На недавнем ежегодном российско-индийском саммите во Владивостоке в глаза бросились общие интересы двух стран. Во-первых, у Индии и России почти нет противоречий, а их отношения выдержали испытание временем, что во внешней политике является редкостью. Недавно министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар отметил, что отношения двух стран остаются относительно стабильным фактором международной политики и сохранились не в пример лучше других ключевых альянсов времен холодной войны и ее апогея.
Во-вторых, страны опираются на экономическую подоплеку своего партнерства. Об этом свидетельствует участие индийского премьер-министра Нарендры Моди в качестве почетного гостя в Восточном экономическом форуме для привлечения индийских инвестиций и продвижения деловых партнерств на российском Дальнем Востоке. Крепнет и осознание того, что экономические отношения могут перерасти свое нынешнее одномерное состояние, характеризующееся зависимостью Нью-Дели от импорта военной техники из Москвы, и выйти на следующий уровень.
В-третьих и главных, Индия и Россия заинтересованы в том, чтобы уменьшить свою зависимость от США и Китая в региональных вопросах. И если США всячески подталкивают Индию к углублению военного партнерства различными инициативами — например, тем же «Квадом» (стратегический диалог между США, Индией, Австралией и Японией — прим. перев.) — то нынешняя стратегическая близость России и Китая в долгосрочной перспективе отнюдь не гарантирована.
Сближение России и Индии во многом предрешено. Нью-Дели и Москва от стратегического союза лишь выиграют — учитывая геополитическое соперничество, развернувшееся на азиатском театре между Пекином и Вашингтоном. Китаю сокращать военное присутствие в Индо-Тихоокеанском регионе нет резона, а США не оставляют попыток объединить единомышленников ради его сдерживания.
Индия, один из ключевых региональных игроков, бесспорно, заинтересована в том, чтобы поставить Китай в невыгодное положение. При всем при этом на предложенную США политику сдерживания, которая несет на себе явственный опечаток холодной войны против СССР, Индия так и не подписалась, подробно обсудив этот вопрос и тщательно избегая антикитайских выпадов. Индия не горит желанием подчиняться и американской линии — по ее мнению, она пагубно сказывается на «стратегической автономии». Таким образом, индийская стратегия в регионе характеризуется либо сотрудничеством, либо вынужденным взаимодействием.
Что касается России, то ее растущая потребность возродить присутствие в Евразии осложняет перспективы стратегического сближения с Китаем, чья инициатива «Один пояс, один путь» частично пересекается с традиционной сферой российского влияния. В Индо-Тихоокеанском регионе Россия ловко разыгрывает свои карты, пересматривая связи с разными игроками вроде АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии — прим. перев.). Учитывая недавний упор на наращивание дальневосточного потенциала, Россия заинтересована навести мосты между Индийским и северной частью Тихого океанов.
Чем больше Индия интересуется ростом поставок энергоносителей с Дальнего Востока России, тем шире контуры стратегического сближения обеих стран по самым разным вопросам. В Индо-Тихоокеанском регионе Индия и Россия разработали уникальную стратегию, как упрочить свои интриги. И пока Нью-Дели стремится высвободиться из геополитического соперничества США и Китая в регионе, Москва придумала убедительное средство, как выстроить стратегические отношения с азиатскими странами и ограничить собственную зависимость от Китая — это Восточный экономический форум. В Афганистане Индию не устраивает рост влияния Талибана (запрещенная в России террористическая организация — прим. ред.) за счет демократического избранного правительства в Кабуле, однако Россия в качестве канала влияния на талибов после ухода США вполне может сыграть ей на пользу.
На китайском фронте Индия стремится разнообразить свои возможности в обход инициативы, возглавляемой США, всячески поощряя многосторонний подход. Это на пользу и России — складывать все яйца в одну корзину, китайскую, ей не стоит. Несмотря на все их панибратство, России лучше будет расширить связи с другими азиатскими странами — например, Индией, Вьетнамом и Индонезией — чем пытаться в делах Дальнего Востока, Средней Азии и континента в целом преуспеть за счет Китая.
Все эти сценарии крепят перспективы создания «третьего» миропорядка, вращающегося вокруг России и Индии. Американский порядок, сосредоточенный на Индо-Тихоокеанском регионе («Квад»), Афганистане (ожидание вывода войск и мирного соглашения с талибами) и Китае (торговая война), уже привел к дестабилизации региона. Китайский порядок тоже внес сумятицу в Индо-Тихоокеанском регионе (территориальный спор в Южно-Китайском море) и Афганистане (стратегическое влияние на Пакистан), не говоря уже о его американской стратегии (опять же торговая война).
Третьим порядком, в отличие от американского и китайского, движет не антагонизм по отношению к той или иной стране, и достигается он не нарушением международного права или общепринятых торговых практик. Более того, третий порядок отражает геополитические реалии в регионе — они зиждутся на многополярной, правовой, взаимовыгодной основе. Выдвинуть некую третью программу Россию и Индию вынудила непреходящая тень китайско-американского соперничества. Однако насколько актуален этот миропорядок, покажет стратегическое сотрудничество двух государств. Если сильные стороны этого партнерства выстоят и в будущем, это не только выведет двусторонние связи на новый уровень, но и даст свежий взгляд на решение проблем региона.
Карл Джейсон — научный сотрудник Центра авиационных исследований (CAPS) в Нью-Дели
