Итак, все «фейковые новости», как называл их Трамп, были правдой. Враждебная иностранная держава (Кругман имеет в виду Россию, обвиняемую демократами в поддержке Трампа во время выборов — прим. ред.) вмешивалась в наши выборы, надеясь поместить Трампа в Белый Дом. Люди, проводившие предвыборную кампанию Трампа, знали об этом вмешательстве и приветствовали его. А когда Трамп оказался у власти, он постарался блокировать любое расследование относительно всего происшедшего.
Не обращайте внимания на попытки затемнить эту историю теми соображениями, что она не соответствует юридическим определениям «сговора» или «препятствования правосудию». Правда в том, что нынешний обитатель Белого Дома предал свою страну. И вот вопрос, который сейчас все задают: а сделают ли что-нибудь представители демократической партии по этому поводу?
И здесь обратите внимание: вопрос задается только о демократах. Все (и в данном случае «все» правы) воспринимают как данность то, что республиканцы ничего по этому поводу не сделают. Но почему?
Потому что в своем нынешнем состоянии «великая старая партия» (так в США называют Республиканскую партию — прим. ред.) вполне согласна продать Америку с потрохами, если только это позволит им снизить налоги на богатых. Республиканцы не обязательно думают именно такими словами, но их поведение сводится к вышеописанной нехитрой схеме.
Если правду сказать, Республиканская партия провалила свой главный тест в 2016 году, когда Трамп выиграл выборы — и почти все в республиканском истеблишменте встали на сторону человека, про которого было известно: он будет авторитарным правителем, морально, интеллектуально и даже по характеру негодным для высоко поста, на который он был избран.
В своей пугающей смертным холодом книге «Как умирают демократии» Стивен Левицкий и Даниел Зиблатт называют это состояние «великим республиканским отречением». Готовность партии поддержать такое поведение Трампа, которое со стороны другого человека они же сами назвали бы предательским, — все это было продолжением того самого отречения. Демократу эти господа из республиканского истеблишмента подобные вещи не простили бы.
Левицкий и Зиблатт отмечают, что таким образом республиканцы из американского «мейнстрима» просто отреклись от собственной ответственности перед лицом лидера, который угрожает демократии. Обычно такие ситуации возникают по двум причинам, отмечают эти исследователи. Или у республиканцев «мейнстрима» возникло ложное мнение, что Трамп или другой авторитарный лидер на его месте может ими контролироваться. Или они просто надеются, что их планы совпадут с трамповскими — то есть, элементарно рассчитывают получить от него желаемое.
В настоящий момент трудно представить, чтобы кто-то тешил себя иллюзией, будто Трампа можно контролировать. А вот по второму варианту кое-что есть: Трамп намного больше пунктов «закрывает» по республиканской повестке дня, чем по демократической. Республиканцам он дает то, что не дал бы ни один демократ.
Ключевой пункт, по которому Трамп и республиканцы совпадают: республиканцы привержены к такой политической повестке дня, которая не вызывает любви в народе, является глубоко непопулярной. Значительное большинство американцев убеждено, что корпорации и богачи в целом не платят справедливую долю налогов в бюджет. Еще более значительное большинство возражает против сокращения финансирования социально-ориентированных программ, типа «Медикейд» (Medicaid). И все же, насколько я могу сказать, каждое бюджетное предложение «великой старой партии» республиканцев в течение последнего десятилетия сводило эти две непопулярные вещи вместе: налоговые послабления для богатых и сокращения в «Медикейд».
Возникает вопрос: если республиканская повестка дня такая непопулярная, каким образом «великая старая партия» выигрывает выборы? Частично она добивается этого, занимаясь элементарной ложью в отношении своей политики. Другой, главный источник голосов для республиканцев — это так называемая политика идентичности (так называют в англосаксонских странах политические вопросы, связанные с однополыми браками, выбором пола и другими экспериментами с «отсталой» традиционной идентичностью — прим. ред.). Со стороны республиканцев политика идентичности — это почти исключительно политика белого большинства. Эксплуатируя расовую неприязнь для того, чтобы завоевать симпатии избирателей из рабочего класса, республиканцы умудряются получать его голоса, проводя политику, которая на самом деле служит только богатым. Таков был весь смысл их политической стратегии в течение десятилетий. Именно поэтому мы имеем такую парадоксальную ситуацию: во все более расово многоцветной стране республиканцы продолжают опираться почти исключительно на белых избирателей.
Если смотреть в корень, «трампизм» — это кульминация вышеописанной стратегии. Комментаторы продолжают называть Трампа популистом, но на самом деле единственный момент, в котором он угождает белым избирателям из рабочего класса, — это их расовые предрассудки, которые он холит и лелеет. И вполне может оказаться, что он так успешен в этом деле потому, что расизм — единственная часть его политических взглядов, в которой он полностью искренен. По всем признакам Трамп — и вправду расист.
По сути своей политики Трамп, однако, продолжил выполнять стандартную повестку дня правых сил: в 2017 году он «пробил» законодательно огромное снижение налогов, в основном в пользу корпораций. Это снижение налогов помогло богачам в диспропорционально большей степени, чем простому народу. Трамп также почти преуспел и в том, чтобы убрать серию принятых при Обаме норм по обеспечению небогатых слоев населения медицинским страхованием (Obamacare). В процессе ликвидации «Обамакэр» Трамп изрядно «выпотрошил» и ту помощь, которую люди получали в рамках «Медикейд».
И вот эта-то политика и сделала Трампа «нашим дражайшим Дональдом» для богачей-республиканцев. «Толстосумы-республиканцы, которые в 2016 году смотрели на Трампа пренебрежительно, теперь прямо влюбились в него», — пишет журнал «Политико».
Они это делают несмотря на то, что они знают: Трамп оказался на посту президента не в последнюю очередь благодаря русской поддержке. Несмотря на то, что эти богатые республиканцы знают: финансовые связи Трампа с иностранными правительствами являются конфликтами интересов огромных масштабов, а сам верховный главнокомандующий то и дело предпочитает связи с диктаторами нашим коалиционным обязательствам перед нашими союзниками-демократами.
Как я уже сказал, нынешняя республиканская партия готова с удовольствием продать Америку врагам при том лишь условии, что это позволит получить снижение налогов для богатых.
После того, как увидишь эту реальность и примешь ее как данность, на ум приходят два вывода.
Во-первых, любой человек, который будет ждать после публикации доклада Мюллера «двухпартийного консенсуса» о честном расследовании [связей Трампа с Россией], — любой такой человек ошибается. Такого консенсуса не будет, и любой совет демократам подождать пред новыми расследованиями, потенциально ведущими к импичменту, — любой такой совет является ошибкой. Трамп дает республиканскому истеблишменту то, что они хотят, — а потому этот истеблишмент пойдет с ним до конца, каким бы этот конец ни был.
Во-вторых, опасность для американской демократии назрела, и опасность эта намного ближе, чем вы думаете. До 2016 года мы еще могли надеяться, что республиканцы в ситуации крайней опасности встанут на сторону свободы и верховенства закона. К настоящему моменту они уже прошли тест — и провалили его под фанфары.
Увы, это факт: одна из двух наших главных партий — та, что больше всего любит потрясать национальным флагом, — эта партия больше не верит в американские ценности. И вопрос о том, выживет ли та Америка, которую мы знаем, — это вопрос с далеко не предопределенным ответом. Вопрос этот, увы, сейчас просто повисает в воздухе.
Пол Кругман — колумнист раздела мнений газеты «Нью-Йорк таймс» с 2000 года, специалист по международной торговле и экономической географии. За свои исследования он получил мемориальную награду Нобелевского комитета в 2008 году.
