Об особенностях выборов
Первое. Перед выборами в Европейский парламент были очень серьезные опасения в том, что крайнеправые и крайнелевые силы, которые мы считаем евроскептиками и антиевропейскими, смогут взять треть голосов. Эти опасения не оправдались в силу ряда причин. Во-первых, действительно было несколько скандалов вокруг правых сил, в частности Ибицагейт в Австрии, обвинения в финансировании со стороны РФ и тому подобное. И все это привело к тому, что было очень сдержанное отношение к этим силам. Во-вторых, возможно волна опасений специально разгонялась оппонентами евроскептиков, чтобы мобилизовать своих сторонников. И в отличие от 2014 года, уровень участия в выборах со стороны граждан ЕС был очень высоким. Более 50 процентов — это очень хороший результат для ЕС.
То, что антиевропейские или евроскептические силы набрали на 5 процентов больше — это серьезный сигнал-предупреждение европейском мейстриму, который показывает то, что граждане ЕС недовольны сложившейся ситуацией. Общий антиевропейское тренд не закончился и будет длительное время продолжаться.
Первый вывод результатов выборов заключается в том, что партии мейнстрима — Европейская народная партия и партия социалистически-демократического альянса — будут адаптировать свою политику и в определенной степени делать ее более евроскептической. То есть они модернизируют свою политику.
Второе. Мы впервые будем иметь европейский парламент, который не будет полностью под контролем социалистов и правоцентристов, а будет состоять из значительно большего числа партий. Соответственно, будет значительно сложнее находить компромисс.
Третье. Эти выборы впервые проходили в так называемом европейском политическом поле. Если раньше участвовали только национальные партии, то на этот раз участвовали и европейские партии, а граждане одной страны могли баллотироваться или голосовать в другой стране — это также очень интересное нововведение этих выборов.
Последние годы ключевую роль во внешней политике ЕС играли ключевые государства — Германия, Франция, Италия и Великобритания, которая сейчас находится в таком состоянии, что им сейчас не до внешней политики ЕС (хотя история с Brexit еще очень далека от окончания). Далее же будет ключевое внимание к столицам главных стран-членов, а не к тем решениям, которые принимаются в Брюсселе. Соответственно, Брюссель будет все больше занимать технократическую позицию, то есть будет участвовать именно в тех проектах, где меньше большой политики, а больше практических результатов.
Мы должны делать вывод из этого и в соответствии инвестировать в возможности практического сотрудничества с Евросоюзом и не очень ждать их большой вовлеченности в высокие международные вопросы, как урегулирование конфликта с Россией. Очевидно, что будет меньше внешней политики, а больше практических проектов.
Поэтому сейчас Украине стоит сконцентрировать все внимание на том, чтобы как можно больше привлечь европейские институты к каким-то финансовых вливаниям, к проектам по восстановлению Донбасса, к проектам по наращиванию экспорта, а не проводить диалог с Брюсселем в вербальном контексте (заявления, слова и никаких действий).
Ведь большого давления на Россию не было и раньше. Тем более — сейчас. ЕС, как слон, очень медленно движется, но если уже принял какое-то решение, то инерция распространяется на длительное время. Так вот, новый ЕС будет более чувствителен и податлив к изменениям и модификациям, чем тот, который мы видели на сегодняшний день.
Украина и ЕС
Параметры отношений определены Соглашением об ассоциации, и они будут оставаться такими же еще лет 20 как минимум. Во время ратификации Соглашения об ассоциации было принято решение, что она не дает нам статуса кандидата и не создает условий для этого статуса. Очевидно, что мы еще несколько десятилетий будем оставаться страной, которая соседствует с ЕС, а не страной-кандидатом, что позволило бы системно изменить статус отношений. То есть никаких качественных изменений не будет.
ЕС и Россия
Это главный вопрос, о котором все рассуждали. Если бы евроскептики взяли треть или больше, то можно было бы ожидать быстрых изменений внутри Европейского Союза в отношении России. Сейчас же, когда только на 5% возросло представительство этих сил, то быстрых изменений вряд ли можно ожидать. Но решение, например, по Совету Европы показало, что постепенная модификация уже началась и будет продолжаться.
