Хотя полностью избежать террористической угрозы невозможно, существуют признаки «радикализации» человека, которые должны стать тревожным сигналом. Из четырехстраничного отчета информационного управления Префектуры полиции Парижа, где работал Микаэль Арпон, который 3 октября заколол насмерть четырех сотрудников и был убит полицейским, следует, что его поведение было как минимум подозрительным. Этот 45-летний компьютерщик, работающий в отделе по выявлению радикальных настроений, в январе 2015 года приветствовал теракт в «Шарли Эбдо». «Прекрасная работа», — заявил Арпон, который несколько лет назад перешел в ислам. Его коллеги замечали изменения в его поведении по отношению к женщинам.
О признаках его радикального настроя сообщалось полицейскому руководству, однако официальных жалоб не было, как и конкретных мер в его отношении. Министр внутренних дел Франции Кристоф Кастанер вновь проявил ту же поспешность и неосторожность, что и в мае (тогда он несправедливо обвинил «желтых жилетов» в нападении на больницу Питье-Сальпетриер) и с ходу заявил, что в поведении убийцы «никогда не отмечалось каких-то проблем». Выступая в воскресенье в эфире телеканала TF1, он сослался на внутренний полицейский отчет и сказал: «В его административном досье нет ничего, что указывало бы на радикализацию». При этом он добавил, что «если были ошибки, они должны быть исправлены. Если были промахи, нужно наказать виновных».
Так, уже первые данные следствия указывают на серьезные пробелы и нарушения. Тот факт, что занимавшийся борьбой с терроризмом государственный служащий общался с близкими к салафитским кругам людьми и в итоге сам совершил теракт, поднимает очень серьезные вопросы. Несмотря на позвучавшие от него в 2015 году недопустимые заявления, Арпон продолжал работать так, словно ничего не было, его руководство отмечало «отсутствие сложностей» с ним, а в докладе говорится, что в его поведении не было ничего особенно проблематичного. Раз сегодня было установлено столько тревожных сигналов, а речь идет о таком стратегически важном месте, налицо недальновидность государства и очень серьезный пробел.
