Еще не рассвело, когда ранним утром 25 октября 2013 года полиция взломала дверь казавшегося пустым двухэтажного дома на сельской окраине Честерфилда. Оказавшись внутри, они убедились, что наводка была точной: в этом доме, некогда уютном семейном гнездышке, теперь вовсю развернулась конопляная ферма с десятками взрослых растений каннабиса, освещением и оборудованием стоимостью несколько тысяч фунтов, и одним испуганным вьетнамским мальчишкой.
Когда начался полицейский рейд, мальчик спал на матрасе в гостиной. Он проснулся от громких ударов и треска древесины, который раздался, когда поддалась входная дверь. Дом, в котором так долго не было воздуха и дневного света, внезапно наполнился светом фонариков, криками и топотом сапог. Минь (имя изменено) забился в угол, когда его окружили люди в форме и начали осыпать вопросами на английском языке, который он не понимал. «Я очень, очень испугался этих людей, — вспоминал он недавно. Но потом я постарался убедить себя, что, возможно, они пришли спасти меня».
Минь оказался одним из сотен детей, которых вывозят из Вьетнама каждый год и заставляют работать на тайных конопляных плантациях по всей Великобритании: маленьких винтиков огромной преступной машины, которая поставляет на британский черный рынок каннабис на сумму 2,6 миллиарда фунтов. Такие дети, как Минь, — ценный актив для тех, кто управляет фермами по выращиванию конопли: это дешевый расходный материал, их легко контролировать и запугивать. Их незаконно перевозят по суше из Вьетнама в Великобританию, где они попадают в ловушку современного рабства, широко распространенного в наши дни по всей Британии.
По официальным данным по всей Великобритании около 13 тысяч человек находятся фактически в рабстве в той или иной форме, из них третью по величине группу составляют вьетнамцы, более половины из которых моложе 18 лет. За последние три года британское правительство установило личности 491 несовершеннолетнего вьетнамца — эти жертвы торговли детьми, в основном подростки, занимаются выращиванием каннабиса. И это только те, кого удалось обнаружить. По некоторым оценкам, еще тысячи человек незаметно работают на самодельных фермах по выращиванию конопли в пригородных домах, пустующих квартирах, заброшенных складах и промышленных зонах. Другие вынуждены работать в дешевых маникюрных салонах, борделях и ресторанах или находятся в домашнем рабстве за дверями частных особняков.
Миню было 16 лет, когда он прибыл в Великобританию. Когда он вышел из фургона где-то недалеко от Дувра в июне 2013 года, он понятия не имел, где оказался и где находился с тех пор, как покинул Вьетнам. Он знал только, что приехал работать.
Воспоминания о тех трех месяцах, что он провел взаперти в доме, стерты и искажены из-за поглотившего его страха, одиночества и стресса. Его никто не навещал, кроме нескольких вьетнамцев, которые каждые несколько недель появлялись в доме, чтобы проверить, правильно ли он ухаживает за растениями. Они почти не говорили с ним и уходили, оставляя коробки с замороженным мясом, которое он разогревал в старой микроволновке на кухне. Они всегда запирали за собой дверь, когда уходили. Не считая этих случаев, он всегда был один. За шторами, не пропускающими свет, дни и ночи незаметно сменяли друг друга. Внутри, в темноте и грязи, сидел Минь. Он все время страдал от голода и с ужасом думал о том, что еда может закончиться. Через несколько дней помещение окутал сладкий, густой запах бутонов конопли, и юноша мучился от головных болей и тошноты. Он знал, что ему несдобровать, если погибнут растения, поэтому каждый день носил наверх ведра воды для полива и удобрял почву.
По его словам, он как-то раз попытался сбежать, но его поймали, вернули в дом и дали понять, что убьют, если он снова попытается сбежать. «Это был какой-то другой мир, —говорит он. —Я даже не чувствовал себя человеком. Я очень быстро понял, что трава ценилась выше, чем моя жизнь».
День полицейского рейда ознаменовал для Миня конец рабства и свободу от эксплуататоров. Но на этом его испытания не закончатся. Вместо этого Минь окажется в плену системы, в которой он считается преступником, а не жертвой. После того, как он побывал в рабстве у банды наркоторговцев, он будет незаконно заключен в тюрьму, где с ним будут жестоко обращаться, несмотря на то, что он находится под защитой государства. Его борьба за справедливость приведет к знаменательному судебному процессу в Верховном суде, который поднимет болезненные и тревожные вопросы о том, как Великобритания обращается с чужими детьми, которые были проданы и обращены в рабство на британской земле.
***
Минь родился в маленькой бедной деревушке на юге Вьетнама в середине 1990-х годов. Его мать и отец были мелкими фермерами, и того количества риса, что они выращивали, едва хватало чтобы прокормить их троих. К тому времени, когда Миню исполнилось 16 лет, он очень хотел уехать оттуда. При первом же удобном случае он отправился к друзьям в город Хошимин. С тех пор он не видел своих родителей.
Минь Хо говорит, что в Хошимине он встретился с друзьями и несколько дней болтался по городу. Они отвели его в дом, где было полно незнакомых людей намного старше его. Мужчины сказали, что знают о его бедности и о том, как он нуждается в работе, и спросили, не хочет ли он поехать в Великобританию. Они сказали, что нет проблем, если у Миня нет денег. Он сможет расплатиться, когда начнет работать.
Минь не поверил этим людям. Он сказал им, что хочет домой. Он посмотрел на своих друзей в надежде, что они помогут ему, но те лишь отвели глаза. По его словам, затем его затащили в соседнюю комнату, швырнули на пол и избили палками. В течение следующих нескольких дней его содержали в доме и принуждали заниматься оральным сексом с этими мужчинами. Его неоднократно насиловали. К тому времени, когда эти люди показали Миню листок бумаги, в котором говорилось, что он должен им 20 тысяч фунтов за свой проезд в Европу, он был настолько напуган, что подписал его. Чтобы подстраховаться, мужчины сказали ему, что знают, где живут его родители. Если он не вернет деньги, бандиты с ними разделаются.
Так началось путешествие Миня на конопляную ферму в Честерфилде. Путь, по которому он добирался, — по суше через Россию и Восточную Европу во Францию, а затем в Великобританию в кузове грузовика, — тот же самый, какой каждый год проделывают сотни, если не тысячи, вьетнамских детей. Многие из тех, кто совершает это путешествие, покидают дом по собственной воле, платят контрабандистам до 30 тысяч фунтов стерлингов за въезд в Великобританию и надеются по прибытии найти работу в процветающей вьетнамской диаспоре.
Эксперты по защите прав детей говорят, что порой бывает сложно провести грань между нелегальной миграцией и торговлей людьми. «Я опросила около 40 вьетнамских детей, которые путешествовали по этому маршруту, и все они без исключения пострадали и подверглись эксплуатации по дороге, — говорит Мими Вью (Mimi Vue), консультант по правам ребенка. — Существует очень глубоко укоренившееся убеждение, что как хорошие сыновья они обязаны обеспечивать свою семью, и что долги — это их крест, который им нужно нести. Это прекрасный рычаг давления для злоумышленников, которые хотят использовать их ради собственной выгоды».
Во время своего путешествия в Великобританию Минь переходил от одной банды к другой, ночевал в грязных квартирах — их у преступников целая сеть — часто под завязку набитых другими молодыми вьетнамскими юношами и девушками. Он говорит, что его избивали, насиловали и морили голодом. Когда Минь наконец добрался до Великобритании, он там никого не знал, по-английски не говорил, был напуган и задолжал большую сумму преступникам.
«Лучших условий для эксплуатации не придумаешь, — говорит Вью. — К этому моменту единственные люди, которых эти дети знают и на которых можно положиться, — это торговцы людьми, которые полностью контролируют их жизнь». Через несколько часов после приезда многие из этих детей исчезают в подпольном мире нелегальной работы.
Картина, которую полиция обнаружила в Честерфилде, — пустующая недвижимость, кое-как переделанная в ферму каннабиса с использованием высокотехнологичной, но легко доступной технологии выращивания и одного или двух иностранных «садовников», — нередко наблюдалась в ходе облав на производителей каннабиса по всей стране. В 2014 году — самом последнем, по которому имеются данные, — полиция конфисковала в общей сложности 276 676 растений каннабиса на тысячах объектов недвижимости по всей Великобритании, стоимость которого на черном рынке оценивается в 62 миллиона фунтов стерлингов.
«Вьетнамских детей всегда привозят для того, чтобы они выполняли незаконную работу, но выращивание конопли — идеальная отрасль для их эксплуатации, — говорит Вью. — Спрятать человека в пустом доме нетрудно, полиция не считает своей главной задачей борьбу с производителями каннабиса, и, если они устраивают облаву на дом, ребенок, как правило, бывает слишком напуган, чтобы делиться с ними чем-то стоящим». А еще они нарушили закон, так что их в первую очередь будут считать преступниками, а не жертвами.
***
Когда в октябре 2013 года в полицейском участке Честерфилда допрашивали сбитого с толку и испуганного Миня, он не рассказал сотрудникам ни о том, как оказался в доме с коноплей, ни о том, что его заставили ухаживать за растениями. «Они не задавали вопросов, поэтому я ничего не сказал, — говорит он. — Я не знал, что можно было».
Поскольку ему было 16 лет, он был помещен под опеку местной власти и узнал, что ему придется предстать перед судом, чтобы ответить на обвинения в совершении преступления. Места в приюте для него не нашлось, поэтому социальный работник отвез его в дешевую гостиницу на окраине Честерфилда и попросил подождать там дальнейших инструкций. Но каждый раз, когда Минь думал о полиции или о том, что его будут судить, он чувствовал, что его сердце разорвется от страха. Единственные, кого он знал в Великобритании, — торговцы людьми — сказали ему, что, если он попадется полиции его посадят в тюрьму и больше никогда не выпустят. Они сказали, что ему нужно попытаться сбежать, если получится. Так он и сделал.
Он уехал из гостиницы с 30 фунтами в кармане, которые ему дал социальный работник, и сел на автобус до Шеффилда. «Когда я вышел из автобуса, я оказался в чужом городе, — сказал он. — Тогда я начал чувствовать себя виноватым за то, что произошло, поэтому попытался вернуться в дом, но я не мог найти дорогу обратно».
Минь два дня бесцельно бродил по Шеффилду, сидел в парках, подбирал еду с помойки и спал на вокзале. Затем, на третий день, когда он сидел на скамейке в парке, к нему подошел пожилой вьетнамский мужчина, который любезно заговорил с ним на его родном языке и предложил ему еду и место для ночлега. Минь оставался с этим мужчиной и его семьей более двух лет — сначала в Шеффилде, а затем в Ливерпуле. Но все изменилось в феврале 2016 года, когда его поймали во время рейда по борьбе с незаконной миграцией в Ливерпуле. Когда полицейские проверили, что у них на него есть и узнали, что раньше его обвиняли в выращивании конопли, его снова арестовали.
На этот раз Минь рассказал полиции, что с ним случилось в доме с коноплей в Честерфилде. Полицейские позвонили в Министерство внутренних дел, которое послало сотрудника иммиграционной службы, чтобы тот его допросил. Его данные сразу же передали в Национальный механизм обращения за помощью (National Referral Mechanism), который выявляет жертв торговли людьми и предлагает им защиту. Несколько дней спустя Министерство внутренних дел заявило, что существуют разумные основания полагать, что Минь действительно попал в рабство.
На этом этапе его уголовное дело должно было быть приостановлено, но Королевская прокурорская служба так и не была проинформирована о решении Министерства внутренних дел. Адвокат Миня не имел опыта ведения дел о торговле людьми и посоветовал ему признать себя виновным. Месяц спустя дело Миня было передано в суд, и его осудили за производство каннабиса и приговорили к восьми месяцам лишения свободы в учреждении для несовершеннолетних преступников в тюрьме города Глен Парва, графство Лестершир.
Очередное заключение, на этот раз в «Глен Парва», стало для Миня настоящей катастрофой. До своего закрытия в 2017 году тюрьма «Глен Парва» пользовалось дурной славой худшего из мест лишения свободы Великобритании. За несколько лет до приезда Миня Независимый совет по контролю (IMB, Independent Monitoring Board) описал условия содержания в ней как «плачевные», назвав учреждение «ядовитым сплавом» бандитских разборок, издевательств и плохого управления. Кроме того, по мнению IMB, в тюрьме царила антисанитария, ее недостаточно финансировали, а находиться там было просто опасно.
Минь, который в то время еще не говорил по-английски, просиживал в камере до 21 часа в день. Он говорит, что над ним издевались как заключенные, так и надзиратели, он недоедал и подвергался насилию на расовой почве. В «Глен Парва» были еще несколько вьетнамских подростков, большинство из которых находились там по обвинению в выращивании конопли, но они мало чем могли утешить друг друга. «Нас содержали раздельно, и даже когда мы виделись, что мы могли друг другу сказать? Каждый из нас понимал, что никто не придет нам на помощь», — говорит Минь.
Спустя четыре месяца его восьмимесячного срока Миню, которого сотрудники признали образцовым заключенным, сказали, что он скоро будет освобожден. «Я думал, что вернусь в Ливерпуль», — говорит он. Но за два дня до того, как его должны были выпустить, Миню сказали, что Министерство внутренних дел решило задержать его на неопределенный срок по иммиграционным вопросам.
Так что он и оттуда уехал в фургоне — теперь уже в тюремном. В июне 2016 года его забрали из камеры в наручниках и продержали в ряде иммиграционных центров еще 13 месяцев.
Согласно официальным правилам Министерства внутренних дел, содержание под стражей считается неприемлемым для жертв торговли людьми, поскольку считается, что оно может снова заставить их испытать одиночество, унижение и физическое напряжение, которое они перенесли от рук торговцев. Тем не менее первое же исследование этой проблемы, основанное на ответах на целый ряд запросов, сделанных в соответствии с законом о свободе информации, и опубликованное в этом месяце, показало, что в 2018 году по меньшей мере 507 жертв торговли людьми содержались под стражей в тюрьмах и иммиграционных центрах по всей стране.
Теперь, спустя шесть лет после того, как Миня нашли на конопляной ферме в Честерфилде, полиция Дербишира признала, что были допущены серьезные ошибки, которые привели к его задержанию в качестве преступника. Когда сотрудники, проводившие рейд, нашли Миня, они должны были следовать официальному протоколу и проверить его по списку признаков эксплуатации, чтобы определить, что он был потенциальной жертвой.
По телефону детектив уголовной полиции из Честерфилда Карл Четвин (Carl Chetwyn) сказал мне, что подход Дербиширской полиции и осведомленность о современном рабстве изменились с 2013 года, особенно после принятия в Великобритании Закона о современном рабстве 2015 года. «Я действительно верю, что то, что случилось с этим человеком в 2013 году, не повторится сейчас», — сказал Четвин. В региональной штаб-квартире полиции Дербишира теперь есть одно из немногих в Великобритании подразделений, специализирующихся на современных формах рабства и торговле людьми. «В подобном случае любой ребенок, найденный на конопляной ферме, должен быть автоматически изъят оттуда, должен быть направлен запрос в социальные службы и Национальный механизм обращения за помощью (NRM), — сказал Четвин. — С этим видом преступности не помогут справиться аресты».
Но по всей Великобритании дети, найденные на фермах по выращиванию каннабиса, все еще считаются преступниками. «Обучение настолько неоднородно, что бывают районы, где полицейские прошли хорошую подготовку, но есть обширные области Великобритании, где полиция до сих пор не знает, как распознать торговлю детьми, — говорит Линн Читти (Lynne Chitty), директор программы благотворительной организации по борьбе с эксплуатацией людей „Лав 146" (Love 146), которая уже 10 лет управляет убежищем для жертв торговли детьми на юге Англии. — Дети, которых нужно защищать, так и не получают помощь».
***
В марте 2017 года Кейт Макферсон (Kate Macpherson), стажер-адвокат из юридической фирмы «Дункан Льюис» (Duncan Lewis), прибыла в «Брук хаус» (Brook House), малоэтажный центр для временного содержания нелегальных мигрантов неподалеку от аэропорта Гатвик. Макферсон приехала туда, чтобы заняться новым клиентом, которого только что принял ее старший коллега и которому, по его оценкам, нужна была срочная помощь.
Макферсон уже допрашивала других задержанных в иммиграционном центре, но сразу же увидела, что Минь очень страдает. Он был бледен и дрожал, его тело было покрыто красной мокрой сыпью. «Он едва мог говорить, — вспоминает она. — Даже разговаривая по-вьетнамски с переводчиком, он не мог ответить на самые простые вопросы. Он не мог сосредоточиться. Не мог смотреть в глаза. Он полностью погрузился в себя».
«Когда я ушла с той первой встречи, у меня началась настоящая паника, — говорит она. — Нельзя было оставлять этого очень юного и чрезвычайно уязвимого человека в обстановке, которая явно причиняла ему огромную боль и психологический стресс. Того, что он сказал мне, хватило, чтобы понять, что он вполне может быть жертвой торговли людьми».
На следующий день коллега Макферсон по «Дункан Льюис» Ахмед Айдид (Ahmed Aydeed) начал изучать материалы дела Миня. Тридцатидвухлетний Айдид стремится активно использовать закон, чтобы изменить иммиграционную систему Великобритании. У него уже было более дюжины клиентов, которые стали жертвами торговли людьми в Великобритании, но история Миня стояла особняком.
В течение следующего месяца Айдид и Макферсон встречались с Минем несколько раз, чтобы узнать, как развивалась его судьба с тех пор, как он приехал в Великобританию. Хотя Минь постепенно рассказал им свою историю, что-то в его случае насторожило Айдида и Макферсон. «Мы просто почувствовали, что с ним случилось что-то действительно ужасное в иммиграционном центре, что-то, что он от нас скрывал», — говорит Айдид. Им потребовалось еще несколько недель, прежде чем они сумели завоевать доверие Миня и он рассказал им, что произошло.
Минь в конце концов описал, как в октябре 2016 года, через несколько месяцев после перевода в иммиграционный центр «Мортон холл», он подвергся нападению и сексуальному насилию со стороны другого заключенного, который запер его в своей камере и пытался изнасиловать. Позже в тот же день Минь и его друг увидели своего мучителя в столовой, и завязалась драка. Когда сотрудники центра опрашивали его по поводу этого инцидента, Минь рассказал им о нападении. Согласно политике центра, «Мортон холл» должен был немедленно начать расследование и сообщить о нападении в полицию. Но они ничего не сделали.
Сексуальное насилие нанесло серьезный ущерб и без того хрупкому психическому здоровью Миня. По его словам, это было хуже смерти, потому что вызвало невероятно яркие и жестокие воспоминания о том, как его насиловали торговцы людьми. «Мне казалось, что моя жизнь кончена. Я просто понял, что нигде не буду в безопасности, — говорит он. — Я очень боялся других заключенных, и что-то подобное случится снова. Я понял, что не могу рассчитывать на то, что меня защитит персонал».
Айдид сказал, что его охватила «холодная ярость», когда узнал, что случилось с его клиентом в «Мортон холле». «На Миня напали более чем за пять месяцев до нашей первой встречи, но никто ничего не сделал, чтобы его защитить», — говорит он.
Когда адвокаты Миня потребовали объяснений от «Мортон холла», руководство первоначально заявило, что не считает нападение серьезным инцидентом, и что Минь «в результате него не пострадал». Тем не менее Минь неоднократно говорил медицинскому персоналу, что он стал жертвой сексуального и физического насилия. Он также говорил им, что его мучают воспоминания. Он часто не мог заснуть, а когда засыпал, ему снились кошмары о том, что его преследуют.
«На их попечении находился человек, который неоднократно заявлял, что он пережил травму, похищение, подвергся изнасилованию, эксплуатации и пыткам, — говорит Айдид. — То, что они несерьезно отнеслись к его заявлениям, — в лучшем случае халатность, а в худшем — признак политики недоверия и пренебрежения к заключенным, находящимся под их опекой».
Адвокаты пригрозили судебным иском, если Министерство внутренних дел не пересмотрит дело Миня. 12 мая 2017 года Министерство внутренних дел официально присвоило Миню статус жертвы современного рабства, но все же отказалось освободить его из-под стражи. Когда адвокаты потребовали, чтобы Министерство внутренних дел начало расследование по факту его эксплуатации, то министерство начало процедуру по его депортации во Вьетнам, назначив дату вывоза на 26 мая. До депортации Миня оставалось несколько часов, когда его адвокаты добились отмены постановления о его высылке из страны.
«Они упорно сражались с нами по его делу, — говорит Айдид. — Даже когда они признали, что он, вероятно, был задержан незаконно, даже когда они признали, что он стал жертвой эксплуатации, они все равно не освободили его. Это было какое-то неестественное упорство».
После того, как Миня признали жертвой эксплуатации, фирма «Дункан Льюис» назначила независимую медицинскую экспертизу. Доктор Фрэнк Арнольд (Frank Arnold) из компании судебно-медицинских услуг «Форрест» (Forrest Medico-Legal Services), специалист международного класса, который помогает жертвам пыток подтвердить свою историю документально, посетил Миня в центре «Брук хаус». Арнольд составил отчет, в котором указал, что шрамы на теле Миня соответствуют его рассказам о жестоком физическом и сексуальном насилии, и что он страдает от острого ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). Согласно заключению Арнольда, он сильно пострадал как от торговцев людьми, так и от правительства Великобритании.
«За время работы в качестве уполномоченного по борьбе с рабством я узнал, что жертвы, дети из Вьетнама, прошли через сущий ад», — сказал Кевин Хайланд (Kevin Hyland), работавший в столичной полиции, прежде чем стать первым уполномоченным Великобритании по борьбе с рабством в 2015 году, когда был принят Закон о современном рабстве. «А потом, когда их втягивают в нашу систему уголовного правосудия, создается впечатление, что они попадают в эту огромную машину, откуда уже не выбраться. Позиция, которую до конца отстаивает Министерство внутренних дел, практически находится за гранью человечности», — добавил он.
Другие эксперты по борьбе с торговлей людьми предупредили, что многие жертвы торговли людьми, у которых зачастую ненадежный иммиграционный статус, стали еще и жертвами «жестких условий» иммиграции, принятых в те времена, когда министром внутренних дел была Тереза Мэй.
Утром 14 июня 2017 года Минь, наконец, вышел из иммиграционного центра и оказался в безопасном убежище, организованном Армией спасения. Прошло три года и восемь месяцев с тех пор, как его вывели из дома с коноплей и он решил, что спасен.
***
Встречаясь с Минем сегодня, трудно представить, что этот щуплый молодой человек двадцати лет с тихим голосом, в выглаженных синих джинсах и кроссовках, с опрятными, уложенными гелем волосами, прошел через все эти ужасы. И все же часто, пока мы с ним беседовали, его лицо менялось, и можно было ясно увидеть мальчика, оказавшегося в плену в окружении растений в этом душном, пустом доме шесть лет назад.
Он говорит, что после того, как был освобожден из-под стражи в 2017 году, было очень трудно приспособиться. В убежище были другие молодые вьетнамцы, но он сидел в своей комнате один и трясся от страха, что кто-то может прийти и забрать его обратно в иммиграционный центр.
Фирма «Дункан Льюис» наняла Рэйчел Томас (Rachel Thomas), клинического психолога, специалиста по психическому здоровью и травмам, чтобы она дала оценку психологическому состоянию Миня после освобождения. Томас уже проводила подобную оценку для десятков других жертв эксплуатации, но хорошо запомнила свои встречи с Минем в убежище. Она вспоминает, что он выглядел «маленьким, щуплым, и совсем юным — намного младше своего реального возраста — и очень хрупким».
В своем отчете она пишет: «В настоящее время он спит не более четырех часов. Он просыпается из-за кошмарных снов, где его преследуют или нападают на него. Ему не дают уснуть навязчивые воспоминания о том, что он вынес от рук торговцев людьми. После задержания они стали более интенсивными и частыми, особенно после того, как он подвергся сексуальному насилию… во время своего пребывания в „Мортон холле"».
Во время экспертизы Минь поделился кое-чем, что он также рассказал доктору Фрэнку Арнольду: после неудачного побега из дома с коноплей в Честерфилде торговцы схватили его, сделали надрез на его гениталиях и сказали, что вживили в его тело устройство слежения. Рэйчел Томас сказала, что даже если никакого устройства слежения не было, это оказало психологическое воздействие на 16-летнего Миня: «Даже когда он находился в безопасном месте и был признан жертвой, он продолжал думать, что торговцы людьми полностью контролируют его жизнь», — говорит она.
После освобождения Миня из-под стражи Айдид и его команда из «Дункан Льюис» начали судебное разбирательство против Министерства внутренних дел и Министерства юстиции по факту его неспособности защитить Миня и потому, что оно не расследовало попытку изнасилования в «Мортон холле». В течение следующих 18 месяцев команда также провела отдельное судебное рассмотрение в отношении Министерства внутренних дел. Они утверждали, что Минь был жертвой торговли детьми, чьи права систематически нарушало Министерство внутренних дел, которое за четырехлетний период неоднократно криминализировало и незаконно задерживало их клиента, а затем попыталось выслать его обратно во Вьетнам до того, как было завершено касающееся его расследование по уголовному делу о торговле людьми.
Для Миня эта битва за справедливость имела решающее значение на его медленном пути хоть к какому-то восстановлению. «После инцидента в „Мортон холле" я словно стал совершенно другим человеком, — говорит он. — Я больше не знаю, кто я, но, возможно, я смогу заново выстроить свою жизнь. Раньше я много говорил и смеялся, хотел встречаться с людьми и увидеть мир, но теперь я больше не чувствую этого. Когда я смотрю в зеркало, я вижу там чужого человека, которого не узнаю, который намного старше меня и пережил ужасные вещи».
Иногда, говорит он, ему кажется странным, что он просто идет по улице, окруженный людьми, которые понятия не имеют, что он пережил. «С тех пор как я вышел из-под стражи, мне всегда было страшно, особенно когда я думал о том, как пытался бороться с полицией и Министерством внутренних дел, — говорит он. — Было бы проще просто забросить это. Но я должен стараться изо всех сил, чтобы добиться справедливости, чтобы вернуть свою жизнь. Я должен верить, что все можно исправить».
В июне 2018 года Минь выиграл пересмотр дела против Министерства внутренних дел. Правительство признало, что он незаконно содержался в тюрьме в «Глен Парве», а затем в иммиграционном центре. Когда Минь услышал эту новость, впервые за несколько месяцев он почувствовал, как груз упал с его плеч. «Когда они признали, что случившееся со мной было незаконно, и со мной обращались несправедливо, мне кажется, что я впервые действительно осознал, что ни в чем не виноват».
Затем, холодным ноябрьским утром в прошлом году, Минь получил восторженное сообщение от команды «Дункан Льюис». Апелляционный суд отменил его приговор за выращивание каннабиса. Он больше не был преступником в глазах британских властей. Для Миня это было словно второе рождение. С тех пор, как его выпустили из иммиграционного центра, он пытался заново научиться жить на свободе, делать самые обыкновенные вещи — готовить еду, стирать одежду и просто проживать каждый день. «Но пока я считался преступником, у меня словно была черная метка на лбу, — говорит он. — Теперь я немного успокоился, теперь я могу научиться быть хорошим членом общества и, возможно, кому-то помогать, приносить пользу». В прошлом месяце Минь выиграл 85 тысяч фунтов в качестве компенсации от Министерства внутренних дел и Министерства юстиции за незаконное задержание и неспособность защитить его в иммиграционном центре.
Когда одного из представителей правительства попросили прокомментировать этот случай, он сказал: «Благополучие незащищенных заключенных имеет для нас первостепенное значение, и мы тщательно рассматриваем последствия этого дела. За последние годы мы добились значительных улучшений, но… мы стремимся ускорить и углубить поиск альтернатив задержанию, повысить прозрачность и уровень поддержки, доступных для незащищенных заключенных».
Финальная битва, которую должен выиграть Минь, чтобы остаться в Великобритании, завершится в ближайшие несколько месяцев. Он убежден, что если его отправят обратно во Вьетнам, есть большая вероятность, что он снова станет жертвой эксплуатации или будет убит той же бандой, которая в подростковом возрасте вынудила его попасть в долговую кабалу. Миню вряд ли разрешат остаться. Несмотря на то, что Министерство внутренних дел называет себя мировым лидером в борьбе против современного рабства, только 12% жертв торговли людьми получают разрешение остаться в стране. Недавнее расследование, проведенное новостным агентством «Баззфид» в Британии (Buzzfeed UK), показало, что правительство одобрило только 16 из 326 заявлений, поданных с апреля 2017 года по конец 2018 года детьми, официально признанными жертвами рабства и обратившимися с запросом на дискреционное разрешение на пребывание в стране.
Но Айдид по-прежнему настроен на победу, а Минь хочет остаться в Великобритании и устроить здесь свою жизнь, несмотря на случившееся с ним. Он впервые разрешает себе строить планы на то, как он будет жить дальше. Ему только 22 года.
«Мне остается лишь надеяться, — говорит он. — Моя жизнь была непростой, но это означает, что теперь я не могу начать все с чистого листа».
