На Кипре продолжаются неформальные контакты между греками и турками, но официальные переговоры не ведутся. В начале апреля на острове побывала спецпосланник ООН Джейн Лют, чтобы выработать предложения для возобновления переговоров.
«Честно говоря, ощущение такое, будто что-то сломалось». Эта фраза, сказанная чиновником из числа греков-киприотов, прекрасно отражает царящие на острове настроения. Последняя серьезная попытка решить конфликт была предпринята на швейцарском курорте Кран-Монтана в 2017 году. С тех пор ничего существенного не произошло. Те переговоры, которые все-таки ведутся, как правило, касаются не ключевых проблем, а технических деталей.
В таких затянувшихся конфликтах, как кипрский, мирный процесс часто превращается в настоящую головоломку. Переговоры по Кипру породили ворох многостраничных документов, в которых детально разбираются вопросы разграничения полномочий между общинами, сроки отвода войск и выплаты компенсации за утраченную собственность.
Эта работа очень важна, но она может стать такой же неприменимой к реальной жизни, как рукописи из какого-нибудь средневекового монастыря. Важно помнить, что источником перемен на Кипре были контакты на низовом, человеческом уровне. Если импульс, который они дали, не будет использован, все пойдет насмарку.
Когда я был на Кипре в начале апреля, мои собеседники были настроены довольно пессимистично. И это неудивительно. Греки-киприоты по-прежнему с большим недоверием относятся к Турции, а авторитарные наклонности Эрдогана, усилившиеся после неудачной попытки переворота в 2016 году, только добавляют недоверия. «Что бы мы ни делали, перед Турцией мы бессильны», — говорит чиновник-грек.
В свою очередь, среди турок-киприотов царит разочарование. На референдуме 2004 года греки высказались против плана, предложенного генсеком ООН Кофи Аннаном, тогда как турки его поддержали и с тех пор проявляют куда большую готовность к объединению. Однако они мало что получили в награду за такой конструктив.
«После 2004 году турки-киприоты показали, что они не сепаратисты», — заявляет один из них. Несколько турок-киприотов в разговоре со мной гадали, как долго их непризнанное правительство продолжит придерживаться нынешнего проевропейского курса, учитывая, что сам ЕС никак не поощряет их за это.
Кипрский конфликт тянется с 1963 года. В последние два десятилетия все стороны более или менее согласны с тем, что урегулирование должно основываться на принципе «двузональной двухобщинной федерации», в рамках которой полномочия будут распределены между греческой и турецкой общинами.
Эта идея получила популярность благодаря успехам мирного процесса в начале 2000-х годов. В 2003-2004 годах стороны добились немалых успехов, хотя политическое соглашение так и не было подписано. Зато было открыто движение через Зеленую линию, разделяющую остров, греческая часть Республики Кипр вступила в ЕС, а туркам-киприотам был предоставлен весь набор прав граждан Евросоюза, хотя европейское законодательство по-прежнему не распространяется на северную часть острова.
Благодаря мирному процессу положительные изменения продолжаются и сегодня. Например, в прошлом году было открыто два новых пропускных пункта через Зеленую линию. Активисты, стремящиеся наладить связи между двумя общинами, проводят совместные культурные мероприятия.
Перспективных инициатив, которые могли бы предотвратить такое развитие событий, немного, и они остро нуждаются в широкой международной поддержке. Руководство турецкой части острова еще несколько лет назад могло бы открыть, а затем и передать грекам Варошу, некогда процветающий город, который был населен греками и привлекал массу туристов, но был заброшен после турецкого вторжения 1974 года.
Долгое время греки-киприоты, как могли, затягивали реализацию важных мирных инициатив Европейского союза. Одной из них был договор по телекоммуникациям, который предусматривал отмену платы за роуминг с обеих сторон. Другая инициатива, которую продвигал лично председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, предлагала присвоить защищенное наименование места происхождения кипрскому национальному сыру, который греки называют халлуми, а турки — хеллим. Оба проекта принесли бы выгоду обеим сторонам, но застопорились — в основном потому, что греки-киприоты опасались, что их реализация слишком усилит позиции турецкой общины.
Еще одной сферой сотрудничества мог бы стать вопрос о статусе различных университетов и колледжей Северного Кипра. Греческая сторона по умолчанию считает всех их незаконными. Многие из них не могут похвастать высоким качеством образования, поэтому вопрос о регулировании их статуса остро не стоит. Однако там есть и неплохие вузы, готовые сотрудничать с университетами южной части острова. Это могло бы открыть новые возможности для сближения сторон, тем более что, согласно Конституции 1960 года, образование относится к компетенции обеих общин, а не центрального правительства.
К сожалению, в нынешних неблагоприятных политических условиях стороны конфликта склонны видеть в вопросах, представляющих взаимный интерес, не возможность поступательного движения вперед, а козыри, которые усиливают их переговорные позиции.
Важной проверкой намерений обеих сторон станут выборы в Европейский парламент, которые пройдут в конце мая. Своим конституционным правом баллотироваться намерены воспользоваться профессор Ниязи Кызылюрек, писатель Шенер Левент и ряд других турок-киприотов. На практике это означает, что десятки тысяч турок, получивших гражданство Республики Кипр, а значит, и ЕС, захотят проголосовать.
Для этого им нужно будет зарегистрироваться и получить разрешение на пересечение Зеленой линии для участия в голосовании. Позволят ли власти Республики Кипр проголосовать на выборах туркам-киприотам, что могло бы укрепить взаимное доверие? Или же участие турецких избирателей будет ограничено, чтобы избраться могли только греки-киприоты?
Выборы покажут, что возобладает — цинизм или добрая воля. Но душной атмосфере кипрского мирного процесса явно требуется приток свежего воздуха.
