Руслан Вахапов из российской организации помощи заключенным «Русь сидящая» выруливает свой старенький универсал на одну из дорог, ведущих из города в область. Окраины Ярославля — унылое зрелище: серые многоэтажные дома, иногда попадаются супермаркеты. На левой стороне дороги начинается длинный и высокий дощатый забор. За ним — исправительно-трудовая колония номер восемь Ярославской области или, как говорят в народе, «зона». Здесь отбывают свой срок около 1 500 мужчин, объясняет Вахапов. Это не злостные преступники, но осужденные уже не в первый раз.
Первые ворота открыты. За ними — теплицы. За решетчатой оградой гогочут гуси. Вблизи от въезда, хорошо видный всем посетителям, стоит памятный камень, на нем серп и молот, а еще щит и меч — эмблемы НКВД, основанного после Октябрьской революции министерства внутренних дел Советского Союза и его тайной полиции. НКВД ответственен за гибель миллионов людей.
«Такие памятники есть в каждой колонии, — говорит Руслан Вахапов. — Служба исполнения наказаний до сих пор гордится тем, что вышла из НКВД».
«Надзиратели чувствуют себя всемогущими»
Помещения для заключенных находятся за высокими стенами и колючей проволокой. На одной из крыш что-то делают мужчины. «Это заключенные, так называемая строительная бригада. Наверное, крышу перекрывают».
В продолговатом здании по ту сторону забора одна из дверей открыта. Помещение для посетителей. Несколько человек стоят в очереди. Держат в руках пакеты. В них сигареты, чай, сладости, колбаса. Ей заключенные радуются особенно, рассказывают люди. Кроме того, в свертках картофельные хлопья для приготовления пюре и пакетные супы.
Эти мужчины и женщины не очень разговорчивы. Руслан объясняет, почему: «Их родственники здесь сидят. То, о чем люди говорят, может быть очень опасным. Для тех, кто внутри. Их могут избить и даже посадить в изолятор. Охранники чувствуют себя всемогущими. Они долго не раскачиваются, а тут же действуют. На зоне к тебе относятся как к скоту».
Коррупция — одна из проблем российской системы исполнения наказаний
Мимо нас проезжает машина, заворачивает и останавливается у большого ангара. «Это овощной склад колонии». Из машины выходит человек, исчезает на складе, затем выходит с коробкой в руках и кладет ее на заднее сидение.
Ничего необычного в этом нет. То, что коррупция — одна из проблем российской системы исполнения наказаний, не скрывают даже сотрудники службы. Иногда дело доходит до суда.
«Во внешнем мире их ждут искушения и несчастья»
В то время как Вахапов все еще возмущается, из подъехавшей машины выходит мужчина в сером одеянии. Сергей Миронов — православный священник колонии. Он говорит, что к нему приходят от 20 до 30 заключенных. «Когда их отпускают на свободу, они звонят мне и говорят, что самое лучшие время в колонии они проводили в церкви. Во внешнем мире их ждут искушения и несчастья». Как рассказывает священник, заключенные приходят к нему со всеми своими проблемами. С его точки зрения поменять нужно прежде всего одно: «Чтобы заключенные работали и получали за это соразмерную зарплату». Руслан Вахапов согласно кивает головой. Нередко начальство выплачивает заключенным лишь часть причитающихся им денег.
После освобождения главное не напиться
В этом момент появляются двое мужчин, они идут мимо теплицы и гусей по направлению к улице. В одной руке у каждого сумка, в другой — сигарета. Их одежда грязна, штаны болтаются. У одного из мужчин на лице шрамы, у другого, судя по всему, когда-то была сломана и неправильно срослась переносица. «Нас только что освободили. Я шесть месяцев отсидел. Моя четвертая ходка. Колония терпимая. Условия содержания нормальные. Сотрудники палку не перегибают, это главное».
Другой на этот раз попал сюда на пять месяцев. Мужчины рассказывают, что во время заключения работали в мастерских. От заработка мало что осталось. Один из мужчин достает пару купюр из кармана брюк: 850 рублей, в пересчете около 12 евро.
Конечно, им должны платить больше, но должны, не значит, что будут. Такова система. На дорогу домой хватит. И тому, и другому предстоит ехать несколько часов на автобусе. А что потом? «Сначала надо домой добраться. Главное — не напиться. А потом работать, пока тебя снова не загребли».
