«Есть цирковые артисты, которые едят кирпичи или глотают живых лягушек. Я видел факиров, которые пили жидкий свинец. Это совершенно нормальные люди. А настоящие сумасшедшие — это фанатики, 22 июня выехавшие из Парижа, чтобы наесться пыли (…) попробовав это впервые, ты уже просто не можешь остановиться».
Так французский журналист Альбер Лондр начал один из первых своих репортажей с Тур де Франс в 1924 году. За год до этого он прославился тем, что разоблачил ужасные условия содержания заключенных в колонии во Французской Гвиане, а теперь в одиночку освещал велосипедную гонку для газеты Le Petit Parisien. В серии оперативных и живых репортажей он впервые подробно рассказал читателям об этой драматической гонке и в то же время описал возмутительно бесчеловечные и абсурдные условия, в которых должны были соревноваться участники из-за самодурства основателя Тур де Франс Анри Дегранжа (Henri Desgrange).
Этапы гонки были значительно длиннее, чем сегодня (некоторые достигали 400 километров), велосипеды — хуже, а большинство дорог были гравийными. Участникам соревнования не полагалось никакой помощи, часто они ехали всю ночь и добирались до финиша совершенно разбитыми, если вообще добирались. Вдоль маршрута стояли портные, готовые продать гражданскую одежду тем, кто решит сдаться, — а таких было немало. Потому что, как писал Лондр в предисловии к своему последнему репортажу, «на старт вышли 150 человек, а на финиш прибыли лишь 60!»
Репортажи Лондра — один из центральных элементов мифологии Тур де Франс. Теперь они переведены и на датский — и это увлекательное чтение*.
Описание суровых условий, в которых соревновались велосипедисты, становится по-настоящему драматическим, когда Лондр рассказывает, как в железнодорожном кафе в нормандском Кутансе повстречался с тремя вышедшими из гонки фаворитами. Братья Анри и Франсис Пелиссье (Henri, Francis Pélissier) и Морис Вилль (Maurice Ville) отказались продолжать гонку в знак протеста против драконовских правил Дегранжа:
«Вы и представить себе не можете, что такое Тур де Франс (…) это долгое и полное страданий восхождение на крест. Крестный путь на Голгофу состоял из 14 этапов, а у нас их целых 15. Мы страдаем от начала и до конца. (…) Мы должны не только гнать, как одержимые, но желательно еще и умереть от холода или жары», — возмущался Анри Пелиссье.
Они жалуются на язву желудка, диарею, сходящие ногти на ногах, кожу, висящую лохмотьями, на то, что никому не позволено помогать им, когда они умирают от жажды: «Мы выдерживаем такое, чему никто и мула подвергать не станет. Мы готовы смириться со страданиями, но не с унижением! Моя фамилия Пелиссье, а не Фидо, — бушует один из братьев и продолжает. — Хотите знать, на каком топливе мы едем? Вот, взгляните».
Он достает из сумки кокаин, хлороформ и несколько банок с таблетками, после чего лаконично констатирует: «Мы едем на динамите!»
«С этим спортом все может закончиться очень плохо!» — заключают братья Пелиссье почти пророческим восклицанием.
Статьи Лондра привлекли много внимания к экстремальным условиям велосоревнований, и отголоски социального негодования, которым наполнены эти репортажи, много лет спустя все еще раздавались во время акций протеста против жалкого существования рабочего класса.
Но в то же время они восхваляли сверхчеловеческие достижения велосипедистов и наполняли красками мифы о самой жесткой велосипедной гонке в мире. Например, рисуя образ Боттеккьи, который пробил камеру и теперь стоит на обочине, пытаясь зубами снять ее с велосипеда, похожий, по словам Лондра, на «дикого зверя, в ярости рвущего резину зубами».
Организатор гонки Дегранж, по-видимому, не проникся добрыми чувствами к почти литературной спортивной драме Лондра. В гневе он запретил журналистам присутствовать на гонке, заявив, что отныне ее будут освещать «настоящие» писатели. Но основу захватывающей истории о возмутительных страданиях и героизме Лондр своими поэтическими, почти эпическими репортажами уже заложил.
* Альбер Лондр (Albert Londres), «Рабы шоссе — рассказ о Тур де Франс 1924 года»
