки стоп на таймере. Так как проект Терезы Мэй приказал долго жить, а новый невозможно составить за десять оставшихся недель, главным приоритетом необходимо избрать противодействие выходу из Евросоюза 29 марта без каких-либо привилегий. Такой вариант развития событий имел бы негативные последствия для всей Европы, а для Британии потенциально мог бы обернуться катастрофой. Если Мэй не «соизволит», — как выразились эксперты, попросить об отсрочке, эту миссию должен взять на себя парламент, проведя предварительное голосование по данному вопросу. Подобная отчаянная мера полностью перевернула бы установленный порядок, где кабинет министров играет ведущую роль в политической жизни страны, а члены парламента, не относящиеся к министрам — второстепенную. Британские эксперты прямо заявляют: если премьер-министр продолжит двигаться к выходу из ЕС без принятия каких-либо новых договоренностей, парламенту нужно будет перехватить у нее государственный «штурвал».
Как считают в Лондоне, если бы времени было больше, возможно удалось бы прийти к сделке, условия которой устроили бы и парламент и ЕС, например можно было бы проанализировать варианты постоянного таможенного союза или проанализировать и применить норвежскую модель. Однако оба этих подхода потребуют компромиссов, таких как отказ Британии от права самостоятельно подписывать торговые соглашения или сохранение беспрепятственного движения через границу, что противоречит некоторым обещаниям, озвученными сторонниками Брексита.
Эксперты подчеркивают, что принятие любого соглашения, будь то предложенное Терезой Мэй или какого-то иного, требует учитывать мнение тех, кто голосовал на референдуме, поэтому в процессе обсуждения судьбоносного решения по Брекситу необходимо прийти к компромиссу. Поэтому-то принятие любого ответственного решения подразумевает, что выход страны из ЕС должен осуществляться в соответствии с четкими положениями, а не в рамках плохо продуманного чернового проекта, который был предложен британцам в 2016 году. «Экономист» рассуждает: возможно, люди примут подобный компромисс, а возможно и нет, но воля народа имеет огромное значение, а значит, она не должна интуитивно определяться парламентариями в ходе ожесточенных перебранок. Эксперты пишут: наблюдая за неспособностью парламента определиться и прийти к согласию относительно того, чего хотят остальные подданные Великобритании, становится понятно, что единственный практичный и принципиальный выход из этой сумбурной ситуации — обратиться к народу напрямую и узнать это у них.
А вот пойдет ли на это британский парламент — большой вопрос.
