Артем занимался своими делами и ждал друга у станции метро, расположенной в мрачноватом районе на окраине Москвы.
Российская зима уже развесила над городом свой вечерний покров, и поэтому 26-летний компьютерный техник не сразу заметил трех офицеров, выходивших из подземного перехода. Но когда он их увидел, было уже поздно. Артем, в кармане которого находилась доза наркотиков, понимал, что эта встреча ничем хорошим для него не закончится — и «других вариантов быть не может». Поэтому он бросился бежать.
Его свобода закончилась через минуту в окружении дюжины полицейских — нос его был разбит, а на голове серьезная рана.
Через несколько месяцев Артему — это не настоящее его имя — было предъявлено обвинение по печально известной 228 статье Уголовного кодекса России, и он был признан виновным в хранении тяжелых наркотиков. Прокуроры утверждали, что имевшаяся у него доза была не просто марихуаной или табаком, а содержала в себе еще и синтетические каннабиноиды. Они требовали применения к нему наказания в виде лишения свободы сроком на три года, и, с учетом числа оправдательных приговоров в России в 0,1%, было понятно, что именно такого решения суда они и ожидали.
В конечном итоге Артему повезло с судьей, который увидел противоречия в изложении его дела прокурорами и вынес решение: условное наказание и ограничение передвижения. Однако многие другие люди оказываются не такими везучими. Согласно статистическим данным, с которыми удалось познакомиться редакции газеты «Индепендент», почти половина из 102 217 обвинительных приговоров, вынесенных российскими судами в 2017 году, имели отношение к марихуане и другим легким наркотикам. И тот год не был каким-то исключением.
В центре подобного жесткого подхода к легким наркотикам находится концепция Владимира Путина относительно здоровой нации, а также сопровождающая ее популистская политика нулевой терпимости по отношению к наркотикам. В комментарии в декабре прошлого года российский президент суммировал свои взгляды в достаточно простой форме. Наркотики — «это путь к деградации нации», подчеркнул он.
Многие собеседники, с которыми в процессе работы над этой статьей встречался корреспондент «Индепендент», отказывались говорить под запись. Против некоторых из них заведены уголовные дела, и они не хотели иметь дополнительных проблем. Другие опасались, что полиция может предпринять ответные меры. Но все говорили о системе, которая все больше выходит из-под контроля, — в лучшем случае она не проводит различия между хранением и распространением, а в худшем занимается откровенной фабрикацией.
Арсений Левинсон, адвокат, консультирующий жертв по судебным преследованиям, связанным с наркотиками, считает, что российская война с легкими наркотиками и теми людьми, которые их употребляют, усилилась после 2006 года. Усиление давления происходит на фоне якобы предпринятой либерализации в соответствии с законом 2004 года, который по крайней мере в теории ограничил наказание за хранение дозы марихуаны весом менее 6 граммов.
«Это классическая история, с которой мы встречаемся вновь и вновь, — говорит он. — Поступают сообщения о конфискации дозы наркотиков весом 6,1, 6,3, 6,4 грамма, все немногим выше минимума, а случаи с большим весом вообще не встречаются. Это извращенная система, в которой официальные лаборатории для проведения тестов связаны с полицией, а полицейские, в свою очередь, связаны со следствием. У всех у них один начальник».
Еще одна применяемая уловка состоит в том, чтобы обманным путем представить личное использование наркотиков как их распространение, отмечает Алексей Федяров, глава НКО под названием «Русь сидящая».
Иногда полиция предъявляет обвинение в случае передачи дозы своему другу, и все это заканчивается тюремным сроком. В других случая полиция пытается подстроить ситуацию «распространения», сказал он.
Недавно Федяров помог отменить приговор, предусматривавший четырехлетнее тюремное заключение, а выдвинуто оно было против 20-летнего студента.
Этот студент провел 16 месяцев в тюрьме, несмотря на явные доказательства, что его дело было сфабриковано, подчеркивает Федяров. «Полиция арестовала его друга за употребление наркотиков, однако им нужен был более убедительный результат. Поэтому они попытались захватить на месте преступления наркодилера во время покупки у него наркотиков. Естественно, наркодилер что-то заподозрил, и сказал, чтобы они прислали курьера. Вот в этот момент они и ввели в игру предполагаемую жертву. Они попросили его доставить пакет с деньгами дилеру, а он по наивности согласился. В обмен на деньги он получил коробочку».
«На обратном пути он был задержан полицейскими и обвинен в распространении наркотиков», — отметил Федяров.
Федяров, бывший государственный прокурор, считает, что организация подстав и строгая координация лежат в основе «иррациональности» существующей системы.
«Вы должны понимать, как выглядит ситуация в глазах обычного оперативного работника, — сказал он. — Основная заработная плата, которую он получает, является, как правило, весьма незначительной, и в такой ситуации важными являются получаемые им бонусы. Если оперативник не выполняет в конце года своего плана, то это не означает, что он будет не в состоянии купить своей жене меховую шубу. Это означает, что он не сможет даже оплатить расходы на встречу Нового года. Такого рода подсчеты мешают проявлению честности».
Тот факт, что в результате рушатся жизни людей, просто считается «невезением», добавляет он.
Те люди, на которых начинает всем своим весом давить российская судебная система, оказываются в одиночестве, и мало возможностей им помочь. Нередко они, в конечном итоге, оказываются совершенно беспомощными.
Химик Ольга Зеленина перед ударом со стороны представителей российских антинаркотических подразделений, была вполне довольна своей работой в качестве руководители химической лаборатории в Брянске, небольшом городе на западе России. Это была не самая высокооплачиваемая работа, однако по местным стандартам у нее была вполне приличная жизнь.
Ее жизнь полностью перевернулась в 2011 году из-за судебного дела, получившего название российские «маковые семена». Эта история началась годом ранее, когда Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков перехватила большую партию семян мака, предназначавшуюся для местной пекарни. К несчастью для всех участников этой истории, а особенно для Сергея Шилова, владельца пекарни, там содержалось повышенное количество опиатов. Заражение опиатами временами происходит в ходе уборки, однако в данном случае было еще что-то, что сотрудники российской антинаркотической службы очень хотели выяснить.
Шилову грозило серьезное наказание, и поэтому он обратился к Зелениной с просьбой провести независимое научное исследование. В результате она пришла к выводу, что по сути невозможно получить наркотик из пищевых семян мака, — его концентрация была недостаточной. Однако результаты ее исследования не понравились Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков. И женщина-химик вскоре сама стала фигурантом дела по обвинению в «соучастии в криминальных схемах».
В 2012 году Зеленина была арестована и направлена в Москву, где она провела 42 дня в следственном изоляторе. По ее словам, «это был слишком болезненный опыт для того, чтобы относиться к нему с юмором». К сожалению, это еще не было концом ее мучений. Она была вынуждена потратить еще 6 лет на доказательство своей невиновности — в Москве, в нескольких сотнях километров от дома и семьи, а также без дохода.
«Я ходила от министра к членам Парламента, от судьи к адвокату. У меня действительно было такое чувство, что никто не хочет меня услышать», — говорит она.
Зеленина, которой, наконец, в декабре прошлого года удалось полностью очистить свое имя, считает, что Россия отчаянно нуждается в коренном изменении своего отношения к наркотикам. По ее мнению, существующая система должна быть изменена, а ее внимание следует «сфокусировать на реальных преступлениях». Левинсон согласен с ней, однако, по его мнению, существует еще одна причина, по которой полиция направляет свои ресурсы на маргинальные и редкие случаи.
«Правоохранители не всегда хотят оказаться препятствием для наркомафии, поскольку в России эти две структуры нередко связаны между собой тесным образом. Они преследуют маргиналов, наркоманов и жертв, — потому что кто-то должен получить срок».
Однако борьба России против легких наркотиков и тех, кто их использует, не снижает интенсивности. Кстати говоря, она продолжает оставаться популярной. Согласно опросу, проведенному «Левада-центром» в 2015 году, три четверти россиян выступают против декриминализации легких наркотиков, а против уголовного преследования наркоманов высказались менее 1/10 опрошенных.
Долгосрочная устойчивость существующей системы — это еще один вопрос.
«В настоящее время начальники считают, что наркоманов нужно сажать в тюрьму, — говорит Федяров. — Однако через 10 лет на свободу хлынет целая волна молодых людей, попавших в тюрьму в возрасти 20 лет — это будут 30-летние люди без семьи, без социальных связей, без работы и без денег. К кому они обратятся? К преступному миру, конечно же. Может быть, тогда и произойдет, наконец, осознание этой проблемы».
