В своей новой статье о переживающей упадок России Джозеф Най (Joseph Nye) нарисовал довольно мрачную картину о стране, теряющей свои позиции в сфере экономики, демографии и глобального влияния. По мнению Ная, в международной политике Россия может играть только роль подрывного фактора, однако к ней все равно необходимо относиться серьезно, потому что она до сих пор обладает значительным ядерным потенциалом, и переживающие упадок державы гораздо чаще готовы идти на риск. Тем не менее, объективные данные указывают на то, что характеристика России как державы, переживающей упадок, не совсем верна.
Россия обладает существенным потенциалом, и она уже продемонстрировала свою готовность играть в международной политике более важную роль, чем роль субъекта, который все портит. Она представляет собой реальную и довольно серьезную угрозу не только для США, но и для глобального порядка в целом.
Сегодня Россия ведет игру по сценарию, который отличается от сценария, определявшего соперничество между крупными державами в эпоху холодной войны. Кроме того, современные геополитические и геоэкономические условия создают благодатную среду для того, чтобы Россия играла роль подрывного фактора в мировых масштабах. Москва уже продемонстрировала, что она мастерски умеет применять подрывные стратегии, чтобы ослаблять те страны, которые она считает своими противниками.
Несомненно, Россия сталкивается с целым рядом внутренних вызовов: сокращающееся население, слабые институты, коррумпированная политическая элита, повсеместное кумовство и покровительственные отношения, ни перед кем не отчитывающиеся службы безопасности, а также слабость диктатуры закона. Однако Россия продолжает извлекать выгоду из огромных запасов природных ресурсов и высококвалифицированной образованной рабочей силы, и она демонстрирует удивительную жизнестойкость, учитывая те вызовы, с которыми она сталкивается (хотя многие из этих вызовов она создала себе сама).
Несмотря на ухудшающиеся глобальные экономические прогнозы, колебания цен на нефть и газ, а также воздействие санкций на российскую экономику, реальный рост российского ВВП превзошел прогнозы на 2018 год и составил 2,3%. Хотя такие показатели объясняются в первую очередь разовыми эффектами энергетического строительства и тем, что в 2018 году Россия приняла у себя Чемпионат мира по футболу, прогнозы роста до 1,8% в течение следующих трех лет указывают на то, что российская экономика остается относительно крепкой.
Экономика России поднялась в глобальных рейтингах по показателю паритета покупательной силы, и сейчас она занимает шестое место, обгоняя Францию, Соединенное Королевство и Бразилию. Согласно оценке Всемирного банка, Россия находится в хорошем положении, чтобы реагировать на внешнюю экономическую нестабильность и на внешние потрясения благодаря своим довольно значительным золотовалютным резервам, относительно низкому уровню внешнего долга и гибкому режиму валютного курса.
В рамках масштабного исследования, проведенного корпорацией РЭНД, были изучены существенные изменения в российских оборонных платформах и личном составе. Эксперты пришли к выводу, что, хотя российский военный потенциал все еще претерпевает изменения, он уже улучшился до такой степени, что «гипотетический удар [России] против стран Балтии или других членов НАТО станет серьезным вызовом для альянса».
Москва ведет прагматичную стратегическую политику, которая позволяет ей эффективно заполнять пустоту, создаваемую все более беспорядочным подходом Америки к международным делам, и использовать нестабильность глобальной экономики и политики. Россия сейчас играет более масштабную и активную роль по всему Ближнему Востоку, очевидно стремясь подорвать интересы США и Европы в этом регионе. За последние несколько лет Россия закрепила за собой военное превосходство в Черноморском регионе, а сейчас она расширяет свое влияние в Африке — опять же в ущерб США и Европе.
Что еще важнее, совершенствуемый неядерный военный потенциал России и ее расширяющийся стратегический охват потенциально играют менее значимую роль в ее способности проецировать по всему миру фактическое «влияние крупной державы», нежели продемонстрированная ей способность вести «войну нового поколения», чтобы достигать своих стратегических и внешнеполитических целей в ущерб ее глобальным противникам.
Фокус военной стратегии Москвы сместился с развертывания сил с целью физического уничтожения ее противников на стратегию проведения операций влияния, которые позволяют ослаблять ее врагов. Эта доктрина основана на идее о том, что «в войнах нового поколения будет преобладать информационная и психологическая борьба, которая сводит потребность в развертывании тяжелой боевой мощи к необходимому минимуму, заставляя армию и гражданское населения противника поддерживать агрессора в ущерб их собственному правительству и стране».
В этой области Россия является новатором, и она пытается изменить правила глобальной политики, развертывая то, что можно назвать стратегическими информационными активами, которые являются эффективными при низких затратах. Тот факт, что Россия осваивает «войну нового поколения», является отражением такой внешней политики, в основе которой лежат подрывные стратегии, то есть «вмешательство в политические процессы, экономическая и энергетическая эксплуатация (особенно в Африке), шпионаж, манипуляции посредством пропаганды и СМИ, призванные посеять разногласия в обществе и подорвать легитимные демократические процессы».
И в этом контексте та опасность, которую Россия представляет для либеральных демократических стран и основанного на нормах глобального порядка, становится очевидной. Профессор Йельского университета Тимоти Снайдер (Timothy Snyder) объяснил внешнюю политику России принципом стратегического релятивизма, согласно которому Россия может стать сильнее, только сделав другие страны слабее или такими же, как Россия.
Москва активно стремится ослабить демократические страны, потому что сам факт их существования уже представляет для Кремля угрозу безопасности: действующие демократии показывают российским гражданам, что существуют альтернативы тому коррумпированному автократическому режиму, который им навязала Москва.
К сожалению, с точки зрения тех, кто должен разрабатывать стратегический подход в отношении России, попытки Кремля сорвать демократические процессы в целом ряде стран — от США и Соединенного Королевства, до Мадагаскара, Македонии и Черногории, — являются настойчивыми и эффективными. Такая тактика, если ее интерпретировать через предложенную Снайдером концепцию стратегического релятивизма, подчеркивает те вызовы, которые несет в себе необъявленная «война нового поколения» России с Западом.
Истинная сила позиций России заключается в том, что Кремль давно понял, как можно манипулировать людьми и странами и что стране вовсе не обязательно быть самой сильной, богатой и густонаселенной, чтобы играть ключевую роль в глобальной политике. Если Россия действительно переживает упадок, тогда доктрина стратегического релятивизма заставляет ее тянуть значительную часть мира за собой.
Коннор Диллин работал в Министерстве иностранных дел и торговли Австралии и Управлении национальных оценок.
