В то время, как международное сообщество все сильнее беспокоит дезинформация и утечка данных, российское правительство объявило о намерении опробовать свое собственное, радикальное решение проблемы: отключить Россию от глобального интернета.
Президент России Владимир Путин заявил, что управление интернетом осуществляется в основном из США, и что онлайн-кампании по дезинформации угрожают национальной безопасности России. Реакция международных экспертов в области прессы и технологий варьировалась от ужаса до смущения, и они называли поведение России актом тоталитарной цензуры или экономической и технологической халатности.
Но ни сами эти проблемы, ни предложенное Путиным решение не являются чем-то доселе невиданным. Исследование истории международных телекоммуникаций и информационной политики, которое я провожу, показало, что эти критические замечания отражают — если не полностью им созвучны — ряд аргументов и предлагаемых мер, основанных на исторически обоснованных возражениях других, менее влиятельных стран против несоразмерного влияния Запада (особенно США) на международные средства коммуникации.
Когда после Второй мировой войны развивающиеся государства потребовали провести глобальную реформу телекоммуникаций, США начали уклоняться от этого и подрывать попытки межправительственных организаций управлять информационными потоками между странами. Эта политика, которую США проводили последние шесть десятилетий, сыграла важную роль в создании действующей в мире международной системы связи, в основе которой лежит интернет. Причем он менее управляем, чем любая из технологий, которые ему предшествовали и сделали его появление возможным.
Появление международной сети
Сеть международных коммуникаций обязана своим рождением изобретению телеграфа. Первые государственные сети в виде наземных проводов появились в 1840-е годы; подводные кабели начали прокладывать через Атлантику в 1870-е, а к 1900 году они уже пересекали Тихий и Индийский океан. Впервые в истории скорость передачи информации, даже на отдаленные континенты, больше не была ограничена скоростью передвижения человека.
Но, чтобы создать глобальную сеть, государствам пришлось соединить свои национальные сети. В 1860-е годы государства Европы создали Международный телеграфный союз (позже Международный союз электросвязи, или МСЭ — прим. перев.).
Первостепенной задачей МСЭ было убедиться, что устройство телеграфа в разных странах совместимо с другими, чтобы любая страна могла отправить сообщение в любую другую страну. Во-вторых, он регулировал тарифы и расходы на связь. А после того, как МСЭ начал отвечать за радиовещание в 1930-е годы, в его задачи входило выделить государствам конкретные части спектра радиовещания, и каждая страна затем распределяла частоты между общественными и частными радиокомпаниями.
Выполнение этих трех задач облегчило циркуляцию информации, и мы обычно ассоциируем это с созданием современной глобальной информационной сети.
Послевоенные обещания
После Второй мировой войны пострадало не только оборудование средств международной коммуникации. Многие страны были убеждены, что одной из основных причин войны стала неспособность мирового сообщества управлять глобальным потоком и качеством информации. МСЭ сделал возможным существование международной сети — но что хорошего было в этой сети, если она способствовала распространению фашистской пропаганды и разжиганию войны?
Наблюдатели настаивали на том, что во избежание Третьей мировой войны недавно созданная Организация Объединенных Наций (ООН) должна будет расширить функции МСЭ, чтобы во внимание принимались не только технические аспекты коммуникации, но и содержание отправленной и полученной информации. В частности, они хотели, чтобы какая-то международная организация занималась вопросами цензуры, дезинформации и подстрекательства к насилию. На своем первом заседании в январе 1946 года Генеральная Ассамблея ООН призвала провести глобальную конференцию, посвященную «Свободе информации и прессы».
Однако конференция, состоявшаяся в 1948 году, выявила глубокие разногласия по поводу того, что же именно означает «свобода информации». США и большинство стран Западной Европы хотели гарантировать свободу западных новостных и телекоммуникационных компаний в создании сетей, где они посчитают нужным, свободу передвижения журналистов и равномерно низкие стандартизированные расценки на использование сетей прессой.
Однако развивающиеся страны хотели решить проблему глобального неравенства, касающегося международных телекоммуникационных и информационных потоков. Например, в 1938 году компании из США, а также британские и французские государственные телекоммуникационные компании контролировали более 96% телеграфных кабелей, которые соединяли мир — причем во многих регионах еще сохранялись колонии. Четыре новостных агентства пользовались монополией на международные новости: «Ассошиэйтед пресс» («Associated Press») в США, «Рейтер» («Reuters») в Великобритании, «Гавас» («Havas») во Франции и (до 1939 года) «Вульфф» («Wolff») в Германии. В 1946-47 годах четыре из каждых 10 международных телеграмм были отправлены из США.
Поэтому развивающиеся страны стремились принять меры, которые обеспечили бы большее равенство в международных коммуникациях: сделать доступ к информации правом человека, привлечь международных журналистов и информационные агентства к ответственности за предвзятые или ложные репортажи и создать международные фонды для развития телекоммуникационной и новостной отраслей в более бедных странах.
Передача полномочий
Государственный департамент США был возмущен предложениями ограничить права прессы международным контролем в какой-либо форме, и заявлениями о том, что для действительно свободного распространения информации потребуется решение проблемы глобального неравенства. Представители США в ООН сыграли ведущую роль в том, чтобы закрыть вопрос о свободе информации в целом. Подкомиссия по правам человека по свободе информации и печати была полностью распущена, и МСЭ продолжал выполнять исключительно технические функции, выделяя чисто номинальные суммы для инвестирования в технологии телекоммуникации развивающихся стран.
Но когда колонии отвоевали свое право на независимость в 1950-х и 60-х годах, они вошли в ООН и МСЭ в качестве членов с правом голоса. Вскоре эти развивающиеся страны получили большинство голосов в обеих организациях, что коренным образом изменило расстановку сил. Появилась угроза, что теперь кто-то может прислушаться к предложениям ограничить подавляющее влияние США и их союзников в сфере телекоммуникаций.
В ответ США начали искать обходные пути и пытались подорвать деятельность МСЭ в качестве структуры, регулирующей электросвязь, причем дошли до того, что в 1960-х годах создали совершенно отдельную организацию «Интелсат» («Intelsat») для управления спутниковой связью. Первоначально новых членов принимали туда только по приглашению, а большинство более бедных и постколониальных стран были исключены из раннего развития этапа спутниковой связи.
США также стремились ограничить юрисдикцию МСЭ в отношении новых сетей передачи данных в 1970-х и 1980-х годах, утверждая, что многонациональным корпорациям следует разрешить создавать специализированные транснациональные сети с дополнительными услугами без контроля со стороны правительства. Так, в обход межправительственных договоренностей, контроль над глобальными телекоммуникациями перешел в руки частных корпораций и технических экспертов, которые почти исключительно базировались в США. Эта структура заложила основу для появления интернета.
Глобальное неравенство продолжает существовать
Утверждение России о том, что дезинформация и отсутствие межправительственного регулирования угрожают ее национальной безопасности, не имеет под собой серьезных оснований. Но другие страны уже более 70 лет предъявляют аналогичные, гораздо более обоснованные требования. Крайне важно различать эту острую и меткую критику неравенства и то, что российское правительство пытается найти оправдания для усиления контроля.
Глобальная система телекоммуникации по-прежнему распределена чрезвычайно неравномерно. Охват интернетом некоторых частей Азии (в частности, в Мьянме и Шри-Ланке) и большей части Африки колеблется от 10% до 32%.
В отсутствие глобальных органов надзора, которые могли бы обеспечить доступные технические стандарты, адекватные тарифы и справедливое развитие, американские корпорации, такие как Фейсбук, смогли вмешаться в этот процесс, предоставляя привязанные к своему бренду нерегулируемые интернет-услуги для развивающихся стран — последствия оказались опасными, разрушительными, а кое-где даже фатальными.
Сейчас, когда Россия обоснованно критикует тоталитарные намерения технологических компаний, а Европа рассматривает возможность контроля над их деятельностью, очень важно, чтобы те из нас, кто хочет сделать глобальный интернет по-настоящему открытым, ставили вопрос искренне и откровенно:
Регулируется ли самая мощная и распространенная в мире коммуникационная среда таким образом, чтобы обеспечить безопасность и справедливость информационных потоков? И какие виды регулирования гарантируют действительно универсальную свободу информации?
Если в поведении России и есть что-то позитивное, так это возможность снова поставить эти вопросы на повестку дня.
Сара Нельсон изучает историю и сравнительный анализ СМИ в докторантуре Университета Вандербильт
