Сейчас центр политического противостояния в Грузии вернулся в парламент, но в любой момент может перерасти в новые уличные протесты.
Уступки власти
Хотя поводом для протестов было проведение в стенах грузинского парламента мероприятия Межпарламентской ассамблеи православия, председатель которой российский депутат от КПРФ Сергей Гаврилов поместился в спикерском кресле, а обороты политический кризис набрал после грубой зачистки полицией протестного митинга в ночь на 21 июня.
И если с казусом православного коммуниста Гаврилова разобрались быстро — правящая партия «Грузинская мечта» признала недопустимость подобных инцидентов и присутствие в парламенте депутата, который голосовал за аннексию Абхазии и Южной Осетии, отправив в отставку спикера, — то с протестами реакция власти оказалась совсем другой.
С одной стороны, едва ли не сразу лидер правящей партии согласился на выполнение одного из ключевых требований протеста — отказ от смешанной избирательной системы. Выборы, запланированные на осень 2020-го года, должны пройти без выгодной для власти мажоритарки и с нулевым избирательным барьером, что существенно увеличивает шансы оппозиции.
А через несколько дней власть пошла на новую уступку, согласившись отпустить арестованных 21-го июня протестующих. Добавим, что в правительстве также признали факт не правомерного использования силы отдельными полицейскими, пообещав открыть против них расследования.
Таким образом, едва ли не единственным невыполненным условием протестующих является освобождение от должности главы МВД Георгия Гахарии. Относительно другого требования-проведения досрочных парламентских выборов-единства у оппозиции нет. Многие оппозиционные депутаты называют такие выборы лучшим способом завершения политического кризиса, однако к перечню требований к правительству это не включают.
Шаги власти навстречу повлияли и на протесты. В частности, численность вчерашнего митинга была в разы меньше, чем в первые дни противостояния.
Кроме того, реакция РФ на события в Тбилиси несколько сместила фокус протестов. Антироссийские плакаты и лозунги в первые дни политического кризиса стали реакцией общества на попытки правительства «флиртовать» с РФ. В ответ в Кремле решили показательно наказать Грузию — уже запрещены пассажирские авиаперевозки, а по данным российских СМИ, уже вскоре будет введен запрет на экспорт грузинского вина.
В такой ситуации статус «главного антагониста» перешел от правительства к стране-агрессору. А это, в свою очередь, упрощает коммуникацию правительства с протестующими — ему достаточно лишь присоединиться к критике в адрес Путина.
Это все позволило бы говорить о скором завершении политического кризиса, если бы не одно «но». Согласившись на ряд уступок, власть одновременно пытается взять политический реванш.
Шаг к авторитаризму?
Отпустив рядовых участников протестов, власть тем не менее демонстрирует готовность довести до конца дело относительно участия в них оппозиционных лидеров.
Что характерно, депутат проходит по статье об «организации, руководстве и участии в групповом насилии». А, соответственно, вполне вероятно, по такой статье обвиняемых будет больше чем один.
Кроме Мелия, для дачи показаний в прокуратуру вызвали еще двух известных оппозиционеров: экс-мэра Тбилиси Гиги Угулаву и бывшего министра обороны Ираклия Окруашвили.
Такие действия вызвали протесты не только среди оппозиции (что логично), но и среди части партийцев «Грузинской мечты». Показательно, что на последний митинг пришел и бывший президент Георгий Маргвелашвили.
Политики опасаются, что такой прецедент существенно увеличит уровень авторитаризма в стране.
В том, что неприкосновенность оппозиционного кандидата будет снята, сомнений почти нет. Поэтому ключевым вопросом станет реакция общества на эти шаги.
Стоит отметить принципиальный момент — до сих пор митинги с политической повесткой не имели особой популярности в Грузии. Массовые протесты в последние годы в Грузии возникали скорее стихийно и чаще всего становились реакцией на нарушения властью гражданских прав.
Сейчас есть ожидания, что такие действия властей уже в ближайшие дни должны дать «второе дыхание» протестам.
От того, какой будет их массовость, и будут зависеть перспективы разрешения политического кризиса.
