Когда музыку «сговора» выключат, будет ли Дональд Трамп тем парнем, которому не хватило стула?
Мы скоро узнаем, насколько правдивы новые сообщения. Говорят, специальный прокурор Роберт Мюллер (Robert Mueller) завершает расследование. Вполне возможно, в течение всего нескольких дней генеральный прокурор Уильям Барр (William Barr) сможет ознакомиться с итоговым отчетом спецпрокурора.
Действительно ли Трамп и его предвыборный штаб «вступили в сговор с Россией», то есть объединили усилия с ней, чтобы заниматься кибершпионажем? Были ли они причастны к хакерским атакам российской разведки на электронные почтовые ящики членов Демократической партии? Нет никаких свидетельств того, что в распоряжении Мюллера есть улики, доказывающие это. И это важно, потому что Мюллер — прокурор. Вне зависимости от не слишком обычных условий назначения Мюллера спецпрокурором, главная задача любого прокурора — выяснить, было ли совершено преступление. Шпионский заговор — это преступление, которое и повлекло за собой расследование.
Разумеется, как мы уже много раз писали, что не всякий «сговор» является по своей природе преступным, даже если он включает в себя элементы грязной политики или является в каком-то ином смысле предосудительным. Оценить преступление довольно легко: человек либо виновен, либо невиновен в совершении действия, которое Конгресс называет преступным; и, если есть доказательства его вины, ему необходимо вынести приговор. Но если это действие не является преступным само по себе, а нас призывают решительно его осуждать, потому что оно было совершено вместе с какой-то конкретной страной, разве мы не должны оценивать в первую очередь то, как наше правительство относится к этой стране?
Если говорить о «сговоре с Россией», то представители обеих партий в Вашингтоне предприняли огромное множество подобных шагов за те 25 лет, которые предшествовали приходу Трампа в Белый дом.
Ваш скромный слуга и многие другие так и не сумели проникнуться теплыми чувствами к Москве. Поэтому мы без конца жалуемся на «новое мышление», независимо от того, кто именно — республиканцы или демократы — ошибочно изображают Россию абсолютно нормальной страной, с которой можно вести бизнес, зарабатывать деньги и даже стать союзниками.
Однако Вашингтон долгое время действительно предпочитал питать иллюзии.
В течение большей части своего восьмилетнего пребывания на посту президента США Билл Клинтон хвастался своими теплыми отношениями с Борисом Ельциным — первым постсоветским президентом России. Клинтон решил поддержать Москву, оказав ей финансовую помощь, включая субсидии на адаптацию отставных военных офицеров и ученых-ядерщиков к новому порядку. В 1997 году Клинтон убедил членов Большой семерки в необходимости стать Большой восьмеркой, приняв в их ряды Россию и предоставив ей возможность оказывать больше влияния на процесс выбора направления развития ведущих экономик мира, хотя сама она таковой не являлась. Более того, учитывая значение Украины в истории о сговоре Трампа, стоит вспомнить о договоренности Клинтона с Россией в рамках так называемого «трехстороннего соглашения», которое должно было гарантировать безопасность Украины. Зачем Киеву было сохранять свой ядерный арсенал, если его соседка Москва уже начала процесс реформ? В конце концов, к тому моменту Железный занавес уже остался в прошлом, и теперь мы оплачивали «дивиденды мира», не так ли?
Потом был президент Джордж Буш-младший, который заглянул прямо в душу Владимиру Путину, увидев в нем «надежного» союзника. Госсекретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) присоединилась к нашему новому «стратегическому партнеру» в рамках соглашения об оказании России помощи в накоплении технологий, материалов и оборудования, необходимых для усовершенствования ее ядерных исследований и производства энергии, — разумеется, исключительно в «гражданских» целях. Буш с энтузиазмом поддержал предложение Клинтона принять Россию во Всемирную торговую организацию, несмотря на то, что ее коррумпированные экономические практики и политика подрывает те самые рыночные нормы, которые ВТО должен укреплять.
Конечно, Путин унизил администрацию Буша и сторонников идеи потакания России в Конгрессе, когда вторгся в Грузию и аннексировал часть ее территории — Абхазию и Южную Осетию. Белый дом без лишнего шума снял свое разрекламированное российско-американское соглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии с рассмотрения в Конгрессе. Но ничего страшного! Несмотря на то, что Россия продолжала оккупировать территорию Грузии, президент Обама снова вернулся к этому соглашению в 2010 году, заявив о том, что оно служит интересам национальной безопасности США. Чтобы задобрить Путина, Обама также отказался от планов Буша по развертыванию систем ПРО в Восточной Европе.
Это были всего лишь два аспекта нашумевшей «политики перезагрузки», которую Обама активно проводил при поддержке тогдашнего госсекретаря Хиллари Клинтон.
«Торговля с Россией взаимовыгодна», — именно так звучал заголовок статьи Хиллари Клинтон, опубликованной в «Уолл-стрит джорнэл», в которой она приветствовала формальное вступление России в ВТО. Этот шаг имел огромное значение, объясняла она, потому что Россия — замечательная страна для ведения бизнеса, и американский бизнес будет процветать, потому что администрация Обамы наконец превратила Москву в «нормального торгового партнера». Разумеется, режим Путина скрывает в себе множество вызовов, однако, как написала Клинтон, «сотрудничать с Россией в тех областях, где наши интересы совпадают — в наших долгосрочных стратегических интересах».
«Сотрудничать»? Очень напоминает слово «сгова…» — но не обращайте внимания!
Клинтон каким-то образом пришла к выводу, что одной из областей, в которых странам стоит сотрудничать, должны стать технологии. Под ее руководством Госдепартамент объединился со своими кремлевскими коллегами, чтобы помочь России построить ее собственную версию Кремниевой долины — Сколково, — хотя ФБР и Министерство обороны США предупреждали их, что этот проект позволит Москве укрепить ее военный и киберпотенциал. Действительно, Клинтон настолько редко задумывалась о проблеме кибершпионажа России, что во время своего визита в Москву даже написала президенту Обаме электронное письмо, воспользовавшись незащищенным сервером.
Между тем одна из комиссий американской администрации — комитет по иностранным инвестициям в США, членами которого были госсекретарь Клинтон и генеральный прокурор Обамы Эрик Холдер (Eric Holder), — дала разрешение на приобретение части американских запасов урана российским государственным энергетическим гигантом «Росатомом». Эта сделка — продажа компании Uranium One — была одобрена, несмотря на то, что в тот момент Министерство юстиции вело расследование в отношении американского филиала «Росатома». Более того, количества урана, добываемого в США, не хватает даже для того, чтобы обеспечить собственные нужды страны.
Клинтон не стала заявлять самоотвод от участия в этом деле, несмотря на ее очевидные личные интересы. Фонд Клинтона получил десятки миллионов долларов «пожертвований» от инвесторов Uranium One, когда бывший президент Клинтон вмешался и помог им приобрести право на разработку месторождений урана в Казахстане. Госдепартамент под руководством Клинтон вмешался на стороне инвесторов, когда Россия решила прибрать к рукам активы в Казахстане. Бывший президент Клинтон отправился в Россию в тот момент, когда шел процесс получения разрешения на сделку с Uranium One: сначала он попросил у Госдепартамента разрешение на встречу с членом совета директоров «Росатома» Аркадием Дворковичем, потом встретился с Путиным и его верным слугой Дмитрием Медведевым, а затем получил 500 тысяч долларов за короткое выступление, спонсированное прокремлевским банком «Ренессанс Капитал».
Потом была кампания по переизбранию Обамы 2012 года, в ходе которой на мартовской конференции в Сеуле президент США, не знавший, что микрофон был включен, попросил Медведева сообщить Путину, что после своего переизбрания он проявит «больше гибкости» в вопросе противоракетной обороны и других спорных вопросах.
Демонстрируя гибкость в отношении Путина, Обама был резок в отношении своего оппонента из Республиканской партии. Президент высмеял Митта Ромни (Mitt Romney) за то, что тот назвал Россию «геополитическим врагом». «Звонили 1980-е и просили вернуть им обратно их внешнюю политику, говорят, холодная война уже 20 лет как закончилась», — пошутил Обама во время финальных дебатов. Разве Ромни не слышал о том, что «холодная война закончилась более 20 лет назад»? Обама также отметил, что стремление Ромни вернуть внешнеполитическое мышление 1980-х годов, — это один из элементов желания Республиканской партии воскресить «социальную политику 1950-х годов и экономическую политику 1920-х годов». То есть видеть в России враждебно настроенную державу, с его точки зрения, было равносильно стремлению воскресить Джима Кроу и протекционистские практики, которые спровоцировали Великую депрессию в США. Вполне разумный подход, не так ли?
Путин отреагировал на льстивые речи Обамы, развернув красный ковер перед Эдвардом Сноуденом (Edward Snowden), который украл у Министерства обороны США массу секретов, аннексировав Крым и спровоцировав военный конфликт на востоке Украины, а затем отправив российские войска в Сирию, чтобы поддержать сирийского лидера Башара Асада. Реакция Обамы оказалась очень сдержанной: всего несколько адресных санкций после провокации в Крыму. В конце концов Обаме была необходима поддержка России, чтобы заключить долгожданную сделку по ядерной программе Ирана.
Лично я считаю, — во многом я похож на Митта Ромни, — что Россия является серьезной угрозой для США. Нам не стоит притворяться, что она представляет из себя нечто иное. Но давайте будем реалистами: причина, по которой мы последние два года активно обсуждает тему «сговора», заключается не в том, что политический истеблишмент наконец осознал, насколько Москва агрессивна, а в том, что Хиллари Клинтон проиграла на выборах, оказавшись более слабым кандидатом.
Если Боб Мюллер не нашел никаких доказательств, но люди все еще хотят тревожиться по поводу «сговора» с Россией, меня это вполне устраивает. Но если мы собираемся обсуждать «сговор», тогда давайте обсуждать все подобные эпизоды.
Эндрю Маккарти — старший научный сотрудник «Нейшнл ревью инститьют» (National Review Institute) и пишущий редактор журнала «Нейшнл ревью».
