Гениальный промоутер Дональд Трамп недавно записал на свой счет небывалое дипломатическое достижение, редкостный «кастинг». Разве кто-то мог представить себе такой спектакль: европейцы вместе с Ираном против США? Тем не менее все именно так. В нынешнем конфликте Вашингтона с Тегераном ЕС пытается защитить Исламскую Республику от американских санкций. Европейская экономическая держава учится быть тем, чем не является: политической державой.
Можно сказать, что Европа уже не в первый раз демонстрирует разногласия с дипломатией Трампа. Страны ЕС (в том числе Великобритания) категорически не согласны с США по Ближнему Востоку, по вопросам борьбы с потеплением климата и по иранской ядерной программе. Как бы то ни было, на этот раз Европа проявляет единство и действует. Она стремится нейтрализовать американскую политику, переходит от слов к делу и очерчивает планы против Америки.
Недавно европейцы запустили бартерный механизм INSTEX, который должен позволить предприятиям из ЕС продолжить торговать с Ираном в обход американских санкций. INSTEX стал первым шагом в борьбе с экстравагантной и неумеренной привилегией, которую предоставляют себе США: речь идет об экстратерриториальности американского права. Именно на него опирается экономическое эмбарго, с помощью которого Вашингтон пытается задушить иранцев с 2018 года.
В прошлом году Дональд Трамп вышел из соглашения по контролю над иранской ядерной программой, который был подписан в 2015 году США, Китаем, Францией, Великобританией, Россией и Германией (к ним также присоединился ЕС). С помощью обновления и усиления санкций президент США хочет заставить Иран заключить новый договор, который будет касаться не только ядерных технологий, но и баллистических ракет Тегерана и его региональной политики.
Оптимизм
Можно сказать, что в настоящий момент INSTEX является в большей степени символическим инструментом. Ни одна крупная компания не будет пытаться обойти эмбарго с риском потерять американский рынок.
Китай и Россия, главные союзники Исламской Республики, ведут себя таким же образом. Пекин провозгласил намерение продолжить закупки иранской нефти, но крупные китайские предприятия ушли из страны вместе с западными сразу же после объявления американских санкций. Наконец, Россия, экспортер углеводородов, не считает трагедией рост цен в связи с американским эмбарго…
Окружение Европы еще никогда не было таким враждебным, как сейчас. Дональд Трамп называет ЕС «экономическим врагом», а европейским «союзникам» не на что рассчитывать: понятие альянса чуждо ему. Россия в свою очередь стремится навредить Европе как воплощению «либеральной идеи», которую одновременно боится и презирает президент Путин. Наконец, Китай вытесняет тут и там Европу, не интересуясь мнением Брюсселя.
Предчувствие генерала де Голля
Если противостояние способствует развитию, то для ЕС созданы все условия. Его может ждать «голлистский момент», пишет политолог Заки Лаиди из Парижского института политических исследований. В своем эссе он описывает «момент, когда сформированный под защитой НАТО ЕС видит, что предоставленная США защита становится как никогда ненадежной, как и предвидел генерал де Голль.
Может ли Европа в своих текущих границах, с 28 или 27 членами, перейти от рынка к политике, от экономики к стратегии, от торговли к обороне? Этот вопрос стал одним их центральных на четвертых Геополитических встречах в Трувийе с 29 по 30 июня. Простого ответа нет. Тем более что, как пишет в своей статье Лаиди, европейский проект формировался против идеи силы. ЕС долгое время поддерживал иллюзию мирового порядка, который должен был выстраиваться в атмосфере многополярности после холодной войны на тех же основах, что и он сам: на нормах, а не грубой силе. Какая наивность.
Мир Дональда Трампа, Владимира Путина и Си Цзиньпина основан на "сделках", то есть не на нормах, а на постоянном торге в зависимости от соотношения сил.
Скептицизм
INSTEX в первую очередь становится ударом по доллару как резервной валюте и привилегированному инструменту внешней торговли. Евро, который стал началом валютного суверенитета, еще предстоит пройти долгий путь. Нормативная сила ЕС уже записала на свой счет ряд достижений, таких как закон о защите персональных данных. Торговая сила ЕС не дает президенту Бразилии Жаиру Болсонару выйти из парижского соглашения по климату, если он не хочет, чтобы страна лишилась привилегированного доступа к европейскому рынку. Что касается Китая, ЕС признает, что ему нужна промышленная политика и средство контроля над иностранными инвестициями. Все это — шаги в верном направлении.
Как бы то ни было, превращение ЕС в настоящее политико-дипломатическое образование предполагает общие представления о мире, таком каким он должен стать, желание совместно повлиять на нынешние трагедии. Но, если судить по миграционному кризису 2015 года, все это, как минимум, вызывает скепсис.
