Карл Густав Эмиль Маннергейм (Carl Gustaf Emil Mannerheim) называл семь лет, проведенных в Польше, самыми счастливыми в своей жизни — и главной причиной тому были женщины.
«Оглядываясь на свою жизнь, я жалею, что не женился на одной из тех прекрасных полек», — рассказывал маршал Маннергейм о годах, проведенных в Польше.
Эти воспоминания было нелегко стереть из памяти. Еще в 80 лет он говорил:
«Каждая морщина на моем лице — любовная история с польской женщиной».
Время пребывания Маннергейма в Польше с 1909 по 1914 год, а также связанные с ним любовные истории маршала подробно описываются в книге Хермана Линдквиста (Herman Lindqvist) «Маннергейм. Мужчина за маской» (Mannerheim. Mies naamion takana, 2019, издательство WSOY). В книге даже есть намеки на то, что у финского военачальника могут быть родственники в Польше. Сестра княжны Марии Любомирской была уверена, что маршал был отцом дочери ее сестры.
«Моя любимая княжна»
Линдквист провел молодость в Хельсинки и сейчас живет с супругой в Варшаве. В Польше он пишет многогранный портрет Маннергейма: маршал, президент Финляндии, офицер царских времен — а также элегантный повеса и дамский угодник. Книга, вышедшая десятого сентября 2019 года, не скрывает противоречивых сторон великого деятеля.
Линдквист много пишет о жизни Маннергейма в Польше. Маршал сам называл семь лет, что он провел в Польше, самыми счастливыми в его жизни. У него было много возможностей для романтических отношений с красивыми женщинами.
Маршал служил в Польше, еще когда числился в Русской императорской армии: сначала с 1889 по 1890 год в Калише на границе Польши и Германии, затем — с 1909 по 1914 год в Варшаве. В 1869 году после антироссийского восстания Польшу еще сильнее подчинили Российской империи, и она оставалась в ее составе до Первой мировой войны.
Маннергейм был одним из тех офицеров русской армии, к которым поляки относились благосклонно. В глазах поляков он был в первую очередь финном — его родина тоже была оккупирована Российской империей.
Вероятно, самые незабываемые отношения в Польше у Маннерейма были с княжной Марией Любомирской, с которой он познакомился ранее в Санкт-Петербурге, в 1903 году. Тогда Маннергейм и княжна провели вместе целую неделю. Потом княжна уехала, но Маннергейм и Любомирская встретились еще раз гораздо позже. Маршал и княгиня никогда не забывали друг друга.
В книге Линдквиста опубликовано многое из интимной переписки Маннергейма и Марии. Сентиментальные строчки встречаются и в письмах Маннергейма, и в письмах Любомирской — но княжна ждала от отношений больше, чем смог ей дать маршал маршал.
Переписка активно продолжалась и в Первую мировую войну, в период с 1914 по 1917 год, и в течение многих лет после войны: им не помешал даже брак Марии с губернатором Варшавы и ее трое детей.
В Национальном архиве Финляндии хранится 30 писем, отправленных Марией Маннергейму.
Несмотря на ожесточенность боев Первой мировой войны, Маннергейм всегда находил время, чтобы написать письмо «любимой княжне». Несчастливый брак Маннергейма с матерью его двух дочерей дал трещину уже давно. Официальный развод он получил только в 1919 году — после того, как Финляндия получила независимость.
Вытеснял других мужчин
В Польше у Маннергейма были отношения не только с Марией. Когда Маннергейма повысили до генерал-майора в феврале 1911 года, его представили католическому архиепископу Варшавы, который сказал:
«Барон, признаюсь, я слышал о Вас многое. Но я не раскрываю тайны исповеди молодых женщин».
По словам профессора Леонида Власова, значительно позже Мария Любомирская рассказала, чем ее покорил Маннергейм:
«Он был мудрым, остроумным, одевался со вкусом, разбирался в международной, польской и русской культуре. За время нашего знакомства он постепенно вытеснял всех мужчин из моего окружения».
Во время Первой мировой войны Маннергейм, служивший в кавалерии Русской императорской армии, был вынужден воевать с поляками в городе Красник, который находился приблизительно в 30 километрах от границы с Галицией, контролируемой Австрией.
Уже через две недели после начала войны Маннергейм начал писать ответ на письмо Марии. Княжна рассказывала, что по причинам безопасности она переехала из маленького замка на окраине Варшавы в фамильный дворец на столичном проспекте Краковского предместья.
По мнению Маннергейма, Марии нужно было перебраться в Санкт-Петербург или, еще лучше, в Москву: только там она была бы в безопасности.
Маннергейм завершил это письмо нежными словами:
«Я с теплом вспоминаю те годы, которые я провел в Вашей прекрасной стране. Я рад вспоминать Вас, Вашу скромную и прекрасную особу, Ваше сердце, полное доброты, утонченности и душевности».
«Ваша мужественность пугает»
В начале 1915 года Маннергейм получил отпуск на несколько дней и остановился в роскошном отеле «Европейский». На следующий день состоялось его свидание с Марией, муж которой отправился куда-то за город.
Через два дня Маннергейм посетил ее еще раз. Мария писала: «В этот раз Маннергейм задержался подольше, и атмосфера стала теплее».
Спустя еще 11 дней Маннергейм пришел попрощаться и затем уехал на юг.
Марию удручала «броня» Маннергейма, которая создавала впечатление холодности. Она писала Маннергейму:
«Мне кажется, что на Вас надета броня, и вы не хотите показывать ничего личного и живого — даже тем, кто относится к вам благосклонно».
Мария писала Маннергейму, что хотела бы узнать его получше, «но строгая мужественность в Вашем поведении пугает мою женскую природу».
В одном из ответных писем Марии Маннергейм попросил, чтобы она обязательно сообщила ему, если когда-нибудь в будущем соберется в какую-нибудь дальнюю страну, чтобы забыть ужасы войны:
«Я приеду к Вам в ту далекую страну, на которую падет Ваш выбор».
Мария отправила в письме фотографию, за которую Маннергейм ее сердечно поблагодарил:
«Для меня это великая радость, и я рад видеть Вашу фотографию».
Мария ждала Маннергейма даже на смертном одре
20 июля 1915 года Русская императорская армия была вынуждена покинуть Польшу. Немецкая армия подошла к Варшаве и оккупировала ее в сентябре 1915 года. Мария бежала с тремя детьми в Петроград до оккупации города.
Маннергейм был обеспокоен безопасностью Марии и организовал для нее поездку в Швецию. Он назвал людей, которые могли бы оказать княжне помощь. Он также организовал для Марии встречу со своими родственниками, живущими в Швеции. Мария несколько недель пробыла в Швеции, но позже вернулась в Варшаву.
В переписке Маннергейм признался Марии, что думал о ней во время боев.
«Мои мысли не были такими же прямолинейными и суровыми, как моя профессия».
Если бы не война, Маннергейм, вероятно, остался бы в Польше. Мария так никогда и не смогла забыть маршала. После окончания Первой мировой войны Маннергейм еще раз заехал в Польшу и освежил старые воспоминания.
Состояние здоровья Марии значительно ухудшилось в 1934 году, и она умерла в том же году в возрасте 60 лет в больнице. В последние годы жизни Мария больше не встречалась с Маннергеймом, но переписка продолжалась по крайней мере до 1929 года.
В интервью газете в 1935 году графиня Юлия Потоцкая выразила уверенность в том, что Маннергейм был отцом дочери ее сестры Марии Любомирской — Дороты, которая родилась в 1904 году. Именно муж Юлии в 1903 году представил Марию и Маннергейма друг другу.
«Дорота была дочерью Маннергейма. Из-за нее Маннергейм избегал встреч с моей сестрой и не зашел к ней даже тогда, когда она лежала на смертном одре. Мария ждала этого визита больше, чем чего бы то ни было еще», — сказала Юлия Потоцкая в интервью, которое она дала в Париже.
Вероятно, Юлия была единственной, кто знал все секреты Марии Любомирской.
Последняя большая любовь
Любовная жизнь Маннергейма продолжалась и после польского периода. Маннергейм встретил свою последнюю большую любовь, когда ему было почти 80 лет.
В июле 1947 года он писал графине Гертруде Валленберг (Gertrud Wallenberg):
«Произошло практически все, что я считал невозможным. Словно невидимая фея вмешалась в игру и взмахом волшебной палочки вызвала внутри меня такие чувства, которые, как мне казалось, умерли во мне уже очень давно. Мое сердце стало биться сильнее, чем весной в моей молодости, проснулся интерес, выросли невидимые путы, которым я искренне рад. Мои сердце и разум наполнены мыслями о прекрасной фее, и я рад тому, что могу ей услужить».
Маршал встретился с графиней в Париже на обратном пути из Португалии, куда он ездил для поправки здоровья после Войны-продолжения (Советско-финской войны 1941-1944 года, прим.ред.). Графиня Гертруда фон Арко ауф Валлей (Gertrud von Arco auf Valley) была сестрой видных финансовых деятелей Якоба и Маркуса Валленбергов (Jacob, Marcus Wallenberg).
