Лучшая новость европейских выборов: в них поучаствовали намного больше граждан, чем обычно — около половины из свыше 400 миллионов избирателей. В Германии такая высокая явка в последний раз наблюдалась 25 лет назад. А как раз в то время, когда власть Европейского парламента стала расти, интерес снизился.
Сейчас его вновь оживили два страха. Во-первых, молодых избирателей подтолкнула к урнам обеспокоенность в связи с флегматичной климатической политикой. В Германии и Франции от этого выиграли «зеленые». Во-вторых, людей встревожила перспектива, что ЕС могут захватить нелиберальные националисты.
В некоторых странах эта мобилизация избирателей притормозила правых популистов. «Альтернатива для Германии» и оказавшаяся недавно в центре скандала Австрийская партия свободы показали результаты ниже ожидаемых, хотя и нельзя утверждать, что сторонники массово отвернулись от них. Также невысоки результаты правых популистов в Дании и Нидерландах. Во Франции и Италии, напротив, Марин Ле Пен и Маттео Сальвини продемонстрировали силу, а в Великобритании триумфатором стал Найджел Фарадж, отомстив за лишенных прав сторонников Брексита. Но главные последствия успеха этого трио проявятся не в Европейском парламенте.
Найджел Фарадж в свое время любил выступать на брюссельской сцене, но сейчас он хочет растоптать обессилевшие народные партии Великобритании. Сальвини намерен задействовать всю свою энергию, чтобы побороть в Риме популистскую конкуренцию левого толка.
Во Франции наступил день сурка с вялым приветствием «Здравствуй, грусть»: Ле Пен оказалась там же, где она уже бывала после президентских выборов 2017 года, а Макрону не удался новый старт. И «в Европе» ему будет сложнее продвигать свои взгляды.
Вероятно, пользу из этого может извлечь Манфред Вебер, который претендует на должность главы Еврокомиссии. Его Европейская народная партия остается сильнейшей фракцией в Европейском парламенте, но на более низком уровне. Времена неформальной коалиции с социал-демократами из-за отсутствия массы остались в прошлом. Получить большинство становится сложнее. А гражданам в результате сложнее разглядеть, какая партия в Брюсселе и Страсбурге за какое решение отвечает. Поддерживать их интерес — не последняя задача нового Европейского парламента.
